Убийство Кирова. Политические и уголовные преступления в 30-х годах

Работа наша по составлению проекта решения пленума на этом прервалась, все мы поехали в партийные организации. Отправился и я в свой партколлектив — на фабрику имени 1 Мая. Сообщил активу об убийстве Кирова, о его огромном вкладе в дело социалистического строительства, о ленинских чертах в характере и стиле работы. Поздно возвращаюсь домой, улицы пусты. Кажется, что они темные, все как-то притихло. На душе пусто, тоска. Нет Кирова, не уберегли. Надо же так случиться, что в коридоре в тот момент, когда совершился злодейский акт, никого не было, никто не вышел из не скольких смежных комнат…

Коснусь одной детали убийства Кирова. Пуля, сразившая его, как установила судебно-медицинская экспертиза, попала в голову, и Киров мгновенно упал. Следовательно, Киров сражен одной пулей, а мы ведь слышали два выстрела. Где же вторая? Револьвер, как выше описано, находился в расслабленной правой руке лежащего убийцы. Смотрим кругом и видим входное отверстие пули на верхнем карнизе правой стороны коридора, где произошло убийство. Кому же она предназначалась? Кирову? А почему пуля ушла далеко вправо и высоко? Николаев пытался покончить жизнь самоубийством? Возможно. Если у него работала мысль (а меткое попадание в Кирова свидетельствует об этом), то он не мог не понимать безнадежности своего положения в этом коридорчике. Куда бежать? Только назад, в длинный коридор, по коридору идет охранник Борисов, да там и много работников — из районов, отделов обкома и товарищей, прибывших на актив. А может быть, ему обещано освобождение от ответственности за совершаемое преступление? Тогда кем? А может быть, все проще — непроизвольный спуск курка в момент падения Николаева на спину?

Как ни странно, но такая существенная деталь следствием не была установлена (по крайней мере, об этом ничего не известно ни тогда, ни теперь), ближайшие и непосредственные свидетели картины убийства не опрошены, и все это смазано, не изучено ни сразу же после совершения убийства, ни впоследствии. И лично я не был опрошен ни в последующие годы (1935–1937) работы в Горьком, ни в годы тюремного заключения под следствием (1937–1940), ни в лагерях (1940–1956) [31].

Утро 2 декабря. Поехал на работу. Настроение подавленное, пересиливаю себя, чтобы войти в привычный ритм работы. Приносят газеты. На первых страницах портрет С. М. Кирова в черной рамке. В сообщении от Центрального Комитета Всесоюзной Коммунистической партии большевиков запечатлеваются следующие слова: «Потеря товарища Кирова, любимого, всей партией и всем рабочим классом СССР, кристально чистого и непоколебимого стойкого партийца, большевика-ленинца, отдавшего всю свою яркую славную жизнь делу рабочего класса, делу коммунизма, является самой тяжкой потерей для всей партии и Страны Советов за последние годы» (Ленинградская правда. 1934. 2 дек.). Это сообщение подписано в таком порядке: Сталин, Орджоникидзе, Молотов, Калинин, Ворошилов, Каганович, Микоян, Андреев, Чубарь, Жданов, Куйбышев, Рудзутак, Косиор, Постышев, Петровский, Енукидзе, Шкирятов, Ярославский, Ежов. Примечательно, что никогда ни ранее, ни позже фамилия Орджоникидзе не писалась на втором месте, сразу же после фамилии Сталина. Обычно шли Молотов, Калинин, Ворошилов, а в этом документе нарушен «правопорядок».

Обращает на себя внимание и такой, казалось бы, малозначащий факт: на страницах газеты помещены только сообщение от ЦК, от комиссии партконтроля, соболезнования наркоматов обороны и тяжелой промышленности, Московского обкома и горкома и почему-то вдруг соболезнование семье Кирова лично от секретаря Заккрайкома… Берии!

В газетах помещено «Сообщение об обстоятельствах смерти т. Кирова» (привожу текст газетной публикации, причем выделены мною те слова и имена, которые не полностью соответствуют действительности). Читаем:

Мои замечания к правильному, в основном, изложению:

1. Сказанное «около» и далее неточно. Убийство произошло около кабинета Чудова, примерно метров за 15–17 до кабинета Кирова.

2. В кабинете Кирова происходил не только прием посетителей, а была сосредоточена вся его деятельность, здесь происходили заседания, совещания, словом, правильнее сказать, рабочий кабинет Кирова.

3. «Убийца тут же был задержан». Да он и не пытался бежать, был в шоковом состоянии — так что вернее: находился, лежал и т. д.

4. Гесс — такого профессора не было в Смольном, а был Георгий Федорович Ланг, известный в Ленинграде кардиолог, консультант больницы, имени Свердлова.

Позвонили от Кодацкого и передали его просьбу быть у него в 12. В назначенное время я явился в Смольный. Кабинет И. Ф. Кодацкого в то время располагался на втором этаже, в углу, непосредственно, под кабинетом С. М. Кирова. В комнате собрались члены президиума Ленсовета и областного исполкома, которые участвовали во вчерашнем заседании. Кодацкий сообщил нам, что прибывшие из Москвы Сталин и другие руководители ЦК и СНК ведут ознакомление с обстоятельствами убийства, и мы можем им потребоваться. С ним в кабинете С. М. Кирова находится и М. С. Чудов; Кодацкий был там, и ему сказали, что его пригласят, когда в этом будет надобность.

Из информации и замечаний товарищей мы знали кое-что из происходящего наверху. Прежде чем приехать в Смольный, Сталин и прибывшая с ним из Москвы группа руководящих работников побывали в прозекторской больницы, где ночью было произведено вскрытие тела. Беседовали с профессурой. Затем приехали в Смольный, расположились в кабинете Кирова и стали вызывать интересовавших их людей. Был вызван Медведь, его опросили, Сталин очень резко упрекал его за то, что прозевали и не предотвратили убийство Кирова.

Николаева привезли на допрос в полусознательном состоянии: Сталина он не сразу узнал, показали ему его портрет, и только тогда он узнал, кто с ним говорит. Ничего ясного не сказал, плакал, повторял слова: «Что я наделал, что я сделал!» Факта покушения он не отрицал, но сумбурно представил обстоятельства убийства. И его увезли в ДПЗ. Была вызвана жена Николаева — Мильда Драуле. Она была растеряна, ошеломлена, заявляла, что ничего не знала и не подозревала. Был вызван и сотрудник охраны, сопровождавший Кирова, — Борисов, но нам стало сразу же известно, что по дороге в Смольный, при повороте с улицы Воинова, он как-то выпал из открытой грузовой машины и разбился. Нам говорили, что, когда Сталину доложили об этой аварии он раздраженно бросил: «И этого сделать не сумели». Очевидно, эта реплика относилась к работникам Ленинградского управления НКВД. Так что сказанное Н. С. Хрущевым в заключительном слове на XXII съезде КПСС совпадает и в какой-то мере уточняет известные нам по горячим следам события.

2 декабря гроб с телом Кирова был установлен в вестибюле Таврического дворца и открыт доступ трудящимся для прощания. В первую смену караула встали Сталин, Молотов, Ворошилов, Жданов. Члены бюро обкома и горкома, члены президиума облисполкома и Ленсовета стояли в две шеренги вдоль гроба. У гроба вся в слезах Мария Львовна, ее сестры; родные сестры Кирова не приехали. Под звуки похоронных мелодий идут в строгом молчании трудящиеся Ленинграда. Стоя несколько раз в почетном карауле, я видел неподдельную печаль на суровых лицах пожилых рабочих, хорошо знавших Кирова и веривших ему, Я видел женские лица, полные слез и горя. Два дня прощались ленинградцы с Сергеем Мироновичем.