Юлий Цезарь

Развивая изложенную точку зрения, можно добавить, что Цезаря действительно не следует причислять к «крайним популярам» и что избранный им путь гарантировал ему определенное политическое положение и даже самостоятельность, хотя в скором времени его деятельность приобретает достаточно ярко выраженную антисенатскую направленность. Но вместе с тем, если мы и говорим о несколько особом пути Цезаря, то сказанное отнюдь и ни в какой мере не означает признания провиденциального характера этого пути. Данное обстоятельство необходимо подчеркнуть, ибо своеобразная телеологическая трактовка деятельности Цезаря возникла, как мы могли в том убедиться , достаточно рано, еще в кругу самих его современников. Но конечно, и тогда это было явной ретроспекцией.

Что же касается реального политического веса Цезаря по возвращении его в Рим, т. е. в 73 — 72 гг., то он приобрел уже определенную репутацию в политических кругах и определенную известность среди более широких слоев населения, но в общем его роль была еще незначительной. Бесспорно, он обладал большим честолюбием, энергией, решительностью, но в среде нобилитета имелось не так уж мало молодых людей подобного же склада, обладавших подобными же качествами и вступивших на тот же самый путь военной или политической карьеры. Ничто еще не предвещало его будущего величия, не свидетельствовало об его избранности, и нет никаких оснований рассматривать его личность и его деятельность в каком бы то ни было телеологическом аспекте .

* * *

Когда Цезарь вернулся в Рим или вскоре после этого вспыхнуло знаменитое восстание рабов под руководством Спартака. Начавшись, как известно, с крайне незначительного эпизода — бегства из гладиаторской школы некоего Лентула Батиата (в Капуе) примерно семидесяти гладиаторов, укрепившихся затем на Везувии, движение разрослось и стало, по выражению Плутарха, «великой и грозной силой» . Спартак нанес римским войскам ряд весьма чувствительных поражений, вся Италия превратилась в арену борьбы, в какой–то момент возникла даже угроза похода Спартака на Рим, и там не без оснований начали вспоминать про нашествие Ганнибала . Сенат был вынужден фактически отрешить от командования обоих консулов 72 г., которые уже успели доказать свою полную неспособность противостоять восставшим, и поручить руководство военными действиями Марку Лицинию Крассу, отличившемуся в свое время в битве за Рим на стороне Суллы (битва у Коллинских ворот 82 г.).

После первых неудач Крассу удалось добиться определенного перевеса. Решающее сражение произошло в Aпулии в 71 г. Войско Спартака было разбито, он сам погиб в бою. Крупный отряд восставших, который сумел прорваться на север, был встречен и уничтожен силами Помпея, спешившего по вызову сената из Испании (после войны с Серторием) на помощь Крассу. В дальнейшем это обстоятельство дало возможность Помпею утверждать, что если Красс и разбил Спартака в одном из сражений, то он, Помпей, вырвал с корнем самую войну .

За победу над Спартаком Красc получил пеший триумф, или так называемую овацию, Помпей же за победы в Испании был удостоен полного триумфа. После этих торжеств оба полководца были избраны на 70 г. консулами. Выборы проходили в напряженной обстановке, поскольку и Красс и Помпей, не доверяя друг другу, отнюдь не спешили с роспуском своих войск.

Однако ситуация, подобная той, которая сложилась во взаимоотношениях между Марием и Суллой, не возобновилась, и, хотя о подлинном доверии не могло быть и речи, все же до открытого конфликта дело не дошло. Более того, по иронии судьбы именно в консульство этих двух в прошлом ярых суллапцев было нанесено два наиболее сокрушительных удара сулланской конституции. Сначала была восстановлена в полном объеме трибунская власть, а затем по предложению претора Аврелия Котты (родственника матери Цезаря) принят новый закон о судах. Теперь в состав судов помимо членов сенаторского сословия включались не только всадники (исключенные в свое время Суллой), но и так называемые эрарные трибуны — представители следующего за всадниками цензового разряда. Судебная реформа обсуждалась в то самое время, когда начался знаменитый процесс против бывшего наместника Сицилии Гая Верреса — он даже по сравнению с другими корыстными наместниками отличался неслыханными вымогательствами и самоуправством, — и принятие закона Аврелия в значительной степени помогло молодому, но уже довольно известному и энергичному адвокату Марку Туллию Цицерону блестяще выиграть дело.

Все эти годы, насколько нам известно, Цезарь оставался в тени. Строго говоря, мы не знаем ничего или почти ничего достоверного о его политической деятельности до 68 г. , т. е. до того времени, когда он избирается квестором. Кстати сказать, со времени закона Суллы о магистратурах это была первая государственная должность, которая позволяла, после ее отправления, занимать место в сенате.

Кое–какие сведения и намеки в источниках дают возможность лишь предполагать, что Цезарь все эти годы пытался укрепить и расширить свою популярность не столько поступками или действиями политического характера, сколько щедрой тратой средств. Его обходительность, его пиры и блестящий образ жизни, по мнению Плутарха, весьма содействовали росту его влияния. Сначала противники Цезаря не придавали этому должного значения, считая, что он будет сразу же забыт, как только иссякнет его состояние . Но это был совершенно неправильный, даже наивный расчет: денежные средства Цезаря никоим образом не могли иссякнуть, ибо он обладал в высшей степени тем качеством, которое во все времена отличало наиболее «избранных» молодых людей аристократического происхождения: умением делать долги и еще большим умением, даже искусством, жить кругом в долгах, не теряя из–за этого ни на минуту прекрасного настроения.

Цезарь с увлечением собирал произведения искусства, а за красивых и ученых рабов платил такие неслыханные цены, что даже сам запрещал вносить их в хозяйственную отчетность. Близ озера Неми он построил за огромные деньги виллу, но она ему не понравилась, и он приказал срыть ее до основания . Плутарх сообщает, что Цезарь еще до того, как получил первую должность, очевидно квестуру, имел долгов на 1300 талантов (или 8 миллионов денариев) . Однако это ничуть не повлияло на широкий образ его жизни и на щедрость его трат в ближайшем будущем.

Вскоре после своего вступления в должность квестора (68 г.) Цезарь провел на похоронах своей тетки Юлии ту демонстрацию в честь Мария, о которой уже упоминалось. В том же году умерла его жена Корнелия, и, хотя похвальные речи при погребении молодых женщин были в Риме не приняты, Цезарь не побоялся нарушить обычай и произнес весьма прочувствованную речь.

После окончания квестуры Цезарь был прикомандирован к наместнику провинции Испания Дальняя (Hispania ulterior). О его деятельности на этом посту нам фактически ничего не известно. Рассказ о том, что, объезжая по поручению пропретора испанские города и общины, он вдруг увидел в Гадесе в одном из храмов статую Александра Македонского и, вздохнув, якобы сказал: «Я до сих пор не совершил ничего замечательного, тогда как Александр в этом возрасте уже покорил весь мир», следует, видимо, признать позднейшим домыслом. Таким же домыслом надо считать и рассказ Светония о вещем сне Цезаря: ему приснилось, что он вступил в кровосмесительную связь с собственной матерью, но так как общая мать всего живого — земля, то сон был объяснен и истолкован знатоками–предсказателями как предвестие власти над миром .

Гораздо достовернее сведения относительно того, что Цезарь внезапно, до истечения срока, оставил свою провинцию и очутился в Транспадакской Галлии, где в то время шло глухое брожение. Население этой части полуострова, не получив после Союзнической войны прав римского гражданства, решило теперь добиваться их чуть ли не путем вооруженного восстания. Трудно решить, собирался ли Цезарь на самом деле возглавить восстание, как, видимо, считает Светоний , Это было бы слишком авантюрным предприятием, ибо уже стало достаточно широко известно, что сенат специально удерживает в Италии два легиона, подготовленных для отправления на Восток, против Митридата. Но зато бесспорно другое: в результате этого своего посещения Галлии Цезарю удалось завязать прочные связи с местными влиятельными фамилиями, создать себе обширную клиентелу.