Чукотка

Эта далекая земля, откуда приходят пароходы, - страшная земля. На ней не растет мох, там нет оленей, моржей и нерп. Дети пропадут там.

Многие охотники перестали ходить на охоту, опасаясь, что в их отсутствие понаедут русские. Ясно было, что на нашем пути стал шаман, который повел разрушительную работу. Надо было вступать на путь борьбы с ним.

Эта борьба представлялась нам очень сложным и тонким делом. Нельзя было заявить: "Шаманы врут, не слушайте их", - так как огульным охаиванием шаманской деятельности мы бы ничего не достигли. Что-то требовалось противопоставить шаману. А что - мы еще и сами не знали.

На побережье были шаманы, которые всячески сопротивлялись всему новому и старались разрушить нашу работу. Они выдумывали нелепые истории, и темный и суеверный народ верил им. Нужно было немедленно разоблачать эти вздорные слухи.

Мы отложили поездку в другие селения. На вечер назначили общее собрание. Послушать новости явилось все население.

- Какие новости? Какой разговор будет? - интересовались люди.

- Сегодня мы узнали о нехороших слухах. Вы тоже теперь их знаете. Если новость пришла в стойбище, она быстро обходит яранги. Ведь правильно это? спросил я.

Послышались голоса подтверждения.

- Кто выдумал такую новость, я не знаю и не хочу знать! Эта новость с болью влезает в уши. Почему? Потому, что она неправильная новость. Лживая новость. Разве вы сами не видите нас, приехавших к вам? Разве мы с ружьями приехали к вам отбирать ваших детей? Совсем нет. Мы приехали говорить с вами по-хорошему, спокойным и смирным языком. Вот спросите Тнаыргына: плохо мы с ним разговаривали? Скажи, старик, сам, как мы с тобой разговаривали: плохо или хорошо?

- Да, наш разговор был сердечный, хороший разговор, - подтвердил старик, и возбужденные лица разом обернулись к нему.

- Насильно мы ничего не собираемся делать. Зла вашему народу мы не желаем. Вы видите это сами. Задолго до прихода первого парохода ваши дети вернутся на все лето домой, в яранги. Теперь вы видите сами: верно ли то, что ваших детей собираются увозить на пароходе далеко от вашей земли?

Люди молчали, молчал и я, ожидая ответа. Наконец заговорил Ульвургын:

- Я все лето ездил на русском пароходе. Когда пароход вернулся с острова Врангеля, на нем совсем мало было угля. Я жил долго с русскими. Они по-братски относятся к чукотскому народу. У них мало осталось продуктов, но, высадив меня на берег, они дали мне мешок сахару, муки, патронов, спичек. Все равно как праздник был тогда у нас в стойбище. Поделились, как хорошие охотники. Я думаю - пустая новость пришла в наше селение. Такую новость стыдно выдумать даже женщине, - закончил Ульвургын.

- Пусть наши дети поедут. Обратно свои слова брать недостойно охотника, - сказал старик Тнаыргын, и собрание стало расходиться.

- Вы побудете здесь еще день или два, - сказал нам Ульвургын. - Я поеду по стойбищам и сообщу последнюю нашу новость.

Весть о том, что чукчи этого стойбища решили отдать своих детей в интернат, облетела побережье с молниеносной быстротой. Впервые эта новость проносилась по берегам холодных морей. Это значительно облегчило нашу работу в других стойбищах.

В результате нашей месячной поездки по чукотским ярангам было завербовано тридцать пять детей - мальчиков и девочек.

ПЕРВЫЕ ЛАСТОЧКИ

Декабрь. Зима в полном разгаре. Солнце ушло за океан. Из-за горизонта показалась полная луна. Она низко повисла над снеговыми горами - огромная, тусклая. Единственный источник света в эту пору, она робко взбирается по небесной крыше, бросая косые блики на землю. Медленно она набирает высоту и, пока не поднялась, светит плохо. Хочется крикнуть ей: "Свети же как следует! Надоело жить в темноте!"

Отсутствие солнечного света угнетающе действует на человека, прибывшего в Арктику впервые.

Пурги и бураны стали обычным явлением.

Культбаза в снегу до самых крыш. Один домик занесен совсем, и часто собачьи упряжки пробегают над ним. Вдоль домов протянут канат - наш путеводитель в пургу.

Выходы из домов мы расчищаем ежедневно. В дом нужно спускаться, как в погреб.

Пустует школа-интернат. Нет около нее проторенной дорожки. Плохо проторена дорожка и к больнице. Культбаза становится с каждым днем все скучнее и скучнее.

Вот уже два с половиной месяца как мы потеряли всякую связь с Большой Землей. Радиостанция бездействует: радиста нет.

В больнице есть все: и медикаменты, и специалисты-врачи, которые умеют работать и знают свое дело, - но и она пустует. Больные лечатся по старой вековой привычке у шаманов. Врачебный персонал пропадает от скуки.

Когда случайно удается заманить в больницу чукчу, его исследует целый консилиум врачей. В такие дни врачи обедают с хорошим аппетитом. Больной становится предметом разговора на целый день.

- Сегодня мы заработали свой хлеб. Осмотрели одного чукчу и выдали ему порошок, - говорит Модест Леонидович.

Таково было начало.

Школа-интернат была подготовлена лишь к концу декабря. По стойбищам снова помчался нарочный, который должен был сообщить о начале занятий.

Гонец умчался, а мы с нетерпением и тревогой ожидали его возвращения. Обманут, откажутся от своих обещаний! Не дадут детей в школу!

Учителя следили за настроениями людей побережья. В стойбищах шла вокруг школы борьба. Одни соглашались отправлять детей, другие по-прежнему опасались за их судьбу.

Ульвургын разъезжал по стойбищам и каждый раз, заезжая на культбазу, рассказывал школьные новости.

- Тяжелая и страшная у меня работа. Если с детьми что случится, плохо мне будет, - говорил Ульвургын.

Мы всячески старались его успокоить, обещая, что дети у нас будут окружены вниманием и любовью.

- Мои собаки скоро будут в обиде на меня, - шутил Ульвургын, - не даю им отдыха.

Но через три дня наши сомнения начали рассеиваться. Приехали на двух нартах чукчи и привезли мальчика лет восьми и девочку лет девяти.

Эти ребята мало походили на советских школьников. Одетые с ног до головы в меха, они напоминали пугливых евражек*.

[Евражка - разновидность суслика.]

На другой день сразу прибыло из многих селений пятнадцать нарт с детьми.

Культбаза ожила. В воздухе - гул ребячьих голосов. То и дело раздается: "Поть-поть!", "Кгрр-кгрр!"*

[Поть-поть, кгрр-кгрр - направо! Налево! - команда собакам.]

Около школы толпятся чукчи в широких меховых одеждах, стоят собачьи упряжки. Ребят сопровождают матери, отцы, нередко дряхлые старики. Родители со страхом заходят в школьный дом.

Но что поделаешь, - все решили так! Чукчи шагают в своих мягких торбазах по блестящему полу школьного зала. Кажется, что они передвигаются по льду. Лица омрачены: предстоит разлука с детьми.

Школьный зал заполнен народом. Где-то в сенях слышится глухое постукиванье: это все прибывают чукчи. Оленьим рогом они до единой снежинки выбивают снег из меховой одежды и обуви. Не выбить - в тепле растает, вылезет мех.

В школе не то что в чукотском пологе: просторно, как в тундре. Но это непривычно просторное и светлое помещение, видимо, угнетает и детей и родителей.

Дико кажется детям у нас в школе. Они подходят к стенам, проводят по ним пальцами, осторожно наваливаются на стены спинами, словно пробуя их устойчивость. Осмелевшие садятся на скамейки, на каких отродясь не сидели, встают, смотрят на них и снова садятся.

И любопытство, и страх, и много иных, еще не изведанных чувств вызывает эта большая яранга "белолицых".

Когда ребята встречаются взглядом с учителем, мгновенно их глаза устремляются вниз. У всех детей на лицах видны знаки шаманов - и на щеках, и на лбу. Знаки сделаны красящим камнем или кровью животных - для ограждения детей от злых духов, "келе".

Большое место в жизни чукчей занимают эти дэхи - "келе".

"Келе" может находиться в камне, на который хочет присесть охотник, в шапке или неожиданно появиться в образе горностая, волка. "Келе" может вселиться в палец, голову, глаз, живот, зуб. Болезни сами по себе не существуют. Злой дух избирает человека и вселяется в него. Человек болеет, мучается, умирает.