Путешествия Христофора Колумба (Дневники, письма, документы)

Сто два соратника Ролдана получили земли в различных областях Эспаньолы и каждому из них были выделены в соответствующих округах индейцы.

Эррера указывает: «[Адмирал], не желая дать им [сторонникам Ролдана] разрешения на то, чтобы все они поселились в одном месте, ибо он боялся нового мятежа, поселил одних в Банао, откуда распространилась смута, других – в средней части Веги, или на берегах реки, которую назвали Зеленой, третьих – в 6 лигах оттуда, в Сантьяго, в той же долине к северу, по прямому направлению; и адмирал давал и раздавал им владения и пашни с 20 000 монтонами – кому больше, кому меньше; а монтон в той стороне – это словно виноградная лоза [в Кастилии], с той только разницей, что лозы живут долго, а монтоны, которые дают хлеб, не более чем один – три года.

И отсюда пошло начало репартимьенто и энкомьендам во всех Индиях, ибо адмирал давал им это по своим указам, говоря, что с таким-то касиком дает он столько-то тысяч мат (или монтон, что одно и то же) и что тот касик или его люди должны обрабатывать земли для того, кому они даны» [189].

Под терминами мата или монтон подразумевались грядки конусообразной формы, на которых возделывалась индейцами культура маниока (Iatropha Manihot.)

16 ноября 1499 г. Колумб предоставил тем участникам мятежа Ролдана, которые желали вернуться в Испанию, возможность получить некоторое количество рабов. Всем мятежникам разрешалось пребывание на острове, причем им предоставлялось право состоять на коронной службе и владеть рабами и землями на острове.

Раздача земель и индейцев, произведенная в 1499 г., была по масштабам своим гораздо более значительной, чем прежние репартимьенто. Овьедо утверждает, будто все индейцы были розданы в 1499 г. Колумбом. Но, очевидно, известная часть индейцев еще в то время не подверглась распределению. Об этом свидетельствуют многочисленные пожалования, которые давались поселенцам в 1500-1514 гг.

Выше уже указывалось, что в 1497 г., резервируя за собой недра новооткрытых земель и ценные сорта леса, корона обошла молчанием вопрос об индейцах.

Между тем индейцы интересовали корону не в меньшей степени, так как, присвоив право исключительного использования их труда, испанский абсолютизм получил бы тем самым неограниченные возможности экспроприации заморских богатств. Королева-ханжа Изабелла приступила уже в 1495 г., совместно с богословами и юристами, к разрешению индейского вопроса в угодном ей плане, не проявляя, впрочем, при этом особой поспешности.

Когда в марте 1495 г. в Севилью прибыла партия рабов, – 500 индейцев обоего пола, захваченных Луисом Арьягой в его карательной экспедиции, Изабелла сперва отдала Фонсеке распоряжение продать их на рынках Андалусии наивыгоднейшим образом. Однако четыре дня спустя, 16 апреля 1495 г., королева приказала Фонсеке, не приостанавливая переговоров о продаже, воздержаться от получения денег от покупателей, пока не будут ей доставлены привезенные от Колумба письма, где изложены причины обращения индейцев в рабство. Изабелла указывала, что после того как она получит эти письма, вопрос о возможности продажи рабов будет передан для разрешения «ученым богословам и канонистам» [190].

Между тем часть рабов была продана, а в январе 1496 f. Фонсека передал 50 самых здоровых индейцев капитану королевского флота Хуану Лескано для работы на галерах с условием, что если будет объявлено, что индейцы свободны, Лескано отпустит на волю тех, кто к тому времени останется в живых.

В 1496 г. прибыла из Эспаньолы и была продана Фонсекой первая партия индейцев в 300 человек. Рабы продолжали поступать в Кастилию и в следующие годы, и продажа их не вызывала у королевы ни возмущения, ни гнева. Богословы же и законники продолжали начатую ими в 1495 г. работу.

Плоды ее созрели пять лет спустя, когда выявилось, что, в ущерб своекорыстным интересам короны, ее предприимчивые подданные стали владельцами подавляющего большинства индейцев Эспаньолы. Королевская чета и чиновники по ведомству Индий были, разумеется, в курсе событий 1498-1499 годов и прекрасно отдавали себе отчет в том, что никаким Колумбам не под силу справиться с заморскими добытчиками, что, не согласись адмирал своей подписью скрепить акт о пожаловании новых репартимьенто, Ролдан и другие колонисты захватили бы и земли, и индейцев явочным порядком.

Однако, когда в начале 1500 г. 15 сторонников Ролдана со своими рабами прибыли в Кастилию, Изабелла велела немедленно освободить рабов, демонстративно заявив при этом: «Кто дал право Колумбу раздавать моих вассалов кому бы то ни было!» [191].

Королевским указом, данным в Гранаде, предписывалось всем, получившим рабов от Колумба, немедленно отправить их обратно на Эспаньолу [192].

Речь шла о рабах, приобретенных в силу репартимьенто 1499 г. Индейцы же, ранее привезенные в Испанию, освобождению не подлежали, так как королеве было известно, что «они взяты в справедливых войнах». Этим фарисейским актом королева-ханжа объявляла индейцев «свободными» кастильскими подданными и ее прямыми вассалами; при этом ссылка на прецеденты, упомянутые в указе, подтверждала, что этих «свободных» людей можно обращать в рабство в «справедливых войнах». Разумеется, все войны, в которых кастильские хищники завоевали новооткрытые территории, считались справедливыми, поскольку они велись под флагом распространения «истинной веры» и утверждения власти «католических» королей.

Таким образом Изабелла гранадским указом сразу пыталась убить трех зайцев.

1. Она стремилась резервировать за собой право распоряжаться судьбой индейцев: отсюда провозглашение индейцев «свободными» (читай – закрепощенными!) подданными и вассалами испанских монархов.

2. Бросалась лакомая приманка конкистадорам – ограничивая их права на захват индейцев в уже покоренных областях, корона предоставляла им возможность порабощать обитателей вновь открываемых земель и территорий, которые еще предстояло завоевать или усмирить.

3. До всеобщего сведения доводилось, что «их высочества» собираются вышвырнуть вон вице-короля, губернатора и адмирала Индий, поведением которого они совершенно недвусмысленно выражали монаршее недовольство.

Буржуазные историки создали легенду о гуманных тенденциях «католических» королей, которые якобы проявили себя как покровители индейцев. Миф об Изабелле и Фердинанде – мудрых законодателях, провозгласивших индейцев «свободными людьми» и пытавшихся спасти их от гибели, получил признание в работах большинства современных западноевропейских и американских исследователей.

Однако лицемерная фразеология законодательных актов «католических» королей была направлена к одной лишь цели – обеспечить интересы испанской короны и тех общественных сил, на которые она опиралась.

Первое десятилетие XVI века вошло в историю испанской колониальной системы как период дальнейшего формирования ее главных институтов – рабства и эксплуатации труда закрепощенных индейцев. Именно в эти годы появляется и приобретает широкое распространение институт энкомьенды – гнуснейшая форма использования крепостного труда.

Репартимьенто 1495-1499 гг. – это энкомьенда в ее зачаточной форме, энкомьенда, лишенная той фарисейской оболочки, с помощью которой корона и церковь пытались скрыть ее крепостнический характер и обеспечить себе преимущественное право на эксплуатацию труда коренного населения.

Мы уже видели, что именно этими стремлениями были продиктованы акты, провозглашавшие индейцев «свободными» подданными. Но сами авторы указов и грамот подобного рода отлично понимали, что заклинаниями и декларациями нельзя унять аппетиты заморских добытчиков и наполнить пустующую королевскую казну.

Репартимьенто раздавались и после гранадского указа временным правителем «Индий» Бобадильей, сменившим Колумба. Не раздавать их нельзя было, ибо иначе кастильские поселенцы взяли бы сами то, что от них пытались уберечь коронные чиновники. Поэтому в данных условиях корона и те классы, интересами которых она руководствовалась в своей колониальной политике, стремились – применительно к уже установившейся социальной практике конкисты – создать такую систему, которая обеспечила бы их интересы хотя бы в такой же степени, как интересы рыцарей первоначального накопления.