Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв.

Осень 1621 года произошла знаменитая битва при Хотине на Днестре.¹⁷⁸ Здесь 46-тысячное войско поляков, литвинов и украинских казаков под командованием гетманов Яна Карла Ходкевича, Станислава Любомирского и Петра Сагайдачного сразилась с армией Османа II. Точная ее численность неизвестна. Источники указывают количество турок в пределах от 60 до 100 тысяч человек (!), крымских тйтар — от 40 до 60 тысяч. Можно лишь предположить, что ближе к истине общая цифра 100 тысяч.

Ходкевич разместил свои войска в Хотинском замке и в укрепленном лагере возле замка. С тыла его позиции прикрывала река Днестр. Султан более месяца (со 2 сентября по 3 октября) почти ежедневно посылал своих и крымских воинов на штурм. Наиболее масштабные атаки состоялись 2,4,7,15 и 28 сентября. Войска Речи Посполитой успешно отразили все приступы, сами ходили в контратаки, совершали удачные вылазки. В ходе боев турки и татары понесли огромные потери (от 60 до 80 тысяч человек). Осману II пришлось признать поражение.

Вскоре (9 октября) он подписал перемирие, установивше государственную границу между Турцией и Речью Посполитой по Днестру. Но и после этого рейды казаков в турецкие земли, татар в Украину и южную Польшу продолжались.

ПОХОД КОРОЛЕВИЧА ВЛАДИСЛАВА (1617-1618 гг.)

Последним крупным событием войны между Москвой и Речью Посполитой стал поход королевича Владислава. Он попытался силой утвердить свое право на московский престол. В апреле 1617 года 22-летний Владислав торжественно выступил в поход из Варшавы. При этом он заявил:

«Я иду с тем намерением, чтоб прежде всего иметь в виду славу господа Бога моего и святую католическую веру, в которой воспитан и утвержден. Славной республике, которая питала менядоселе и теперь отправляет для приобретения славы, расширения границ своих и завоевания северного государства, буду воздавать должную благодарность».

Но уже в пути Владиславу пришлось отправить часть войска на юг к гетману Станиславу Жолкевскому для отражения очередного

наступления турок (шла «турецкая» война 1614—1621 гг.) Поэтому королевич вернулся в Варшаву на несколько месяцев, лишь в августе он прибыл в Смоленск.

В конце сентября 1617 года войско Владислава подошло к Дорогобужу, важной крепости между Смоленском и Вязьмой. При его приближении там произошел переворот. Посадские люди, а главное — казаки (их тут было свыше 600 человек) «государю изменили, город Дорогобуж сдали королевичу». Дорогобужский воевода И.Г. Ададуров (бывший постельничий Василия Шуйского) целовал крест Владиславу как московскому царю.

Несколькими днями раньше на сторону королевича перешел расположенный недалеко от Дорогобужа острог Долгомосский. Составлявшие его гарнизон тоже казаки встали под знамена Владислава.

Владислав приказал не разорять Дорогобуж, он торжественно целовал кресты и иконы, которые ему подносило православное духовенство. Гарнизон был отпущен по домам. Воевода Ададуров с казаками и частью дворян присоединился к королевскому войску.

Известие о взятии Дорогобужа вызвало любопытные события в отстоявшей на 70 верст Вязьме. Владислав послал туда грамоту, но казачий дьячок Юрий Варфоломеев передал ее воеводам, а те отослали, не распечатав, в Москву. Узнав об этом, казаки здешнего гарнизона*едва не казнили хитрого дьячка по приговору круга. Видя такое развитие событий, воеводы князья Петр Пронский, Михаил Белосельский и Никита Гагарин, бросив город, бежали в Москву. За ними последовали стрельцы и часть горожан. А казаки из гарнизона Вязьмы ушли за реку Угру, где захватили в пристав-ство (т.е. для обеспечения продовольствием и фуражом) Белевский, Козельский и другие уезды.

18 октября 1617 года Владислав беспрепятственно вступил в Вязьму. Таким образом, успешное начало похода, казалось, оправдывало самые смелые его расчеты на всенародное восстание против Михаила Романова. Королевич даже направил в Москву воеводу Ададурова и жителя Смоленска, некоего Зубова, с грамотой. В ней говорилось:

«По пресечении Рюрикова дома люди Московского государства, пора-зумев, что не от царского корня государю бытьтрудно, целовали крест ему, Владиславу, и отправили послов к отцу его Сигизмунду для переговоров об этом деле, но главный посол, Филарет митрополит, начал делать не по тому наказу, каковдан был им от вас, прочил и замышлял на Московское государство сына своего Михаила.

В то время мы не могли сами приехать в Москву, потомучто были в несовершенных летах, а теперь мы, великий государь, пришли в совершен-

ный возраст к скипетродержанию, хотим за помощию Божиею свое государство Московское, от Богаданное нам и от всех вас крестным целованием утвержденное, отыскать и уже в совершенном таком возрасте можем быть самодержцем всея Руси, и неспокойное государство по милости Божией покойным учинить».

Владислав утверждал, что вместе с ним в Москву идут патриарх Игнатий, архиепископ смоленский Сергий и князь Юрий Никитич Трубецкой (^Лтоварищами. Но грамота эта не произвела особого впечатления в Москве. Ададурова и Зубова сослали в дальние города, воевод Пронского и Белосельского высекли кнутом и сослали в Сибирь, а имения их раздали московским дворянам.

Далее Владислав попытался с ходу овладеть Можайском, но получил отпор. Можайские воеводы Федор Бутурлин и Данила Леонтьев решили стоять насмерть. А из Москвы на помощь Можайску послали воевод Б.М. Лыкова и ГЛ. Валуева. Помимо двух тысяч дворян и боевых холопов, у них были 400 татар и 1600 казаков. Город Волоколамск занял 5-тысячный отряд князей Д.М. Черкасского и В.П. Лыкова. После этого Владислав решил уйти назад в Вязьму.

В начале ноября 1617 года казачий предводитель И. Орефьев одержал победу над литовско-польским отрядом в Медынском уезде. В декабре он лично доставил в Москву пленных, захваченных в бою в Оболенском уезде.

Владислав зимовал в Вязьме, где устроил нечто вроде царского двора. При нем состояли бояре Салтыковы, князья И.И. Шуйский и Ю.Н. Трубецкой, воевода М.Б. Шеин, думный дьяк В.О. Янов. Впрочем, пленный Шеин вел себя по отношению к королевичу дерзко, за что его отослали в Речь Посполитую. В захваченных городах Владислав поставил воеводами перешедших на его сторону московских дворян: в Дорогобуже — Л. Корсакова, в Вязьме — князя И. Енгальдеева.

Но вскоре начались морозы, пошел снег, стала ощущаться нехватка продовольствия. А казна у королевича оказалась пуста. Воеводы Лыков и Валуев чуть ли не ежедневно рассылали из Можайска под Вязьму, Товарково, Погорелое Городище казаков и татар за «языками». В плен к ним попадали главным образом литовско-польские «пахолики» (слуги), собиравшие продовольствие в своих приставствах (участках территории, выделенных для обеспечения армии). Ситуация в королевском войске понемногу стала обостряться. Наемники, шляхтичи и казаки требовали дейег.

К началу 1618 года многие казаки, перешедшие к Владиславу, перестали связывать с ним надежды на изменение своего положе-

иия клучшему. Этот тезис можно раскрыть на примере возвращения на службу к московскому царю отряда атамана Д.И . Конюхова. Отряд (200 человек) занимал Федоровский острог недалеко от Вязьмы и являлся своеобразной передовой заставой. Намерение изменить Владиславу окончательно оформилось у Конюхова после того, какдвое молодых казаков убежали в Можайск, похитиву атамана двух лошадей, 30 золотых монет и отрезы дорогих тканей. Атаман 12 января 1618 года отправил с гонцом письмо воеводу Лыкову, что готов вернуться на царскую службу, если Лыков найдет похищенное имущество и отдаст жене Конюхова. Ата в свою очередь лично сообщит об этом мужу.

Положение московских воевод тоже было не блестящее, им волей неволей приходилось пользоваться услугами изменников. Жену атамана Анну нашли в Волоколамске, где она жила у матери и братьев. Ей вернули украденное у мужа имущество, а взамен Анна под диктовку написала грамоту: «мы-то, жонки, все ведаем его царскую милость, а ты взят неволею, от нужи, и тебе было чево боятись?» Заканчивалась грамота так: «Умилися на наши слезы, не погуби нас во веки, приедь к государю и, что государю годно, то учини»..