Николай Губенко - Режиссер и актер

Сейчас становится все очевиднее, что этико-эстетическая палитра художественной культуры 60-х годов внутренне богата разными красками и тонами. Только не все эти краски засверкали с равной яркостью. Отчасти по вине художников, но больше по вине свирепой цензуры и жесткого диктата чиновников. Этой эпохе могли бы быть вполне созвучны и губенковские Блюхер и Зворыкин, как ей созвучны (в сатирическом ключе) его Керенский из спектакля "Десять дней, которые потрясли мир", и Пугачев из композиции по С. Есенину. Или, тем более, Егор Трубников в исполнении М. Ульянова, фильм "Председатель" (1964 г.).

Тут дело не в актере, а в драматургии и режиссуре тех или иных лент, в их идейной концепции. Еще раз подчеркну, что в отличие от театра, советский кинематограф не предложил тогда Губенко ни одной роли, которая бы по-настоящему соответствовала масштабу его творческих возможностей. "Я считал, - заметит он с горечью в беседе с Аннинским, - что моя актерская судьба не сложилась...". Сказано это с излишней самокритичностью, но доля истины здесь содержится.

***

Как знать, если бы Н. Губенко целиком сосредоточился на работе в Театре, то он бы уверенно занял там лидерствующее, премьерное положение. Но мы уже убедились, что его, по разным причинам, магнетически влек к себе и экран. Так он и очутился в 1968 году на студенческой скамье в родном своем ВГИКе, на режиссерском отделении.

Решение довольно рискованное. Режиссура игрового фильма - профессия в кино самая жесткая, тяжелая. Только единицы пробиваются в ней к славе и успеху. А так возьмите наугад список выпускников Института кинематографии за любой гол по данной специальности и тотчас убедитесь, что в подавляющем большинстве этот список состоит из ничего не говорящих фамилий. За ними зачастую стоят люди с покореженными судьбами. Сменившие полученную профессию, прозябающие на студии где-то в тени. Почему? У одних не хватило таланта, у других - воли и энергии, у третьих - здоровья, у четвертых удачи и связей... И конкуренция здесь жестокая. Старые кинематографисты любили повторять: режиссер режиссеру - волк, а оператор оператору - волчок. В последнем слове обыгрывалась фамилия одного из известных операторов.

Однако Николай верил в себя, в свою счастливую судьбу. Немало значила для него и твердая поддержка С. Герасимова.

Главным, что привело Губенко в кинорежиссуру, была внутренняя логика его творческого развития. Ему надоела постоянная зависимость его как актера от чужой воли. "Я почувствовал, - говорил он в одном интервью, что как актер участвую в деле, подчас не приносящего желаемого результата: я, так или иначе, приспосабливался к стремлениям режиссера. И то, что хотел сказать зрителям режиссер, не всегда совпадало с моими намерениями. Актер, по-видимому, всегда будет зависеть от сценариста, дающему ему материал для игры, от режиссера, трактующего этот материал. Желание говорить о том, о чем, мне кажется, необходимо говорит сегодня, наличие своих мыслей, идей и, главным образом, возможность выбора темы - все это, вместе взятое, стало причиной того, что я закончил режиссерское отделение ВГИКа"5.

Что ж, Губенко не первый, и не последний, кто в поисках большей творческой самостоятельности ушел из актеров в кинорежиссуру. Обычно тут бросают первую свою профессию. Или сводят ее к исполнению чаще всего эпизодических ролей в собственных картинах. При несомненной близости режиссерской и актерской профессии, постоянно их бывает совмещать нелегко даже по чисто психологическим причинам. В одном случае ты полный хозяин на съемочной площадке, в другом, не у себя на картине, - лицо зависимое, подчиненное.

У Губенко ситуация иная. Став признанным кинорежиссером, он продолжал, пусть и не очень часто, зато регулярно, сниматься в кино и на телевидении. И, что уж совсем необычно, играть на сцене своего любимого театра. Нечего и говорить, что трудную ношу он взвалил на свои плечи. Но это и делало его жизнь насыщенной, интересной. Он не знал покоя, не знал творческого застоя. Вперед и вперед, - вот, собственно, лозунг его жизни.

***

3. Повторение пройденного?!

Формирование Николая Губенко как кинорежиссера падает на конец 60-х начало 70-х годов. Отстранение от Н.С. Хрущева мало кем воспринималась тогда, как некая трагедия. Начиная с 1962 года, и с каждым месяцем все больше, Хрущев разочаровывал и раздражал. Своими зачастую не компетентными советами и противоречивыми указаниями по любому поводу и без оного. Своим постоянным яканьем, некультурностью, подчас и грубостью.

Его звездный час - доклад на закрытом заседании ХХ съезда КПСС с разоблачением культа личности Сталина. Но час - не день. Вскоре и весьма интенсивно стал устанавливаться собственный культ "нашего дорогого Никиты Сергеевича". Средства массовой информации сплошь гудели от восторженного его восхваления, схожего с тем, какое имело место в недавнем прошлом - при Сталине. Сподобились и кинематографисты, Был поставлен полнометражный документальный фильм "Наш Никита Сергеевич", сверх краев наполненный беспардонной лестью. Я хорошо помню, как возмущенно и презрительно воспринимала во ВГИКе студенческая аудитория это, с позволения сказать, творение экранного искусства.

Надо еще иметь в виду, что кинематографисты новой волны сильно пострадали от распеканий и окриков Хрущева. Выше уже говорилось, что он абсолютно несправедлив и зло разнес в пух и прах тот самый фильм М. Хуциева "Застава Ильича", в котором снимался и Николай Губенко. То ценное и здоровое, что было связано с Никитой Хрущевым как резким критиком сталинизма и прогрессивными реформами в экономике, стиралось в памяти. Слово вождя слишком уж очевидно стало расходиться с его делами.

Новый Первый секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев воспринимался по началу не без положительных эмоций. Давала, конечно, знать и наше веками взращенное раболепие перед верховной властью. Кто взял палку, тот и капрал, перед которым надо привычно становиться во фрунт. Но кое-что в этих положительных эмоциях носило, казалось бы, здравый характер. Лично о Брежневе в широкой публике мало, что знали конкретного, однако и достаточно для доброжелательного к нему отношения.

Боевой генерал! Это потом начнут смеяться над воинскими подвигами героя "Малой земли" и его патологической страстью к орденам и званиям. На ухо шептали, что Брежнев - усердный поклонник женского пола и выпить не дурак. На Руси к подобным слабостям относились всегда с пониманием. Даже приятно, что лидеру партии и страны ничто человеческое не чуждо. Рассказывали, что он любит петь и даже сам сочиняет стихи. И только немногие знали, что именно Брежнев не позволил присудить Ленинскую премию А. Солженицыну за повесть "Один день Ивана Денисовича".

Словом, начало брежневской эры внушало определенные надежды. Однако общественная ситуация менялась быстро и не в лучшую сторону. Оккупация Чехословакии отрезвила многих. Становилось все яснее, что провозглашаемые экономические и политические реформы вянут в шелухе общих фраз. Правда, разрешили эмиграцию в Израиль, обставив это разрешение унизительным и злобным попранием прав личности. Но у творческой интеллигенции, в составе которой было много евреев, появился реальный выход покинуть страну.

В самом сложном положении оказались кинематографисты. И не потому, что среди них мало евреев. Кстати, всякими правдами и неправдами, за хорошие деньги можно было купить соответствующий паспорт, получить вызов из Израиля, заключить фиктивный брак. Дело - в другом. Кинематограф - самое "государственное" искусство. Писатель или живописец мог и, оставаясь в стране как-то просуществовать, создавая что-то сравнительно "нейтральное", "проходимое" через цензурные рогатки, а сделанное "для себя" не выпускать до лучших времен из письменного стола и мастерской.

Для кинорежиссера такой путь был заказан. Кино - это большие, очень большие деньги. Выходит, если решил ты встать в прямую оппозицию к советской власти, то придется менять профессию. Радужных перспектив не сулила и эмиграцию. Ничем не прославил себя М. Калик, уехав в Израиль. Удачнее всего творческая судьба за кордоном сложилась у напористого Михалкова-Кончаловского. Но лучшие свои картины он снял на родине. У нас Кончаловский был ведущим режиссером, в западном же кинематографе еле-еле, ценой немалых унижений, смог стать лишь "середнячком". Там и своих талантов подобного уровня хватает в избытке.