День освобождения Сибири

И толи это предупреждение подействовало, толи силы мятежников также оказались уже изрядно истощены, но только к часу дня 29 мая повстанцы полностью прекратили вооруженное сопротивление властям, и стрельба в Томске окончательно утихла. Есть сведения, что вооруженная оппозиция, реально оценив свои возможности, решила не предпринимать больше попыток самостоятельно свергнуть власть большевиков, а попросить помощи у чехов. По распоряжению штаба мятежников, в Новониколаевск к легионерам направили специального представителя, а проще говоря — гонца. История даже сохранила нам его фамилию — А. Чернецкий. Наступавшие с запада по Транссибу чехословаки уже успели к тому времени захватить Юргу (28 мая) и Яшкино (29 мая), так что до них было совсем рукой подать. Однако на их пути ещё находилась станция Тайга, контролировавшаяся достаточно сильным красным гарнизоном из Томска.

Несмотря на полное прекращение боевых действий, напряженность в Томске 29-го и 30 мая не спадала.

Находившиеся в крайнем напряжении большевики теперь, когда выступление вооруженной оппозиции в городе вроде бы временно прекратилось, с нетерпением ждали последних известий из Тайги от военного коменданта Лебедева о том, как развиваются события на порученном ему для контроля 75-километровом участке железнодорожного пути Тайга-Яшкино-Юрга. Прорваться до станции Юрга, как мы уже поясняли, необходимо было для того, чтобы соединиться там с наступавшим с юга отрядом добровольцев из Кемерово, Кольчугино и других рабочих посёлков Кузбасса. После чего совместными усилиями этой объединённой пролетарской группировки планировалось атаковать Новониколаевск и выбить из города мятежных чехословаков.

В тот ответственный момент проявили революционную сознательность и представители городского союза фронтовиков, рядовых участников минувшей войны, стоявших по преимуществу на левых политических позициях. Как вспоминает В. Вегман [443], придя в губисполком, они заявили о желании сформировать из своего состава отряд добровольцев для отправки на тайгинский фронт. Данное предложение большевики конечно же восприняли как дельное и при этом весьма своевременное, но вместе с тем у них возникли некоторые опасения по поводу того, а не повернут ли фронтовики оружие против советской власти, и поэтому объявили им, что винтовки и пулемёты они получат не в Томске, а только после того, как прибудут на станцию Тайга в распоряжение коменданта Лебедева. На том, собственно, и порешили, однако выполнить данный план в полном объёме, кажется, так и не удалось.

В те дни в Томске начала осуществляться ещё одна тактическая задумка большевиков, также направленная на успешное осуществление операции по освобождению Новониколаевска. Товарищам М. Сумецкому и Е. Фефуру военно-революционный штаб поручил срочно привести в порядок и вооружить два речных

парохода для того, чтобы по получении известий о взятии Лебедевым Юрги немедленно перебросить на этих бортах по Томи и Оби в район Новониколаевска дополнительные силы и нанести удар с тыла по частям чехословацких мятежников [444]. Таким образом, к вечеру 30 мая на пары было поставлено, как и планировалось, два парохода. Один большой — под названием «Ермак» [445] и другой — поменьше, с новым революционным именем «Федеративная республика». На нижнюю палубу «Ермака» втащили несколько лёгких орудий и около

30 станковых пулемётов, а также другое, более лёгкое вооружение и боеприпасы.

В пять часов вечера 30 мая Вегман зашёл в губисполком и с удовлетворением отметил для себя, что там царит очень благоприятная обстановка («Заря», Томск, № 12 от 9 июня 1918 г.). Только что из Тайги пришло сообщение об успешном бое в районе Юрги, о том, что противник разбит и в панике отступает к Новониколаевску. В этих условиях военно-революционный штаб планировал уже к утру следующего дня отправить по железной дороге на запад около 150 добровольцев-фронтовиков, а по реке — отряд красноармейцев в район Новониколаевска. Всё складывалось настолько удачно, что члены штаба поручили Вегману отразить данное обстоятельство каким-то образом в завтрашнем номере «Знамени революции». Посоветовавшись с товарищами, Вениамин Давыдович решил разместить на передовой полосе своей газеты специальный политический «аншлаг», извещавший городское население обо всех последних победах советской власти в борьбе с мятежниками. Заголовок редакционной статьи, по замыслу автора, должен был быть набран большими буквами через всю страницу и звучать следующим образом: «Никогда ещё Советская власть не стояла так прочно и незыблемо, как теперь».

2. Бегство

И вдруг, буквально через несколько часов, обстановка в губисполкоме изменилась самым что ни на есть кардинальным образом. Когда в 11 часов вечера того же дня Вегман вновь пришёл в здание бывшей гостиницы «Европа», то «сразу же почувствовал что-то недоброе». Далее, проходя мимо кабинета секретаря исполкома Фаддея Орлова, он разглядел в полуоткрытую дверь, что последний занят сортировкой документов, часть из которых он нервно рвал в клочки, а другие тщательно упаковывал в ящики. «Эта работа в такой неурочный и тревожный час меня озадачила. — Что это вы делаете? — спрашиваю. — Скоро узнаете. Зайдите в штаб».

И через некоторое время Вениамину Давыдовичу рассказали вот что: информация об удачных для красных боях под Юргой оказалась крайне запоздалой и оттого абсолютно неверной. Успешный поначалу бой за станцию произошёл ещё во вторник 28 мая, но, поскольку телеграфное сообщение чехословаки во многих местах уже прервали, известия с фронта, по меркам военного времени, шли непростительно медленно. Поэтому, когда в Томске днём 30 мая получили, наконец, телеграмму из Тайги о победе под Юргой, станция к тому времени была уже как сутки вновь отвоёвана восставшими легионерами. Более того, 29-го числа чехословаки выбили красных уже и из Яшкино — примерно в 30 километрах от Тайги.

События под Юргой, как выяснилось, развивались следующим образом [446]. Вместе с частями под командованием Ивана Лебедева на станцию Тайга 26–27 мая прибыл и небольшой отряд интернационалистов (50 бойцов) под началом венгра Имре Силади. Спустя некоторое время по приказу Лебедева воины-интернационалисты выдвинулись вперёд, в район полустанка Яшкино, где наткнулись на подразделение чехословаков. Здесь они сразу же вступили в бой, в ходе которого опрокинули и даже начали преследовать мятежников. В завершение операции, что называется на плечах противника, красногвардейцы ворвались на станцию Юрга и вскоре захватили её. Однако, сильно увлёкшись атакой, интернационалисты на довольно значительное расстояние оторвались от основных сил, в результате чего они вскоре были окружены, а потом и полностью уничтожены. В неравном бою погиб и сам Силади.

Об этом, собственно, и сообщалось в телеграмме И. Лебедева, которая пришла в Томск из Тайги поздно вечером 30 мая. Во второй части поступившей фронтовой сводки содержалась ещё более обескураживающая информация: ввиду многократно превосходящих сил противника, томский отряд вынужденно оставил без боя станцию Тайга и отступил к Томску. Данную телеграмму военно-революционному штабу, собравшемуся в 12 часов ночи на своё расширенное заседание, зачитал член штаба Борис Гольдберг. Здесь на экстренном собрании в ту трудную для томских большевиков ночь присутствовали члены губисполкома, командиры красногвардейских и красноармейских частей, а также другие ответственные советские работники.