Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы
Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы читать книгу онлайн
«Старая Москва» Михаила Ивановича Пыляева – уникальная энциклопедия-путеводитель по той матушке-Москве, о которой ходили легенды уже в XIX столетии. В отличие от императорского Петербурга, Москва так и осталась царским городом, сохранив тягу к привольной и роскошной жизни, где дом любого вельможи представлял собой двор самодержавного властителя в миниатюре. Это памятник той, теперь уже былинной эпохе, когда облик города и неповторимую московскую атмосферу определяли известные исторические личности – Новиков, Румянцев, Суворов, Орлов, представители знатнейших семейств – Нарышкиных, Шереметевых, Юсуповых, Голицыных. Они строили дворцы и закладывали парки, держали театры, устраивали празднества, на которых не один день от всей души веселился целый город.
Истории, составившие эту книгу, редко встретишь в исторических трудах. Это неповторимые и яркие моменты жизни, какими они запомнились современникам этих событий. Грустные, поучительные, забавные, увлекательные – все они подлинные, как и портреты основных действующих лиц.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Дом Пашкова на Моховой улице
В этом доме стоял Мюрат, когда занял Москву Наполеон. По рассказам, отделка дома после пожара обошлась Баташову в 300 000 руб. Всем богатством Баташов был обязан брату своему, Андрею Родионовичу, человеку необыкновенного ума и непреклонной воли122; для достижения своей цели он не останавливался ни перед чем, все средства казались ему удобными; при всей своей алчности, он отличался еще самым необузданным нравом.
Баташов наживался правдой и неправдой, к нему на заводы стекались толпой беглые и каторжники; он принимал всех и заставлял работать за ничтожную плату. Он покровительствовал открыто разбойникам, скрывавшимся в Муромских лесах, пограничных с его заводами, и получал от них свою долю грабежа.
Баташов, ободренный безнаказанностью, дошел наконец до неслыханных границ деспотизма и жестокости.
Когда было приступлено к перестройке в обветшалом его доме, то плотники открыли проведенный из комнаты его потайной ход в подвал, в котором нашли множество человеческих костей.
В преданиях рода Баташовых сохранились две страшные драмы. Первая из них – один из его соседей отказался ему продать свое имение; Баташов видимо не рассердился на него, но пригласил его, наоборот, в отъезжее поле. Охота продолжалась несколько дней, после которой помещик возвратился к себе в усадьбу, но, бедный, не отыскал и следа своей усадьбы: в его отсутствие она была снесена до основания, и даже по месту, где она стояла, прошел плуг и было засеяно.
К другому соседу грозный Баташов обратился уже с более бесцеремонным требованием: ему понравилась его жена, и он просил его уступить ее. Муж не повиновался и прекратил свои посещения к Баташову.
Прошел месяц, другой, Баташов зовет его обедать под предлогом помириться. Сосед принял предложение и поехал к Баташову; последний угостил гостя на славу, не сделав и намека о прошлом, и после обеда предложил всем гостям отправиться на завод; как скоро гости подошли к домне123, Баташов подал знак – ив миг рабочие схватили несчастного и бросили в печь.
Все эти поступки Баташова под конец дошли до Екатерины, и она приказала снарядить следствие. Чиновника, которому поручено было дело Баташова, он не принял к себе, а приказал отвести ему квартиру у мастерового и на другой день послал ему блюдо фруктов, под фруктами лежал пакет с деньгами и записка следующего содержания: «Фрукты съешь, деньги возьми и убирайся, пока жив». Следователь, по преданию, исполнил совет в точности.
А. Р. Баташов был высокого роста, брюнет; в смуглых, правильных и красивых чертах его лица виднелась гордость, сила и мощь; прожил он очень долго; год смерти его неизвестен.
Ниже в стихах следует характеристика другой личности, тоже вышедшей из купечества, именно К. В. Злобина, сына знаменитого в екатерининское время откупщика-благотворителя В. А. Злобина. Отец последнего был крестьянин и служил писарем в Малыковской волостной избе; прежняя его фамилия была Половник, но так как он отличался буйным и задорным характером, то от своих односельчан и был прозван Злобою или Злобиным; эта уличная кличка впоследствии и перешла в его фамильное прозвание.
Родоначальник фамилии Злобиных прежде тоже исправлял должность отца своего и был так же беден, как он, ходил в холщовом халате и поярковой шляпе и, к тому же, еще заикался в разговоре, но нравом он был не таков, как отец, и не только не пил водки, но берег каждую копейку и скоро успел накопить небольшой капиталец. С приездом в Поволжский край генерал-прокурора князя А. А. Вяземского Злобин умел понравиться князю; покровительствуемый им, он сделался городским головою, потом вскоре Вяземский вызвал его в Петербург и предложил ему взять винные откупа.
Злобин при помощи князя взял откуп; тут счастье повезло ему, и он из бедного мещанина сделался миллионером.
Злобин держал вино на откупу в нескольких восточных губерниях России и в Сибири; он имел также на откупу соль из Эльтонского озера и других понизовых озер. Злобин вместе с надворным советником Чоглоковым был также откупщиком игральных карт во всей России.
Живя в Петербурге, он вошел в связи с государственными людьми; по словам Костомарова124, его приветливость, добродушие и роскошные обеды привлекали к нему толпы гостей. Памятником его возвышения и его необыкновенной деятельности остается прежнее село Малыковка, теперь город в Саратовской губернии – Вольск.
Есть предание, что Екатерина хотела назвать это село Злобинском, но что Злобин отказался от этой чести и предложил вместо этого название Екатериновольска (как учрежденного волею Екатерины), откуда будто бы и произошло настоящее имя этого города125.
Как много Вольск обязан Злобину, видно, между прочим, из того, что когда после бывшего там пожара правительство готово было назначить жителям пособие, то они отозвались, что, благодаря щедрости своего согражданина, не нуждаются в помощи от казны. Злобин не любил обязательств на бумаге и говорил, что обоюдное честное слово драгоценнее и крепче всяких бумажных сделок. Вследствие этого его доверенные лица часто обманывали его. Когда ему замечали об этом, он говорил, что у него недостанет духа показать недоверие к тому, кого он прежде облек своим доверием; что это значило оскорблять его и что, если бы подозреваемый оказался невинным, совесть не давала бы ему покоя до смерти. Один из его агентов в Сибири представил дела в самом жалком виде, но одна генеральша приезжает к Злобину и говорит ему, что этот агент торгует у ней медный завод; как ни был удивлен этим известием Злобин, но спокойно сказал: «Ваше превосходительство, можете продать ему». Вслед затем Злобин отправился в Сибирь, призвал своего агента, обличил в воровстве и прогнал его; этим ограничилось его мщение.
Вся семья Злобина была заклятыми раскольниками, и когда ближние обличали его, что он ходил в нашу церковь, то он им отвечал: «Я христианин и принадлежу душою всем церквам, где призывается имя Христово»126
Злобин пережил свое благополучие: неудачные винные откупа в 1812 и 1813 годах, затем недостаток соли в озерах и недобросовестность его агентов подорвали его коммерческое могущество, и он был объявлен банкротом, и все его состояние продано с молотка.
Есть предание, что причиною его падения было одно неуместное и заносчивое слово, сказанное им во время неудач государственному сановнику; по другим рассказам, сановник этот был граф Гурьев, и случай этот произошел у тогдашнего министра Кочубея. Злобин незаметно крупно заспорил с Гурьевым и, раздраженный спором, бросил в него булкой. Присутствовавший тут обер-полицеймейстер, желая отвлечь спорщика, сказал ему:
– Поезжайте домой, Василий Алексеевич, в вашей квартире пожар, ваши откупные дела горят.
– Вы обер-полицеймейстер, – отвечал Злобин, – ваша обязанность быть на пожаре, а не мне.
Гурьев впоследствии вспомнил про обиду, и когда вместо Кочубея сделался министром, то немедленно потребовал от Злобина уплаты всех неустоек по откупам, которые до этого отсрочивал Кочубей; это-то и разорило Злобина. Злобин был последний в России «именитый гражданин»127, звание это он носил по смерть: император Александр I именным своим указом оставил ему одному это звание.
Сыну Злобина, Константину Васильевичу, пресненский стихотворец посвящает следующее:
Злобин, к которому относится это послание, был человек многостороннего образования. Державин, у которого он числился на службе, выразился о нем так128:
