Необыкновенное лето (Трилогия - 2)

- Вы, товарищ Извеков, мало меня знаете. Зубинский доводит дело до конца, прежде чем докладывать. Какой толк, если я сейчас доложу, что шофер качает воздух? Будет готово - я отрапортую: товарищ комиссар, машина исправна, можно отправляться!

Он энергично навалился на поршень...

Проехали, после этой остановки, еще около часа, когда мотор вдруг стал давать перебои. Шубникову пришлось им заняться (не ладилось с зажиганием), и опять все вышли на дорогу.

Кудрявые палисады деревушки тянулись по сторонам большака. Народ высыпал посумерничать на улице, автомобиль скоро собрал вокруг себя любопытных ребятишек.

Зубинский, скучая, отошел к крестьянам, которые держались поодаль. Вернулся он к машине возбужденным, что-то даже для своих привычек слишком усиленно охорашиваясь.

- Слышно что новое? - спросил Извеков.

- Новости с бородой царя Гороха, товарищ комиссар. Медвежья берлога! Торговался, хотел достать молока. За деньги не дают - на соль меняют. Скорее бы Вольск!.. Как у тебя, Шубников?

Виктор Семенович попенял, что не было времени заняться мотором перед отъездом и надо теперь просматривать контакты.

- Жалко "бенца", запорешь такой ездой.

Мотор, однако, заработал, и снова все расселись по местам. Никто не заговаривал. Дорога шла на восток, уже темный и остуженный. Чаще начали попадаться перелески, иногда массивные, глухие. Зажгли свет. Мир сразу сузился до обрубленной по сторонам ярко-белой прорези, навстречу которой, медленно вырастая и мигом рушась в мрак, неслись придорожные столбы.

Вблизи города, на виду у станционных огней, мотор опять отказал. Шубников выругался. Ровная тьма опоясала машину, как только выключили фары. Зубинский карманным электрическим фонариком взялся светить Виктору Семеновичу, который, подняв капот, уткнулся в мотор.

Кирилл, подавляя злобу, шагал по обочине, то скрещивая руки на груди, то закладывая их за спину. Внезапно он остановился.

Склоненные над мотором лица Шубникова и Зубинского были освещены неподвижным лучом фонарика. Зубинский, опустив глаза, рассерженно что-то говорил Шубникову, отвечавшему кратко и недовольно. Мотором они явно не занимались. Необычайными показались Кириллу ноздри Зубинского - очень остро прочерченных, почти вывернутых над кончиком носа линий.

Кирилл окликнул добровольца, тихо сказал ему, чтобы он не отходил далеко, и подошел к Зубинскому.

- Пока мы тут возимся, надо узнать, известно ли на станции, где находится эшелон. Ступайте, справьтесь.

- Слушаю, товарищ комиссар.

- Дайте фонарик, я посвечу шоферу.

- А как же мне, товарищ комиссар, по незнакомой дороге?

- Ничего, приглядитесь. Станция видна.

Зубинский молча ушел.

Кирилл приблизился к мотору.

- Ну, что у вас в конце концов происходит?

- Ума не приложу! - с отчаянием вздохнул Шубников.

- А вы приложите, - сказал Кирилл.

- Свечи в полном порядке, а искра потерялась. Нет хуже изношенных моторов. Другой раз такой ребус загадают, дьявол их раскусит!

- Подержите-ка, - сказал Кирилл, передавая фонарик Шубникову, и нагнулся над магнето.

- Магнето в исправности! - быстро сказал Шубников и отвел свет в сторону.

- Светите ближе, - приказал Кирилл.

Он снял крышку прерывателя-распределителя.

- Да что смотреть, я уж смотрел! - воскликнул Шубников, тоже берясь за крышку.

Кирилл оттолкнул его руку, взял ключ и начал отвинчивать гайку прерывателя. Шубников погасил фонарик. В тот же миг он ощутил крепкую хватку на своих пальцах: доброволец, навалившись сзади, держал его за руку, вырывая фонарик. Свет снова вспыхнул. Кирилл спокойно отвинтил гайку и вскинул глаза на Шубникова: прерыватель отсутствовал.

Доброволец навел луч на Шубникова. Нижняя губа Виктора Семеновича прыгала, пошлепывая, будто он пытался что-то проговорить и не мог.

- Кто вынул прерыватель? - спросил Извеков.

- Что я... враг себе? - вдруг охрипнув, вымолвил Шубников.

- Себе не враг.

- Я сам ничего не понимаю, - сказал Шубников, откашливаясь и стараясь улыбнуться.

- Я понимаю отлично, - сказал Кирилл. - Револьвер есть?

- Нет.

Кирилл ощупал его карманы.

- Садитесь в машину... Нет, нет, не за руль! Садитесь назад!

Виктор Семенович послушался без пререканий. Пока он влезал и усаживался, свет фонарика следовал за ним, потом угас. По обе стороны автомобиля встали Извеков и его помощник.

Долго никто не проронил ни слова. Печальным вздохом скользнул над головами полет полуночника, и дважды разнесся его замогильный крик. Дружнее застрекотали кузнечики. С прохладным течением воздуха наплыл запах обожженного кирпича. Со станции прилетел тоскливый гудок паровоза. Ее огни стали ярче видны. Кирилл сказал неторопливо:

- Не подозревали, что я кое-что смыслю в моторе, да?

- Ну как не подозревать! - будто с облегчением откликнулся из машины Шубников (голос его уже окреп). - Я хорошо помню, что по образованию вы техник.

- Вон как! На что же вы рассчитывали?

- Даю вам честное слово - ничего не понимаю!

- Значит, прерыватель вынут Зубинским? О чем вы с ним толковали, а?

- Да ничего не толковали. Ругал меня, что не могу найти причину неполадки. Я, говорит, тебя рекомендовал товарищу Извекову, а ты, говорит, выходишь идиотом.

Опять наступила тишина, и ночь как будто еще больше углубилась.

- Вот уж, правда, на полную безграмотность надо рассчитывать, чтобы вынуть прерыватель, - сказал Шубников.

Кирилл промолчал.

- Напрасно меня подозреваете, я репутацией своей дорожу, - укоризненно говорил Виктор Семенович. - Это вы просто так, лично против меня настроены, товарищ Извеков. Из личных соображений.

- Что еще за чушь?! - сказал Кирилл.

- Я тоже думал - чушь, пустяки. Все, мол, давно забыто. А получается не так.

- Что - не так?

- Получается - не можете простить, что Шубников вам тропинку перешел. А ведь когда было? - травой поросло. Видно, у вас сердце неотходчивое.

- Перестаньте плести.

- Я уже давно успел от того счастья отказаться, за которое мы с вами, по неопытности, тягались. Я ведь ушел от Елизаветы Меркурьевны, товарищ Извеков. Не за что на мне вымещать сердце. Может, я своим несчастьем с Елизаветой Меркурьевной вас от большого разочарования избавил, - кто знает?