За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР?

Еще более интересна трактовка тем же автором факта второй остановки Тухачевского в Берлине — на обратном пути в Москву. Это произошло 18 — 19 февраля 1936 г. Опять со ссылкой на одного и того же британского автора уважаемый коллега сообщил, что в июле 1936 г. появились зарубежные агентурные данные о том, что М. Тухачевскому удалось наладить контакты с А. Розенбергом. Ну и что прикажете думать по этому поводу?! Выше уже говорилось, как в процессе весьма странной операции по подставе одного и того же агента с одной и той же легендой А. Розенбергу и британской разведке, по сути дела, в интересах именно оппозиции была установлена конфиденциальная связь с обеими сторонами. В таком случае получается, что если Тухачевскому и впрямь удалось наладить контакт с А. Розенбергом, следовательно, он шел по проторенной еще тем агентом дорожке. А ведь того агента направлял Артузов, который также «загремел» по делу о заговоре. Далее. Поскольку британский автор сам ссылался на «зарубежные агентурные данные», то, следовательно, сие означает, что эти сведения были добыты непосредственно британской разведкой. Когда он писал свою книгу, никакими иными данными он располагать не мог, тем более в 1962 г. Однако выше уже указывалось, что лично у Розенберга был прямой канал связи с британской разведкой в лице его близкого друга — барона Уильяма де Роппа. И если Тухачевский действительно вышел на Розенберга, то тот вполне мог затем по-дружески проговориться перед Роппом, ну, а последний, естественно, сообщить в Лондон. Однако история с контактом с Розенбергом этим не исчерпывается. Впоследствии было установлено, что конфиденциальную связь с Розенбергом поддерживал сам Карл Радек — контакты с нацистами он установил еще в 1923 г. и с тех пор не прерывал их.

А главным его конфидентом в поддержании тайной связи с Розенбергом был молодой профессор Кёнигсбергского университета, сотрудник внешнеполитического Бюро Розенберга при НСДАП — выражаясь по-современному, советолог Теодор Оберлендер, специализировавшийся на «восточном вопросе», особенно на межнациональных вопросах внутри СССР, в первую очередь в Закавказье. Т. Оберлендер часто приезжал в Советский Союз в первой половине 30-х гг., встречался с Радеком и Бухариным, в том числе и на территории германского посольства в СССР. При выездах же Радека за рубеж Т. Оберлендер всякий раз успевал встретиться с ним. Именно Радек вел до сих пор малоизвестные тайные переговоры с Розенбергом через Т. Оберлендера. В том числе, судя по всему, и об ускорении нападения Германии на СССР, об условиях организации поражения СССР в войне с Германией, снабжал его эксклюзивной информацией об осведомленности советского руководства в международных делах — Радек возглавлял Отдел международной информации в ЦК ВКП(б), а также о внутреннем положении в СССР. С 1935 г. Теодор Оберлендер уже официально работал в военной разведке Германии — Абвере, хотя и до этого неоднократно выполнял ее поручения [434].

Но и это еще далеко не все. По предположениям уважаемого коллеги, в Берлине Тухачевский тайно встретился с кем-то из представителей Российского общевоинского союза (РОВС), рассчитывая использовать их связи для установления контактов с германским политическим и военным руководством. Уже одно только это насмерть бьет вышеизложенную версию о некоем секретном сталинском поручении Тухачевскому. РОВС был не тем визави в столь интимных делах, чтобы Сталин хотя бы просто подумал об использовании его возможностей для установления контактов с германскими политическими и военными кругами. Но пойдем дальше. Коллега убежденно полагает, и, похоже, он прав в том, что наиболее вероятен контакт Тухачевского с известным в эмиграции бывшим офицером лейбгвардии Кавалергардского полка, генералом В. В. Бискупским (1878 — 1945 гг.). Бискупский действительно был очень близок с верхушкой руководства нацистской партии еще с первых лет ее существования, в том числе и с А. Розенбергом, оказывал нацистам немало услуг и даже прятал на своей квартире легко раненного Гитлера после провала «пивного путча». Похоже, что все было именно так — иначе британская разведка не получила бы сведений от своей зарубежной агентуры. Так что, во-первых, говорить о том, что Тухачевский тайно встретился с представителем РОВСа — нет никаких оснований. Его встреча была зафиксирована также и британской разведкой.

Тухачевский и в принципе-то не мог с кем-либо встретиться тайно, потому как находился за рубежом официально, а фигура его была настолько известна за рубежом и настолько привлекала к себе внимание всех и вся, что любая секретность встреч и контактов для него физически была недоступна. Не говоря уже о том, что и германская контрразведка зафиксировала все его контакты в Берлине. Это, как говорится, априори. [Кстати говоря, в тот период в Берлине активно работал один из самых выдающихся асов советской нелегальной разведки — легендарный Василий Михайлович Зарубин, у которого на связи был ценный сотрудник гестапо, который как раз тем и был занят по службе, что контрразведывательно обеспечивал германское военное ведомство и военно-промышленный комплекс, в связи с чем поддерживал также и тесные деловые контакты с коллегами из военной контрразведки абвера. Так что все, что делал Тухачевский в Берлине, было известно и советской разведке — через Брейтенбаха. И тот факт, что в любых трудах о Брайтенбахе самым тщательным образом обходится его причастность к освещению добывания Тухачевского в Берлине, — лучшее тому доказательство. Потому как признание обратного — донельзя неудобно для созданного вокруг имени Тухачевского имиджа «невинной жертвы» сталинизма. Между тем Брайтенбах был исключительно высококлассным, проверенным, очень авторитетным агентом, всегда представлявшим только первоклассную информацию. Более того, будучи прекрасным профессионалом в области разведки и контрразведки, он без особых указаний со стороны своих кураторов всегда сообщал только самую актуальную и проверенную информацию, ибо прекрасно знал толк в этом деле и понимал, что интересует его кураторов из советской разведки.] Во-вторых, В. В. Бискупский был связан с советской разведкой (НКВД) — с ним поддерживали прямую связь сотрудники резидентуры по работе с белой эмиграцией.

Но одновременно Бискупский пребывал и под негласным агентурным «колпаком» советской разведки — одной из ближайших его связей был агент советской разведки А/1 (он же Александр Дмитриевич Хомутов, бывший полковник лейбгвардии Измайловского полка, ставший в эмиграции правой рукой представителя великого князя Кирилла Владимировича в Германии — проживавшего в Мюнхене генерала Бискупского). Так что не только бритты узнали об этой встрече Тухачевского, но и советская разведка. К слову сказать, последняя узнала об этой встрече также и через германского коммуниста некоего Блимеля, который присутствовал на этой встрече. Разумеется, Блимель находился там не в качестве коммуниста и тем более агента советской разведки, а, по меньшей мере, в качестве старого и прорусски настроенного члена НСДАП из числа так называемых левых нацистов, идеологически близких к «национал-большевикам». Блимель немедленно сообщил о «конспиративных» контактах Тухачевского в советское посольство, резиденту советской разведки. Однако, судя по всему, Блимель одновременно был еще и агентом абвера, так как информация об этой встрече немедленно поступила и туда.

Общение Тухачевского с Бискупским привело к неожиданному повороту. Весной 1936 г. через того же А/1 на контакт с представителем советской разведки напросился один из наиболее оппозиционно настроенных и влиятельных политических деятелей Германии — лидер Народной национальной партии (ННП) Райнгольд Вулле. Во время встречи с резидентом советской разведки в Вене — В. П. Рощиным (за год до этого он работал в Берлине и был знаком с А/1) — Р. Вулле обратился с просьбой об оказании помощи со стороны Советского Союза представляемым им антигитлеровски настроенным силам Германии в целях свержения Гитлера. Для чего попросил даже финансовой помощи в размере 750 тыс. марок. Все бы ничего — в конце-то концов, не только же немцам устраивать перевороты в России, — если бы, как и всегда, не одно «но». Убедительно нарисовав картину антигитлеровской оппозиции в различных, в том числе и военных, кругах Германии и даже серьезно обосновав необходимость финансирования из-за границы действий по свержению нацистского режима, Р. Вулле заявил, что, желая заранее обеспечить поддержку со стороны великих держав, он уже зондировал почву также и в английских кругах [435].