Антисемитизм в Советском Союзе (1918–1952)

Без притока переселенцев из других частей Советского Союза восстановление скромного довоенного уровня крымского сельского хозяйства и тем более дальнейшее его развитие представлялось почти неразрешимой задачей.

Но приток переселенцев очень затруднялся дороговизной землеустройства на негостеприимных землях северного Крыма и — сопротивлением, на которое натолкнулась еврейская иммиграция со стороны местной администрации. Когда в январе 1925 года Комзет постановил отвести в Крыму 40 000 десятин для еврейской колонизации и послал агронома, который совместно с представителями крымской сельскохозяйственной администрации должен был обследовать подлежащие отводу под еврейские поселения земли, Наркомзем Крымской АССР согласился предоставить для еврейских переселенцев лишь 12,8 тысяч десятин с тем, чтобы 27,2 тысячи десятин оставались резервным фондом на случай, если крымские евреи пожелают сесть на землю.

Но и из предоставленных Комзету 12,8 тысяч десятин Комзет мог принять только 8140 десятин, которые, хотя и «имеют почвы невысокого качества», всё же могут быть целесообразно использованы, но от остальных 4,7 тысяч десятин Комзет вынужден был просто отказаться 64.

В течение последующих лет площадь отводимых для евреев-переселенцев крымских земель из года в год росла, особенно в 1929 и 1930 годах, но условия еврейского земледелия в Крыму оставались тяжелыми, урожайность полей и доходность хозяйства низкими 65.

Несмотря на все усилия Комзета, Озета и Агро-Джойнта, планы еврейского переселения в Крым оставались поэтому невыполненными, и после 1930 года отведенная под еврейские поселения площадь была несколько сокращена 66.

Неблагоприятные для развития земледелия условия в северных и северо-восточных частях Крыма и невозможность заселения их без предварительной затраты больших средств и заставили, повидимому, советское правительство уделить такое внимание вопросу о землеустройстве евреев в Крыму. В официальных кругах открыто ориентировались при этом на приток средств из-заграницы. М. И. Калинин в цитированной выше статье «Еврейский вопрос и переселение евреев в Крым» так прямо и писал:

На 1-ом съезде Озет в ноябре того же года М. И. Калинин вновь вернулся к этой мысли и апеллировал к национальному чувству «еврейских капиталистов» заграницей:

Эта помощь заграничного еврейства — отнюдь, конечно, не одних лишь «еврейских капиталистов», а в основном американско-еврейских рабочих и американско-еврейских средних классов — действительно достигла очень значительных размеров. К 1929 году общая сумма затрат на земельное устройство евреев в Советском Союзе достигла 22,5 миллионов рублей, «из коих 16,7 млн. рублей падают на средства заграничных организаций и около 5,8 млн. рублей на советские» 69, т. е. соответственно 74,2 и 25,8 % или почти три четверти и четверть. 70

К этому времени «крымский аргумент» антисемитов оказался почти забытым.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

БОРЬБА С АНТИСЕМИТИЗМОМ

Воспоминания о роли антисемитизма, как орудия контрреволюции в годы гражданской войны, надолго оставили глубокий след в сознании руководящих кругов советского общества и наложили явственный отпечаток на всю борьбу с антисемитизмом. Борьба эта то усиливалась, то затихала, но всегда лейт-мотивом борьбы с антисемитизмом в Советской России оставалась «опасность контрреволюции». Вне этого, как это ни поразительно, антисемитизм почти не привлекал к себе внимания советских официальных кругов. На этом я еще остановлюсь ниже.

Борьба с антисемитизмом велась в Советской России в двух плоскостях: мерами уголовной репрессии и политической пропагандой и просветительной работой. Оба вида борьбы с антисемитизмом требуют краткого специального анализа.

Борьба с антисемитизмом мерами уголовной репрессии

В Америке и в Западной Европе в кругах, интересующихся проблемой антисемитизма, широко распространено мнение, будто проявления антисемитизма караются в Советском Союзе очень сурово, вплоть до применения смертной казни, что суровые кары применяются уже за антисемитские выходки, оскорбления и высказывания и тем более за насилия по отношению к евреям на почве антисемитизма. Во всем этом много преувеличений. Действительность гораздо сложнее, чем это кажется со стороны, и хотя активные антисемиты и подлежат по закону судебному преследованию, кары, которые их постигают, отнюдь не выходят из рамок нормальной судебной репрессии в Советском Союзе.

Представление об исключительной остроте судебной репрессии по отношению к антисемитам основано на ошибочной оценке раннего декрета советского правительства об объявлении погромщиков «вне закона». В «Известиях» от 27-го июля 1918 года, в отделе «Действия и распоряжения правительства», действительно был опубликован документ, о котором идет речь 71. В виду интереса, который он до сих пор вызывает (особенно заграницей), приведу его почти полностью: