Осада Будапешта. Сто дней Второй мировой войны

В результате атаки венгерского 10-го дивизиона штурмовой артиллерии с рубежа в районе между Барачкой и Матонвашаром советские войска оказались отброшены обратно к Дунаю, в район севернее Эрчи. Командир одной из батарей 1-го дивизиона штурмовой артиллерии под предлогом того, что его подразделение используется неграмотно, не дожидаясь приказа, присоединился к атаке, в результате которой была уничтожена группировка (очевидно, подразделение. — Ред.) советских войск, сосредоточенная в Барачке. Штурмовое орудие командира дивизиона капитана Шандора Ханека протаранило советскую противотанковую пушку, которая вела по ней стрельбу. Атака неожиданно оказалась успешной: было захвачено или уничтожено 15 советских артиллерийских орудий, убито примерно 250 советских солдат. В результате на этом участке советская сторона долгое время не решалась продолжать наступательные действия, а храбрые действия венгерских артиллеристов были отмечены даже в немецких приказах.

Наступление фронта Малиновского севернее Будапешта развивалось более удачно, поскольку немецкое командование, отражая успешное продвижение войск Толбухина, было вынуждено перебросить из района Хатвана за Дунай 1-ю и 23-ю танковые дивизии, значительно ослабив оборону на данном направлении.

Наступление началось 5 декабря в 10.15 после тщательной артиллерийской подготовки, продолжавшейся 45 минут. Восемь советских дивизий прорвали оборону немецких и венгерских войск на участке между городами Ача и Гальгамача. Через два часа после начала наступления здесь образовался выступ в направлении на Вац шириной 12 и глубиной 3–6 км. В 13.30 в район прорыва была брошена 6-я гвардейская танковая армия. Фриснер потребовал от Гудериана срочно прислать ему резервы. Дополнительные войска были нужны для того, чтобы перекрыть долину реки Ипель, откуда наступавшие советские танки могли бы прорваться на Малую Венгерскую равнину (Южно-Словацкая низменность. — Ред.), создав угрозу Братиславе, Вене и, разумеется, Будапешту. Единственное, что удалось немедленно перебросить к реке Ипель, были части 24-й танковой дивизии и штрафной бригады СС под командованием бригадефюрера (соответствует армейскому званию генерал-майор) Оскара Дирлевангера. Фриснер писал:

«В штабе Дирлевангера я застал странную картину. Я застал бригадефюрера, который походил на прожженного авантюриста, в командном пункте сидящим за письменным столом. На плече его сидела обезьянка, с которой, говорят, он не расставался даже в Польше. Узнав, что штабные офицеры уже собирают вещи, я настоял, чтобы штаб оставался на месте… Бригада, как мне уже намекали, напоминала дикую банду. Одна из рот, набранных из коммунистов, которые должны были «показать себя в бою», уже успела дезертировать, перейдя к противнику».

Между северо-восточной окраиной Будапешта и Вацем образовалась огромная брешь, которую командованию группой армий «Юг» нечем было прикрыть из-за отсутствия резервов. С целью прикрыть хотя бы северную часть выступа в районе Пешта 6 декабря в район Вац с участка на острове Чепель была переброшена моторизованная дивизия «Фельдхернхалле». В течение следующих восьми суток сюда же были направлены несколько венгерских частей, в том числе 1-й особый гусарский батальон, батальон охраны, 4-й саперный батальон, а также 2-й парашютно-десантный батальон. На тот момент дивизия «Фельдхернхалле» была настолько потрепана, что укомплектованность ее пехотных частей не превышала 30 процентов численности венгерского 2-го парашютно-десантного батальона, 1300 солдат и офицеров которого оказались самой крупной частью во всей группировке.

9 декабря советская 6-я гвардейская танковая армия левым флангом вышла к Дунаю в районе городка Вац. Штурмовая группа в составе подразделений дивизии «Фельдхернхалле» и 13-й танковой дивизии попыталась нанести контрудар, но безуспешно. Развернутый наскоро учебный батальон полиции был сметен войсками 30-го стрелкового корпуса, наступавшими при поддержке 60 танков; в течение суток батальон потерял убитыми и ранеными 70 процентов личного состава.

На северном участке рубежа «Аттила» наступающие советские части в течение нескольких часов буквально смели со своего пути солдат 153-й саперной роты и две роты сил безопасности, так называемые роты кишка (кишегитё кархаталам — венг.), оказавшиеся единственной преградой на их пути. Командир дивизии «Фельдхернхалле» генерал-майор Гюнтер фон Папе отдал приказ немедленно контратаковать. Задача вернуть населенный пункт Фот была поручена венгерскому 2-му парашютно-десантному батальону при поддержке на флангах пехотой дивизии «Фельдхернхалле» и венгерской 10-й пехотной дивизии (всего 200 немецких и 600 венгерских солдат при поддержке 15 танков). Несмотря на то что наступавшие советские войска поддерживали 26 артиллерийских батарей и бесчисленное (! — количество минометов, 13 декабря парашютисты вместе с остатками двух потрепанных немецких батальонов и одной танковой роты сумели вновь захватить Фот. Но к следующему вечеру им вновь пришлось отойти, поскольку соседи не сумели обеспечить им прикрытие с флангов. Со своих новых позиций южнее Фота, несмотря на потерю 40 процентов личного состава, они сумели предпринять рейд в тыл противнику, в ходе которого захватили большое количество военнопленных, в том числе начальника оперативного отдела штаба одной из советских дивизий. Папе наградил 31 солдата Железными крестами первого и второго класса. Он лично зачитал десантникам текст донесения одного из советских командиров, перехваченный немецкой дивизией: «Требую немедленно прислать мне подкрепления, так как в сложившихся обстоятельствах не могу выполнить поставленную задачу. Противник сопротивляется так, будто у него дубленая кожа, оказывая нам жестокое сопротивление».

По мере того как акцент боев смещался к северной и восточной частям города, советские войска сумели на некоторых участках глубоко вклиниться в оборону венгров и немцев. Парировать прорывы было нечем. Лейтенант Дьёрдь Турочь вспоминает одну из советских атак:

«Было уже почти темно, когда мы заняли назначенную оборонительную позицию. Смена проходила так, что ее не выдала ни одна зажженная спичка. Пока мы на ощупь пробирались вперед по траншее, соединявшей отдельные ячейки солдат, неожиданно под ногами у нас оказался необычный плотный материал с неровной поверхностью, похожей на ткань. На рассвете мы поняли, что довольно длинный участок траншеи был полностью устлан телами мертвых немецких солдат… Артиллерийская подготовка перед атакой началась в 8.45 и продолжалась целый час до 9.45. Нас обстреливали так плотно, что никто не мог пошевелиться. Потом послышался рокот танков и залпы орудий поддержки. Сами мы не имели никакого артиллерийского прикрытия и могли рассчитывать только на личное стрелковое оружие. На нашем правом фланге располагались позиции 1-й батареи. Еще правее от 1-й батареи стоял взвод стариков-ветеранов территориальных войск. Напуганные бешеным напором русских и не имея белого флага, они немедленно поднимали в сторону с грохотом наступавшего противника оторванные штанины своих подштанников… Как только атакующие русские войска увидели сигналы стариков, они немедленно сформировали пехотный клин при поддержке танков, который начал обтекать нашу оборону, пользуясь предоставленным им проходом. Боясь окружения, 2-я и 3-я батареи начали отступать…

Была уже поздняя ночь, когда мы прибыли в Пецель, измотанные как физически, так и морально. Солдаты шли в казармы и ложились спать не снимая одежды. Нас, офицеров, вызвали в замок, где находился генерал-полковник (Эрнё) Билльнитцер, командующий всеми частями штурмовой артиллерии в районе Будапешта. Дьёрдь Козма, которого назначили командовать нашей группой, доложил о том, как закончился бой у Тузберека. Люди вымотались и нуждались в отдыхе. Билльнитцер воскликнул: «Мы не можем позволить, чтобы русские вошли в Будапешт!»…

Солдат, большинство которых уже спали глубоким сном, пришлось будить. Где-то около полуночи в сырой, холодной темноте мы отправились создавать линию фронта против наступающих русских… Мы могли только гадать о расположении, огневой мощи и численности противника, пулеметы которого время от времени с лаем выбрасывали очередь в нескольких сотнях метров от нас и тут же замолкали после этого. Смертельно уставшие, мы падали на землю и немедленно окунались в бездонные сны…