Германский генеральный штаб

Данные об армиях противников, независимо от рассылаемых военному министерству и другим соответствующим учреждениям справок, заметок, сообщений и т.п. в сжатых резюме и статьях печатались в широко распространенном военном журнале («Фиртельярсхефтен») и становились таким образом доступными армии. В какой мере эти статьи читались, неизвестно. Часто в армии распространялись иные взгляды на французскую армию. Они исходили большею частью от офицеров, проводивших во Франции отпуска, где имели возможность видеть французские части в городах и на занятиях. Мнения этих лиц были в большинстве случаев односторонними. Генеральному Штабу, получавшему такие сообщения, оставалось только качать головой. Случайные наблюдения давали повод к составлению скороспелых пли слишком общих выводов. В них часто выражалось мнение о недостаточности французской дисциплины, о которой судили по поведению солдат на улицах и по отношению к начальствующим лицам. Правда, и у нас в Г.Ш. дисциплина не считалась сильной стороной французской армии, она явилась слабым ее пунктом еще во времена первой империи. О французском солдате 1870 года французский писатель Легокур говорит: «французский солдат охотно перенесет лишения и напряжения, необходимость которых он видит и до тех пор, пока верит в успех. Он становится, наоборот, строптивым, скептиком и готов кричать «измена», если от него потребуют напряжений, цель которых ему непонятна. Он является очень впечатлительным, легко поддающимся как подавленности, так и одушевлению. Искусные руки могут из него извлечь многое, в плохих же руках он станет непригоден» (ф. Фрейтаг. «Основные условия военного успеха»). Тем не менее только по внешним признакам не следовало бы судить об отсутствии дисциплины. Во французской армии дисциплина выражалась в других фермах, чем у нас, поэтому неправильно было бы ко всякой армии прикладывать немецкую мерку и отклонения от этой мерки считать за минусы. Армия не есть нечто самодовлеющее. Чтобы понять ее, надо понять весь народ в целом. Она соответствует национальным особенностям, народному характеру, всему историческому развитию, что подходит для одной армии, не подходит для другой. Кто хочет судить о какой-либо армии, тот должен сначала изучить всю страну, весь народ. Кратких наблюдений, нескольких недель отпуска для этого недостаточно. Составить характеристику, отвечающую действительности, чужой армии не легко. В обращении с начальниками французский солдат держал себя свободно, тем не менее дисциплина соблюдалась строго. Дисциплинарные взыскания были очень суровы. Все начальники, а не только офицеры, как у нас, имели дисциплинарную власть. Военный суд был уполномочен преследовать не только военные, но и общие проступки и преступления всех военнослужащих. Юристы в военно-судебном процессе участия не принимали. Действовавший французский устав о наказаниях 1857г. заключал в себе очень суровые постановления. Во время войны дисциплина поддерживалась строгими взысканиями: как во французской, так и в английской армии не останавливались перед расстрелами, т. к. считали войну «суровым ремеслом». Клемансо подавлял железным кулаком всякое движение в стремлении к миру. Чем дальше тянулась война, тем строже, нужно было поддерживать дисциплину. Из этого опыта исходили французы и англичане. У нас наблюдалось обратное явление, мы постепенно стремились к уменьшению наказаний.

О стратегическом плане и оперативных намерениях французов у нас в распоряжении, само собой разумеется, достоверных сведений не было. Основанием для наших стратегических расчетов могли служить только взгляды многочисленных военных авторов, данные прессы, прения в палате и сенате в т. и. Конечно, из этих данных нельзя было делать точных выводов. Писалось во Франции об операциях много. Поводы для основательного обсуждения соответствующих вопросов давали Флиссиягенский вопрос, политические осложнения 1911 г., Люксембургский вопрос и т.п. Мы должны были использовать весь этот богатый материал для того, чтобы установить господствовавшие в то время взгляды и течения. В числе военных авторов находился ряд известных имен, например – покойный генерал Ланглуа, ген. Бонналь, б. начальник военной академии, его преемник ген. Фош и более молодые выдающиеся офицеры, как, например, Мордак и др. Ценным дополнением являлась английская и бельгийская литература, стоявшая в поразительно тесном соприкосновении с французской. Во Франции были убеждены, что положение Германии заставляет ее ускорить принятие решения по отношению к Франции. При войне на два фронта оборонительное положение Германии по отношению к Франции заключалось в следующем:

«Немцам прекрасно известно, что мобилизация русских будет протекать медленно», писал Ланглуа в 1911 г., «поэтому они, оставив на Висле лишь незначительные силы, ринутся всеми остальными силами на Францию, чтобы здесь быстро добиться развязки». Французы считали, что Германия на восточной границе оставит от 3-х до 4-х корпусов и выставит против Франции от 20 до 22 корпусов. Как должны были к этому отнестись французы? Как нам кажется, взгляды на этот счет во Франции менялись в зависимости от военного и политического положения. Еще в 1906 г. Бонналь писал: «О группировке французской армии можно сказать только то, что неизбежное наступление немцев принуждает нас с самого начала занять оборонительное положение». Постепенно это мнение изменилось. Ланглуа выразил в палате свое отрицательное отношение к оборонительной тенденции. В 1911 г. в «Опиньон» он пишет уже о том, что Франция должна готовиться к наступательной войне. «Мы слишком много говорим об обороне, это унизительно». В журнале «Франс Милитер» 1911 г. читаем: «мы сделали большую ошибку, заявляя с 1870 г. всему свету о том. что Франция удовлетворится выжиданием нападения со стороны Германии». Это же течение с 1911 г. стало проявляться и в общественном мнении Франции. Большую уверенность французам дали поразительные успехи французской авиации, надежды на поддержку Англии и на нейтралитет Италии. Они считали спою армию численно равной германской и думали, что в техническом отношении и в смысле обучения войск она превосходит ее. Особенно ярко это мнение выявилось во время политического кризиса 1911 года. Постепенно мнение о германской армии становилось все ниже. Французская наступательная тенденция находила все больше отражения в прессе, военной литературе и парламенте. Военный министр и другие представители правительства все чаще начинали употреблять выражение: «нападение». Появились известные статьи полк. Буше «Победоносная Франция» и «Наступление против Германии», в которых бывший начальник оперативного отдела Главного Штаба старался доказать превосходство сил Франции над Германией. Оставался открытым вопрос, как же следовало вести наступление. Должно ли оно было начаться с самого начала войны и в каком направлении или нужно было выждать благоприятный момент для его начала. Буше говорил о немедленном наступлении на Лотарингию, Чаще слышались мнения о необходимости подготовить наступление. С этим был связан тот минус, что прикрывающие части сначала могли быть отброшены, что с этим приходилось считаться. Майор Мордак особенно отмечал в 1911 г. в «Ревю Милитер Женераль», что в первоначальных боях обстоятельства могли заставить французов отступить. Французскому народу следовало бы свыкнуться с этой мыслью. Ланглуа тоже выдвигал эту мысль и развивал ее дальше в том смысле, что французы должны возможно дальше оттягивать развязку, пока на театр военных действий не прибудут англичане и по возможности все части из Северн. Африки. И в других статьях, например, в январском номере журнала «Нувель Ревю» 1919 г. выступало стремление подготовить общественное мнение к тому, что армия сначала будет выжидать, причем предусматривалось временное оставление некоторой части французской территории. «Если в первой фазе операции считали нужным опираться на систему крепостей, то в последующем ни в каком случае не хотели оставаться привязанными к ней. Осада крепости в конечном результате ведет к ее сдаче. Поэтому подобная операция с самого же начала должна быть исключена из наших соображений», писал полк. Груар в 1911 г. Речь шла главным образом о подготовке к наступлению. Это ясно выражено в «Журналь де сианс милитер» 1919 г.: «преимущества нашего плана заключаются в том, что наши силы с самого начала будут сосредоточены. Как только мы откроем намерение противника, мы тотчас же перейдем в энергичное наступление и, смотря по обстановке, двинем для контрудара наши громадные массы в том или ином направлении». Задачей французского командования Бонналь считал («Голуа» 1911 г.): «начать в удобный момент большими силами бешеное наступление». В атом сказывается оперативный и тактический метод французов, о котором мы уже говорили. Операции и сражения из глубины, маневрирование крупными силами в подходящий момент с имеющимися наготове резервами против врага, наступающего широким фронтом, – этот метод ясно выступает наружу. Мордак в «Политика и стратегия» высказывал мнение, что немцы предпримут наступление на очень широком фронте. Верные своей системе охвата, они направят свой главный удар против французского левого фланга. Стратегический план немцев не оставлял места маневрированию, а имел в виду лишь грубое продвижение вперед, совершенно не считаясь с группировкой противника. Французы ни в коем случае не могли согласиться с таким стратегическим методом. Французы стремились не к тому, чтобы создать сплошной фронт, имея одну армию рядом с другой, а к тому, чтобы расчленить армию, дать возможность им маневрировать, оставляя между армиями, а также между главными силами и флангами достаточные стратегические промежутки. 20-й век дал в руки высшего командования могущественные средства для маневрирования современными армиями, не смотря на их колоссальную численность и громадное протяжение фронтов. В данном случае имеются в виду железные дороги. При правильном использовании они давали возможность добиться неожиданности, являющейся существенным фактором победы. С помощью железных дорог можно было бы, имея одну пли две армии в резерве, стремительно перебрасывать их туда, где должен был наноситься главный удар. По этой причине французские силы в период подготовки стратегической операции должны были располагаться очень глубокими уступами. Развитие подобного положения находим в одной статье «Ревю милитер женераль» за 1910 и 1911 г.г.: «немцы при своих операциях руководствуются предвзятой идеей; они распределяют своп колонны, не будучи осведомленными о силах и намерениях противника. Благодаря этому высшее командование выпускает войска из своих рук; так как оно ошиблось в своих предположениях о противнике, то ему будет чрезвычайно трудно использовать иначе неправильно направленные силы. Весь немецкий метод слишком груб и ненадежен. Лучше выждать, пока обстановка выяснится и затем ввести сосредоточенные силы для решительного контрудара в том пункте, который будет избран на основании полученных о противнике сведений. Конечно, и во Франции раздавались голоса, признававшие трудности такого оперативного метода. «Ля Франс милитер» писала: «весьма возможно, что во время сражений французы будут вынуждены перейти к обороне». Сам Бонналь, главный приверженец контратак, соглашался, что они требуют большого ума. Необходимым условием успеха являлась также своевременная осведомленность о мероприятиях противника. В случае ошибки все было бы потеряно. И полк. Груар подчеркивает трудности правильного выбора места и времени для контратаки.