История Франции т.2

Ожесточенность классовой войны не оставляла места для мирных демократических преобразований. Контрреволюционный терроризм можно было сломить только ответными мерами. 1 августа по докладу Комитета общественного спасения Конвент принял ряд репрессивных декретов. Бывшая королева Мария-Антуанетта была предана революционному трибуналу; он приговорил ее к смертной казни. На эшафот была отправлена и Шарлотта Корде. Еще ранее, 27 июля, Конвент, удовлетворяя требования санкюлотов, декретировал наказание смертной казнью за спекуляцию и сокрытие продовольствия. Роль Комитета общественной безопасности, ведавшего борьбой с контрреволюцией, значительно возросла.

Но одних мер устрашения было недостаточно. Надо было найти немедленно действующие средства, чтобы остановить движущиеся со всех сторон армии контрреволюционной европейской коалиции. Но как найти столько людей, откуда взять необходимые пополнения для армий республики?

Решение было подсказано инициативой народных масс. В низовых первичных собраниях родилась мысль о всеобщей, поголовной мобилизации всего французского народа. Комитет общественного спасения услышал и подхватил инициативу, идущую снизу, из гущи народа. 23 августа Конвент по предложению Комитета общественного спасения принял декрет, объявлявший всеобщую мобилизацию всей нации. Все французы, «до тех пор пока враги не будут изгнаны за пределы территории республики, объявляются в состоянии постоянной реквизиции».

Народ приветствовал это беспримерное в истории решение. Словно из-под земли выросли новые батальоны, полки. В кратчайшие сроки проведенный первый набор дал около полумиллиона бойцов. К 1794 г. республика противопоставила войскам интервентов 14 хорошо вооруженных армий.

Во главе революционных войск были поставлены новые командиры, выдвинутые самой революцией. Бывший конюх Лазар Гош был произведен в дивизионные генералы и назначен командующим армией в возрасте 25 лет. Бывший мелкий торговец Жур-дан начал военную службу унтер-офицером; в 31 год он был назначен командующим Северной армией и одержал решающую победу над армиями противника при Флерюсе. Погибший в возрасте 27 лет генерал Марсо, слывший олицетворением отваги, был до начала военной службы простым писцом. Революция распахнула двери перед всеми талантами из народа. Сын каменщика Клебер, бывший контрабандист Массена, сын трактирщика Мюрат стали позже прославленными военачальниками армии республики. Общее руководство организацией обороны республики и военными операциями принадлежало двум членам Комитета общественного спасения — замечательному математику Лазару Карно [61] и 26-летнему Сен-Жюсту [62], юному другу Робеспьера.

Но победа революции над ее неисчислимыми врагами зависела не только от организации сил обороны. Сама организация обороны была теснейшим образом связана со всей системой политической власти, с непосредственным участием масс в революции.

Чтобы одолеть врагов, надо было поднять весь народ, всю Францию на вооруженную борьбу с противником. В этом был смысл декрета от 23 августа о мобилизации всех французов. Но уже первые шаги по организации обороны республики показали необходимость самой жесткой централизации и создания сильных авторитарных органов власти. Этого же требовали задачи подавления внутренней контрреволюции. Сама жизнь заставляла якобинцев становиться на путь создания революционной диктатуры. Ходом событий Конвент и, в особенности, Комитет общественного спасения стали выполнять функции и приобретать права, далеко выходящие за рамки конституции. Конвент соединил в своем лице законодательную и исполнительную власть. Комитет общественного спасения приобрел фактически права Революционного правительства, обладавшего непререкаемой властью. Они все более решительно вмешивались во все сферы общественной жизни, пытаясь подчинить и направить ее по определенному курсу.

Это была новая форма организации власти, рожденная революционным творчеством масс, подсказанная и даже навязанная требованиями самой жизни. Это была революционная диктатура.

В исторической литературе порою встречаются попытки противопоставить якобинскую революционную диктатуру — демократии, санкюлотской демократии в частности. С таким толкованием трудно согласиться. Якобинская революционная диктатура, на наш взгляд, отнюдь не противостояла демократии. Напротив, по самому своему существу она являлась революционно-демократической диктатурой.

В самом деле, строго централизованная власть якобинского правительства сочеталась с самой широкой народной инициативой снизу Революционное правительство — Конвент и Комитет общественного спасения находились в постоянном контакте с народом, опирались на народ, прислушивались к его голосу. Во всей своей деятельности Революционное правительство опиралось на революционные комитеты и народные общества Революционные комитеты, избираемые в составе 12 членов во всех коммунах и секциях городов Франции, стали самой широкой формой участия масс в государственном строительстве. Сотни тысяч людей вовлекались через революционные комитеты в политическую жизнь страны [63]. Огромную роль в политической организации народа играли также местные муниципальные органы, народные общества, политические клубы, в особенности самый массовый и разветвленный по всей стране Якобинский клуб.

В Якобинском клубе все его члены были равны — должности, как бы высоки они ни были, не играли никакой роли; здесь все служили одной высшей цели — революции, благу народа. Через революционные комитеты, через муниципальные органы, через Якобинский клуб и народные общества народ оказывал постоянное воздействие на высшие органы власти — Конвент и его комитеты, во многом определяя и направляя их политику.

Порою народ оказывал и более прямое влияние на решения Конвента. Так было 4–5 сентября 1793 г., когда выступления парижских санкюлотов, явившихся со своими требованиями к Конвенту, заставили его «поставить террор в порядок дня», усилить репрессивную политику по отношению к контрреволюционным и спекулятивным элементам. Под влиянием народного выступления 4–5 сентября Конвент позднее, 29 сентября, принял декрет, устанавливающий твердые цены (максимум) на все важнейшие товары по всей Франции.

Так самим ходом вещей, внутренней логикой развития революции во Франции установилась революционно-демократическая якобинская диктатура. В отличие от демократической конституции, теоретически давно предвосхищенной и обоснованной в работах Жан-Жака Руссо, идея революционно-демократической диктатуры не была разработана в дореволюционной литературе ^[64]. Ее родила сама жизнь, она была создана необходимостью, революционным творчеством масс, но сила якобинцев сказалась в том, что, приняв и усовершенствовав эти подсказанные самой жизнью формы революционной власти, они сумели их теоретически осмыслить и обобщить. «Теория революционного правления, — говорил Робеспьер 25 декабря 1793 г. — так же нова, как и революция, создавшая этот порядок правления. Напрасно было бы искать эту теорию в книгах тех политических писателей, которые не предвидели революции…» [65]

В чем же суть революционного правления? В каком соотношении она находится с конституционным режимом? Робеспьер это определял так: «Революция — это война между свободой и ее врагами; конституция — это режим уже достигнутой победы и мира свободы» ^[66]. В другом выступлении — в феврале 1794 г. Робеспьер уточняет эту мысль: «Для того чтобы создать и упрочить среди нас демократию, чтобы прийти к мирному господству конституционных законов, надо довести до конца войну свободы против тирании и пройти с честью сквозь бури революции…» [67]