Необыкновенное лето (Трилогия - 2)

Кирилл сказал кратко:

- Дибича я видел в боях с немцами. Командир мужественный и не аферист, пошел служить к нам, а не к белым вполне сознательно. Я за него ручаюсь.

На этом с вопросом о доверии Дибичу было кончено, - не потому, что не нашлось охотников перетряхнуть прошлое бывшего офицера, а потому, что сразу повели разговор об Извекове, тут же утвердили его комиссаром, и на него, в глазах всех, легла ответственность не только за Дибича или за роту, но будто и за события, которые могли произойти в Хвалынском уезде.

Часом позже Василий Данилович - уже командир сводной роты - явился, чтобы договориться с Извековым о подготовке предстоящего похода.

- Что значит человек на своем месте, - встретил его Кирилл, - даже румянец выступил! И ведь опять я с вами в одной части!

- Только вы с повышением, а я не дотянул и до старого, - сказал Дибич.

- Горюете? Вам на подносе счастье подается: не пройдет недели, как вы у себя дома, в своем Хвалынске.

- И как еще почетно, - улыбнулся Дибич, - с оружием в руках! Вот только не пришлось бы дом-то с боем брать.

- А что же особенного! И возьмем! - сказал Кирилл. - Вот вам карандаш, садитесь.

Он развернул карту Волги, и тотчас с удивительной живостью увидел, как Аночка клонилась над этой картой, следя за его пальцем, и как он старался привлечь ее внимание к действиям на юге, чтобы она не подняла голову на север. Теперь он подогнул южную половину вниз.

Но начали не с карты. Дибич рассказал, чем была в действительности рота, аттестованная, как "может, и не плохая". Красноармейцы не закончили даже ускоренной подготовки, старых солдат среди добровольцев числилось меньше половины, люди нуждались в одежде, сапогах, винтовок не хватало. Стали составлять списки потребного оружия, снаряжения, обмундирования, провианта. Когда подсчитали, сколько времени нужно на сборы, и выяснилось, что не меньше трех суток, Кирилл сказал:

- Плохо у нас получается. Мы должны это дело сократить вдвое.

- То есть как?

- А так, чтобы послезавтра на рассвете выступить.

- Я готов хоть сейчас выступить, да с чем? Палок в лесу нарезать - и то время надо. А тут придется каждую щель по цейхгаузам облазить.

- Придется проворнее лазить.

- И так мы с вами чуть не на минуты все рассчитали.

- Пересчитаем на секунды.

- Легко сказать. Я не первую роту сколачиваю.

- Наша рота особого назначения.

- Тем основательнее ее надо снабдить.

Кирилл посмотрел на Дибича тяжелым взглядом из-под осевших на переносье бровей.

- Вот что, Василий Данилович. Условимся, что бой уже начался. А в бою ведь у нас разногласий не будет, правда?

- Тут не разногласия, а простая арифметика.

- Значит, простая непригодна. Пересчитаем по арифметике особого назначения. Я беру на себя самое трудное. Что, по-вашему, труднее всего получить?

- Два пулемета нужно? Связь нужна? А попробуйте раздобыть провод.

- Хорошо. Попробую. Связь будет за мной. Срежу, на худой конец, вот этот аппарат, - сказал Кирилл, вдруг зачем-то стукнув ладонью по телефону.

- Один аппарат - еще не связь, - возразил Дибич.

- Найдем сколько надо. Дальше что?

Они перебрали и перечеркали свои списки, разделили между собой намеченную работу и взялись за карту.

Роте предстояло идти по большаку на Вольск и оттуда на Хвалынск. Это составляло двести двадцать верст. Дибич клал на весь марш пятеро суток, с привалами и ночлегами. На хорошем пароходе передвижение отняло бы день. Но все суда были брошены на южную операцию и пароход мог подвернуться только случайно. Поэтому Извеков предложил следовать на Вольск поездом (что больше чем удваивало путь до этого города, но сокращало время), а остаток дороги до Хвалынска - маршем. Такой комбинированный переход занял бы трое суток.

- Если не подведет чугунка, - сказал Дибич. - Пары-то разводят дровишками.

- Нарубим, - сказал Извеков.

- И если Миронов не двинет от Пензы на юг и не перережет железную дорогу где-нибудь под Петровском.

- А для чего нас посылают? Будем драться там, где встретим противника.

- Нас посылают в Хвалынск. В Петровск пошлют других. Мы обязаны выполнить свою часть задачи.

- Задача в том, чтобы переломать врагу ноги, а на какой станции мы их переломаем - не существенно.

- Напрасно так думать. Большая разница - кто кому навяжет бой, кто выберет время и место боя. Мы имеем дело с конницей. И она уже выступила. А мы будем готовы к маршу только на третьи сутки. Нас легко предупредить.

- Не на третьи, - поправил Кирилл, - а через полтора суток. И у нас больше шансов не быть предупрежденными, а предупредить самим, если мы перебросим роту по железной дороге.

- У меня нет возражений. Все равно неизвестно, что будет через трое или двое суток, - проговорил Дибич очень тихо и замолчал.

Неожиданно он побледнел и сказал с волнением:

- Вы начали о разногласиях. Давайте договоримся сразу. Вы мне доверяете или нет? Если нет, то не теряйте времени - вам нужен другой командир.

- Я вам доверяю, - спокойно ответил Кирилл.

- Вполне?

- Вполне.

- Благодарю. Тогда еще вопрос. Кто из нас будет командовать?

- Вы.

- Я хочу знать - не кто будет поднимать цепь в атаку, а кто будет определять тактику боя, я или вы?

- Мы вместе.

- Это значит, что я обязан присоединяться к тому, как вы решите, да?

- Нет. Это значит, что мы оба будем вникать в убеждения друг друга и находить согласие. Притом я потребую к себе такого же полного доверия, какого вы требуете к себе.

- А в случае расхождений?

Дибич глядел на Кирилла разожженными нетерпением глазами, все еще бледный, и Кирилл вспомнил, каким увидел его в этом кабинете первый раз больного, измотанного судьбой и противящегося ей изо всех своих остаточных сил.

- Вы в Красной Армии, - ответил он, - устав ее не тайна. Но вряд ли между нами возможны расхождения. Во-первых, я не сомневаюсь в превосходстве ваших военных познаний и буду полагаться на них. А во-вторых, у вас ведь одинаковые со мной цели.

Кирилл подвинулся к нему и тепло досказал:

- Вы меня простите, я никогда не заставлю страдать ваше самолюбие.

Дибич, вспыхнув, махнул рукой.

- Я заговорил не потому... Просто чтобы раз навсегда... И чтобы к этому не возвращаться. Чтобы вы знали, что я ставлю на карту жизнь.