Отрешенные люди

- Так ему и надо, - согласно поддакнул Зубарев.

- Так что, думаю за лучшее будет пожить тебе у меня пока, а я тем временем подумаю, как помочь, - задумчиво проговорил Кураев, теребя тонкими пальцами кисть пояса, которым был затянут его халат.

- Премного благодарен, - обрадовался Иван, - за стол я готов платить вам, сколько скажете. Кой-какие деньги у меня имеются.

- Поглядим, - Кураев вновь позвонил в колокольчик и велел слуге, бесшумно появившемуся перед ним, - проводи нашего гостя в комнату наверху.

Через час Гаврила Андреевич подъезжал к дому графа Бестужева-Рюмина, плохо представляя, о чем он станет докладывать канцлеру, но твердо уверенный в том, что ему надобно сообщить о появлении в столице купеческого сына из Тобольска, поскольку граф в свое время проявил интерес к личности того.

Алексей Петрович принял его не сразу, пришлось ждать в приемной, где поручик расхаживал вдоль стен, увешенных картинами с сюжетами из древней истории, время от времени рассеянно поглядывая на них. За дверью слышались негромкие голоса, и он догадался, что приехал не ко времени, поскольку граф не любил, когда посетители встречались у него в приемной. Через какое-то время дверь открылась, и мимо Кураева быстро прошли два человека, одетые в штатское, держа в руках плотные листы бумаги. Он догадался, что это не иначе, как секретари, служащие у канцлера, через руки которых проходили все донесения зарубежных агентов и дипломатов.

Граф вскоре сам выглянул в приемную, сухо кивнул поручику и пригласил войти.

- Извините, что не доложил о своем визите заранее, ваше сиятельство, наклонил голову и щелкнул каблуками Кураев.

- Хорошо, что сам о том понимаешь, - ответил граф,- срочное что-то у тебя, коль явился без предупреждения?

- Именно, ваша светлость, - сообщил Кураев, оставаясь стоять возле двери, поскольку ему не было предложено садиться; он понимал, граф желает побыстрее закончить с ним, - явился ко мне тот купеческий сын, о котором я вам как-то докладывал.

- Что за купеческий сын? Откуда? - удивленно вскинул брови канцлер. Не помню о таком.

- Из Тобольска он. Руды на Урале ищет. Год назад имел честь доложить о нем, и вы изволили заметить, чтоб не упускал его из вида, мол, может понадобиться для приватных дел.

Канцлер явно не был готов к разговору и долго морщил лоб, пытаясь припомнить, в связи с чем он приказал поручику держать того купеческого сына в поле зрения. Но так и не вспомнив, уклончиво ответил:

- Пусть будет так. Коль приказывал, то правильно сделал, что сообщил. Все на этом? А то мне во дворец поспешить надо.

- Были мы несколько дней назад с графом Чернышевым при малом дворе, имели честь беседовать с наследником престола.

- Вот как? - воззрился на него Бестужев. - И как он, наследник, поживает?

- Слава Богу, ваше сиятельство, но только люди вокруг него непотребные собраны, дерзят, оскорбляют.

- То не ко мне, то к матушке государыне обращайся, она к нему людей тех по собственному разумению приставляет. Моей вины в том нет, - желчно хихикнул канцлер.

- Граф Чернышев говорил, что вашей светлости есть резон подружиться с наследником, - выпалил Гаврила Андреевич, и даже глаза зажмурил, хорошо понимая, какую дерзость сморозил сейчас.

- Надо же! - хохотнул Бестужев. - Твой Чернышев еще и советы бесплатно дает. Спасибо ему за это от меня передай.

- То не только его совет, но и людей, которые входят в тайное общество, где мне выпало быть по поручению вашей светлости.

- Даже так? - канцлер с интересом принялся разглядывать его. - Ну, спасибо им на добром слове передай при случае. Рад, что помнят обо мне. Не премину воспользоваться советом.

- Могу быть свободным? - спросил поручик, поняв, что разговора не получилось.

- Подожди минутку, голубчик, - остановил его граф,- есть у меня для тебя для тебя поручение весьма деликатного свойства. Требуется тебе до Архангельска съездить срочно и передать пакет губернатору. Готов к подобной поездке? Не болен, случаем?

- Никак нет, ваше сиятельство. Могу выехать хоть завтра. Где получить пакет?

- Пакет получишь, но есть у меня к тебе еще одна просьбочка, - канцлер протянул к камину руки, подержал их близ пламени некоторое время, зябко поежился и продолжил, - в Холмогорах, что неподалеку от Архангельска находятся, острог есть. Кто в нем содержится, сказывать не стану, ни к чему тебе о том знать. От тебя лишь требуется узнать, не появлялись ли вблизи Холмогор какие-нибудь подозрительные люди в последнее время. Все понял? И чтоб никому ни гу-гу. Это главное, а иначе...

- Понял, ваше сиятельство. Никаких разговоров о моей поездке.

- Ну, и молодец, коль понял. Люблю таких молодцов, как ты. За пакетом завтра ближе к вечеру к секретарю моему заедешь, он же тебе и прогонные и подорожные выдаст, послезавтра и выедешь. Ну, с Богом. И запомни: ни с кем ни гу-гу.

Кураев еще раз щелкнул каблуками, поклонился и вышел, прикидывая про себя, что поездка выпала ему как раз на Рождество, которое наступит буквально через несколько дней, а так бы хотелось встретить его в тепле, в гостях у родных или друзей. Можно было сказаться и больным, но с графом лучше не лукавить. Это он знал хорошо.

Вернувшись домой, он сообщил Ивану Зубареву, что срочно выезжает по делам службы и оставляет его на попечение слуги, и посоветовал без него не предпринимать никаких шагов по своим делам, чтоб в очередной раз не попасть впросак. Иван клятвенно пообещал ему вести себя осторожно.

6.

Но, высидев два дня в доме Кураева, мучаясь от безделья, Иван решился все же нарушить данное им обещание и сообщив слуге, что ворчливо открыл ему двери, мол, идет по делу, к вечеру вернется, и выскользнул на улицу. Пройдя несколько кварталов, Иван беспрестанно крутил головой, разглядывая богатые дворцы, высившиеся вокруг него. Некоторые были каменные, но встречались и деревянные, изукрашенные причудливой резьбой, с крышами, крытыми железом. Он плохо себе представлял, куда идет, влившись в людской поток шумной столичной улицы. Мимо него то и дело проносились крытые повозки, а то и кареты со стеклянными оконцами, плотно прикрытыми цветными занавесками, с вензелями на дверцах и форейторами, беспрестанно щелкающими длинными бичами. Наконец, он увидел в небольшом проулочке вывеску трактира и направился туда, чтоб немного посидеть, оглядеться, прийти в себя. Половой быстро принес ему пузатый графинчик с вином, два растягая, и умчался куда-то, оставив Ивана одного. Но не успел он выпить и двух рюмок, присматриваясь к разномастным посетителям, большинство из которых были одеты, как и он, в тулупы и иную простенькую одежду, торопливо ели, расплачивались и уходили из трактира, уступая место другим, вваливающимся озябшим гостям, как к нему неожиданно подсел тощий мужичонка и спросил:

- Откуда будешь, мил человек?

- А тебе чего? - недружелюбно ответил Иван, боязливо щупая глубоко запрятанные деньги и вспомнив предостережения Кураева.

- Да вижу, один сидишь, думаю, дай подсяду, может, нужда какая есть? Меня Федькой зовут, из подьячих я буду.

- Мне до тебя и дела нет, - сумрачно отозвался Иван, пододвигая поближе к себе графинчик.

- Зря ты так, паря, - добродушно хмыкнул Федор, - тебе моя помощь как раз и нужна, по глазам вижу. Ты послушай, чего скажу, послушай. Коль в Петербург человек приехал, - а то, что ты не местный будешь, за версту каждый поймет, - то, знать, нужда у него какая. За просто так сюда никто не ездит. Значит, тебе бумагу какую составить надо, коль не грамотный, а даже если и грамотный, то все одно, слог надо особый иметь, а я как раз тому делу обучен, давненько занимаюсь. Ко мне и иные господа не брезгуют обращаться, слышишь? Может, в острог кто из родных угодил или там на барина своего жалобу написать надо, то все могу.

- И в Берг-коллегию прошение составить можешь? - недоверчиво поинтересовался Иван, понимая, что лучше обратиться к этому подьячему, который наверняка знает все ходы и выходы, чем блуждать одному от учреждения к учреждению и без толку обивать пороги, тратить понапрасну время.