Русская революция. Россия под большевиками. 1918-1924

Как и интеллигенция вообще, большевики полагали, что с развитием экономики и распространением знаний религиозная вера дрогнет и отступит. Ее окончательный крах есть лишь вопрос времени.

Иначе обстояло дело с религиозной организацией, то есть церковными учреждениями, ибо в однопартийном государстве, стремящемся к установлению своей монополии на любую организованную деятельность, существование института духовенства, независимого от партийного контроля, было неприемлемо. Это в особенности касалось православной церкви, которая отвечала духовным запросам трех четвертей населения и была «последним обломком политической организации побежденных классов, сохранившейся еще как организация»⁵ .

Действительно, симбиоз церкви и государства в дореволюционной России напоминал то, что наблюдалось в Средние века в Европе, «когда церковь и государство были одно то же, и церковь предоставляла идеальную основу для светского правления. Поэтому, если революция серьезно намеревалась покончить со старым режимом, она должна была покончить и с церковью. Она не могла удовлетвориться свержением царя — высшего символа светской власти, — прежде и важнее всего было подорвать саму основу, на которой стояла до сих пор Россия»⁶ .

Обострение отношений между церковью и государством, начавшееся немедленно после октябрьского переворота и достигшее апогея в 1922 г., принимало самые разные формы. Отмена государственных субсидий, конфискация церковного имущества, запрет на получение вознаграждения за отправление церковных треб оставили духовенство без средств к существованию. Церкви и монастыри были осквернены и употреблены на хозяйственные нужды новой власти; не избежали такой участи, хоть и в меньшем масштабе, синагоги и мечети. Священнослужителей всех конфессий (кроме мусульман) лишили гражданских прав и подвергали преследованиям и позорным судам, которые для многих оборачивались тюрьмой, а подчас и расстрелом. Религиозное воспитание запрещалось, и его место заняла атеистическая пропаганда, развернувшаяся в школах и молодежных организациях. Церковные праздники уступили место государственным, то есть коммунистическим.

Членам коммунистической партии вменялось в обязанность принимать активное участие в атеистической пропаганде и возбранялось, под угрозой исключения, участвовать в церковных обрядах, включая крещение и венчание⁷ .

В царской России православные иерархи, как члены господствующей церкви, пользовались уникальными привилегиями. Им одним было дано право обращать в православие и запрещать переход в иные конфессии. Православная церковь пользовалась государственными дотациями. Накануне революции в России было около 40 000 приходов и более тысячи монастырей. А духовенство, «черное» (монашествующее) и «белое» (приходское), насчитывало 145 тыс.⁸ .

Православная церковь была так тесно связана с монархией и так далека от политической жизни, бурлившей в стране, что отречение Николая II застигло ее врасплох и повергло в недоумение. Первым побуждением церкви было не замечать Февральской революции: в храмах продолжали служить молебны во здравие царя. По отношению к Временному правительству церковные иерархи сохраняли недружелюбный нейтралитет, который перерос в открытую враждебность к тому моменту, когда правительство пало. Единственную поддержку от церкви правительство видело со стороны богословов-реформаторов и того меньшинства приходского духовенства, которое приветствовало ослабление уз, связывающих церковь с государством⁹ .

Хотя Временное правительство обращало мало внимания на церковные дела, его законодательная деятельность вела к понижению прежнего высокого статуса церкви в государстве. В июне 1917 г. оно упразднило пост обер-прокурора Святейшего Синода, учрежденный Петром Великим при отмене патриаршества. Эти меры приветствовали и консервативно, и либерально настроенные церковнослужители, которые уповали на созыв собора для реорганизации церкви. Менее благосклонно духовенство отнеслось к другим шагам правительства. В июле оно провозгласило равенство всех вероисповеданий, что лишало православное духовенство его привилегий. Далее последовал закон, передававший все школы, состоящие на государственном обеспечении, включая и те, которые находились в ведении церкви, под юрисдикцию министерства образования; затем вдвое сократились государственные субсидии церкви. Особенное недовольство духовенства вызвал указ правительства, упразднявший обязательное изучение катехизиса в школах¹⁰ . Церковнослужители восприняли эти меры как шаги, ведущие к секуляризации, и видели в них причину упадка религиозного чувства в стране.

И действительно, в народе наблюдалась явная враждебность по отношению к церкви. Сразу после Февральской революции в некоторых деревнях крестьяне нападали на священников и изгоняли их. Известные реакционностью взглядов архиереи, и среди них архиепископ Харьковский Антоний Храповицкий, были смещены со своих епархий¹¹ . Участились случаи, когда церковные земли захватывались и распределялись между членами общины. Есть свидетельства, что, когда русские военнопленные в немецких лагерях узнали о Февральской революции, они перестали посещать церковные службы¹² . Февральская революция, кроме того, дала выход тлевшему внутри церкви конфликту между приходским и монашествующим духовенством, которому единственному был открыт путь к высшим ступеням церковной иерархии¹³ . Все это, на фоне воцарившейся по всей стране анархии, подталкивало консервативную в массе своей православную иерархию еще дальше вправо. 15 августа 1917 г. в Москве в кремлевском Успенском соборе открылся Поместный собор русской православной церкви, созванный впервые с 1666 года, которому предстояло проработать целый год. На открытии присутствовали Керенский и два министра Временного правительства. 588 делегатов от епархий в один голос говорили о падении нравов в стране и даже в войсках. Они предостерегали, что Россия стоит на самом краю пропасти, и призывали народ забыть распри¹⁴ . Однако, когда речь зашла о внутри-церковных делах, сам Собор раскололся на две части — консервативное большинство и либеральное меньшинство. Самым решающим был на Соборе вопрос о восстановлении патриаршества. Консерваторы выступали за восстановление, потому что видели в патриархе вождя, который сможет защитить интересы церкви, лишившейся покровительства государства. Либеральное духовенство, опасаясь, что патриарх станет орудием в руках консерваторов, предпочитали вручить церковное управление собору.