Ледовая книга (Арктический дневник)

Полярные исследователи, все без исключения, платят дорого. Вся история изучения Арктики и Антарктики - это история достижений, оплаченных огромными усилиями, страданиями и порой гибелью людей. Борис Чернов, работавший радистом на острове Диксон, так охарактеризовал условия работы в Заполярье и свое тамошнее положение: "Одиннадцать лет я никакой жизни не видел".

И вот теперь, на двенадцатом году, он плывет в Мирный. И все эти люди подчиняются не только приказу, но и чему-то иному, более важному, более существенному.

Я совершил три неудачные попытки попасть в антарктические воды. В 1950 году я пытался получить командировку на китобойную флотилию "Слава". В 1953 году добивался того же. В 1956 году хотел поехать в Антарктику на танкере. И вот теперь, в 1957 году, я плыву к Южному полюсу. Предоставлением такой возможности я крайне обязан главному редактору "Правды" Сатюкову.

Но зарождение этого желания относится к гораздо более раннему времени к 1948 году, когда я впервые прочел книгу Бэрда "Полет на Южный полюс". Как тогда, так и теперь меня интересует прежде всего море и жизнь корабля, сам корабль. С ними тесно связана моя будущая работа - таковы у меня, во всяком случае, планы. Рейс, который мы совершаем, даст достаточно хорошее представление о морях и океанах, он достаточно продолжителен, чтобы в воспоминаниях и впечатлениях случайное успело свестись к минимуму. Мы увидели и увидим Северную и Южную Атлантику, субтропики, тропики, "ревущие сороковые" широты (по данным метеорологов, там уже с неделю неистовствуют сильные штормы), Антарктический Ледовитый океан... На обратном пути мы увидим Индийский океан, Красное, Средиземное и Черное моря. Длина нашего морского пути будет почти равна длине пути вокруг земного шара. Если не считать Средиземного моря, мы сделаем петлю вокруг Африки. У меня концы этой петли сомкнутся в Таллине.

Не думаю, что после рейса я опять затоскую по морю. Но пройдет полгода, год, может быть, полтора, и я снова взберусь по трапу со своими чемоданами и предъявлю свои бумаги. А потом где-нибудь у Нордкапа или Курильских островов буду обвинять себя, как прокурор: "Какой дьявол погнал тебя сюда? Неужто не смог выдумать ничего лучшего? Вертится, как уж на сковородке!" И будут принесены новые клятвы: отныне я всеми десятью пальцами вцеплюсь в землю, отныне я обеими руками буду держаться за свою любимую!

А если я нарушу эти клятвы, так только потому, что в море выпадают дни вроде сегодняшнего, праздничные, чудесные, незабываемые.

Ну и ночь! Теплая и такая темная - лишь несколько одиноких звезд. Не могу подыскать для нее другого слова, как "всепоглощающая". За бортами "Кооперации" плещет вода. Васюков спит сном праведника. А из коридора доносится веселый, пьяноватый бас Нептуна, уже скинувшего свои одеяния:

- Дети мои!

Еще до крестин, в три часа, по радио сообщили, что всем впервые пересекающим экватор следует в 16.00 явиться на бак. Очки и часы оставить в каюте. Фотоаппараты взять с собой. Надеть все летнее и нарядное.

Погода на диво хороша: слегка прохладный, самый приятный ветерок и солнце. Перед бассейном выстроена эстрада, на которой должны расположиться руководители церемонии, главные шишки. Через бассейн проложен качающийся дощатый мостик На другом краю бассейна стоит большая бочка, покрытая марлей, - в бочке вино, предназначенное для крестников. Разглядеть остальные подробности трудно - фотоболельщики заняли самые лучшие места. Они даже висят на передней мачте и на вантах. Я попытался было наладить "Киев"... Но не будем больше о нем говорить.

В четыре часа на палубе появились удивительные рожи - все они пробирались к баку. Оркестранты, - то есть гидролог Извеков, метеоролог Лободин, радист Сулин и аэролог Маевский, - все размалеванные и в масках, заиграли церемониальный марш. Впереди всех шагал главный черт - геофизик Губанов, весь разукрашенный всяческими греховными фигурами. На голове у него рога, на лице - сатанинское выражение. А следом за ним шествовал Нептун в своей красной царской мантии, усеянной звездами, в короне и с бородой до пояса - словом, очень импозантная фигура. Это один из наших старейших, а может быть, и старейший полярник Иван Моисеевич Кузнецов. В первой антарктической экспедиции он был каюром, сейчас едет механиком. Семья Кузнецовых хорошо известна среди полярников - как Иван, так и его братья Федор и Григорий. Они потомственные поморы и уже десятки лет живут за Полярным кругом. По всему видно, что Иван Кузнецов силач. У него округлая рыжая борода, большое обветренное лицо, синие глаза, могучий нос, уже лысеющая голова и плечи вдвое шире моих. Для Нептуна он подходит отлично.

За Нептуном следует протоколист с огромными фанерками под мышкой, затем лекарь - доктор Шлейфер, и позади всех - черти попроще и прочие деятели. Это было впечатляющее зрелище, когда все начальство расположилось на эстраде, а черти с размалеванными мордами и телами влезли на край бассейна и принялись кровожадно пялиться на всех нас, стоявших на баке. Их мускулистые руки не сулили нам никакой пощады.

Затем Нептун произнес:

Что привело вас на экватор?

Вы из каких идете стран?

И где здесь главный ресторатор

И этот самый... капитан?

Оркестр начал играть песенку о капитане из "Детей капитана Гранта". И под ее звуки в сопровождении помощников и в полной парадной форме появился капитан "Кооперации" Янцелевич, который обратился с приветственной речью к царю морей, защитнику судов, повелителю бурь и самодержцу крабов, раков, русалок и прочей морской живности. Капитан сказал, что мы рады встрече, что мы плывем в Антарктику и везем туда всевозможное снаряжение. Пропустите, мол, через экватор - будет его величеству Нептуну от ресторатора водка, а от остальных почет и уважение. Тут Нептуну подали большой бокал, который он и осушил. О качестве водки он не сказал ничего худого, но протоколист прошипел с крайне недовольной миной, что руководство экспедиции слишком все экономит и даже везет с собой в Антарктику бухгалтера. Тем не менее Нептун, произнеся соответствующие слова, передал капитану золотой ключ от экватора, длиной больше метра, а капитан предъявил Нептуну судовые документы. Все это время черти вертели головами и выискивали среди нас свою первую жертву.