Удары шпаги господина де ла Герш, или Против всех, вопреки всем

Сумев усилием воли изменить выражение своего лица, мадам д`Игомер не произнесла ни слова. Но в тот момент, когда глаза молодых женщин встретились, Текла тихо произнесла:

- Сейчас вы победили, но все проходит, легаты и время.

И, так как все смотрели на нее, баронесса д`Игомер предложила руку м-ль де Парделан.

- Вы так отчаянны, дитя мое! Возвращайтесь к себе и успокойтесь!

Диана и Адриен возвратились к себе, чтобы уже никогда не выходить из своих покоев; дни бежали за днями, недели за неделями, никто не навещал их, никто не разговаривал с ними, ничто не нарушало тишину их существования. Вокруг не было никого - ни лицемерных улыбок, ни насмешливых взглядов.

- Ох! Хоть бы Рено и Арман-Луи узнали о наших несчастьях! Хоть бы они нашли нас и спасли!

Приникнув к окнам, девушки наблюдали за облаками и птицами, парящими в небе. О, если бы у них была быстрота птиц и облаков!

В то время, как молодые женщины страдали вдали от мира в Пражском дворце, важные военные события, предвиденные мадам д`Игомер, призвали фельдмаршала Валленштейна на театр войны. После поражения под Лейпцигом 7 сентября 1631 года, графа Тилли постигла другая неудача. Он потерпел поражение под Лешем. Звезда Густава-Адольфа взошла на небосклоне.

Мадам д`Игомер была первая проинформирована о переговорах между герцогом Фринландом и Фердинандом, хотя сведения об этом держались в строжайшей тайне.

Фринланд желал наложить руку на Германию. Д`Игомер быстро догадалась, какой совет он ждет от нее.

- О! - говорила она с горечью в голосе. - Сейчас я хочу думать только о вас и забыть о своих желаниях. Империя идет к своему концу, враг готов нанести последний удар. Вы должны направить все усилия на победу! Никто не сможет противостоять Густаву-Адольфу, кроме вас. Вы - единственный защитник империи. Не думайте обо мне и отправляйтесь сражаться. Смотрите: солдаты, капитаны, генералы ждут вас и надеются на вас! Все готовы сражаться до конца! Принцы, выборщики, короли вам доверяют свои народы и свои короны. О! В тот день, когда вы покинете свой дворец, я одна буду плакать, а Германия будет приветствовать вас! Он будет надеяться на победу, отправляя вас на войну. Огромный кортеж дворян и сеньоров будет сопровождать вас к границам, осажденным шведами. Не сомневайтесь ни в чем и присоединяйтесь к отрядам де Паппенхейма! Завтра это уже будет настоящая армия, и пусть Европа изумится вашим победам, ведь вы - настоящий солдат!

- О! Вы одна меня любите, Текла! - вскричал Валленштейн.

Вскоре после этого разговора он отдал распоряжение приготовиться к отъезду. Накануне этого события мадам д`Игомер попросила разрешения дать некоторую свободу пленницам.

Валленштейн нахмурил брови. Д`Игомер настаивала:

- Вы ведь знаете, что мои старания оказались напрасны, я надеялась, что кузины поймут меня, но ошибалась. Но я думаю, что все-таки добьюсь своего.

Валленштейн не стал противиться мадам д`Игомер и в один прекрасный день к девушкам вошел паж и объявил им, что во дворе их ожидает карета. Диана и Адриен последовали за ним беспрекословно и через несколько минут их карета покинула Прагу.

Карету с пленницами сопровождали двенадцать вооруженных всадников. Мадам д`Игомер, которую девушки не видели уже давно, ехала неподалеку от них.

Прошло два дня, как молодые женщины покинули резиденцию Валленштейна и нисколько не жалели об этом. Карета быстро следовала мимо многочисленных лесов и полей и, наконец прибыли во двор огромного замка, расположенного на вершине горы.

- Можем ли мы узнать, где мы находимся? - спросила Адриен, окидывая взглядом высокие стены, окружавшие их.

- Вы находитесь у меня, в замке Драшенфельд! - приветствовала их мадам д`Игомер, появляясь на вершине лестницы. - Добро пожаловать!

16.

Замок Драшенфельд

Замок Драшенфельд, где обитали теперь Адриен и Диана, был одновременно цитаделью и монастырем. Там были длинные галереи и просторные залы, как во дворце; казематы, подземные ходы, как в огромном замке; часовня, колокол, кельи, как в монастыре. Все отвечало двойственному характеру этой обители: прогуливаясь по комнатам и галереям, здесь можно было случайно встретить часовых со шпагами и мушкетами, пажей, одетых в велюр и сатин, красивых женщин, обмахивающихся веером или играющих на лютнях, монахов и служителей церкви, погруженных в молитвы.

К концу месяца кузины уже были в курсе событий, царивших в Драшенфельде. Вечера обычно посвящались балам и различным развлечениям, в которых д`Игомер была очень изобретательна. По утрам все погружались в молитвы. Если после полудня была хорошая погода, все отправлялись гулять в лес, охотиться, а если дождило, все отправлялись в часовню, где читали молитвы.

Иногда - а это бывало часто, когда д`Игомер перед этим плохо спала, молитвы заменяла музыка.

Видимо, Текла нисколько не жалела об отсутствующем Валленштейне. В это время францинсканский отец задумал вырвать из сердец м-ль де Сувини и м-ль де Парделан корни еретизма.

Командование замка было поручено худому и мрачному человеку. М-ль де Сувини, увидев его в первый раз, вздрогнула. Ей пришла в голову мысль, что она уже где-то раньше его видела. Но, услышав его имя: "Матеус Орископп" она похолодела от ужаса.

- О! Это человек де Верта! - подумала она и не ошиблась.

Это был в самом деле Матеус Орископп. Побежденный в замке Рабеннест, он жаждал взять реванш в замке Драшенфельд. Мужчины избежали его мести, но остались женщины. Ему открылись пути для мщения и мадам д`Игомер могла вполне на него рассчитывать.

Вы, конечно помните, что благодаря предосторожностям, предпринятым Каркефу, Матеус Орископп остался подвешенным на крюке в Зеленой комнате замка Рабеннест. Его нашли только через несколько часов после того, как беглецы покинули ненавистный замок. Солдат, принесший еду пленнику, обнаружил хозяина Рабеннеста, замерзшего и взбешенного.

Матеус не стал терять времени на поиски пленников, а отправился прямо к Жану де Вирту. Его ненависть и ярость была беспредельна. Жан де Верт сразу понял, что он может вполне рассчитывать на Матеуса. Не наказав его, он дал ему рекомендательное письмо и направил к своей сообщнице, мадам д`Игомер. В письме были такие слова: "Вот негодяй, которого я вам рекомендую!"