Тавриз туманный

- Верни мне это! - прошептала она с мольбой и снова разрыдалась.

- Ганна, ты разумная девушка, надо жить! Ты должна жить для меня, разве ты сама не подумала об этом? Пока я ласкал ее, откидывая со лба ее кудри, она обливала слезами мою сорочку.

Не было никакого сомнения, что девушка получила из дому письмо, лишавшее ее всяких надежд. Очевидно, родители молодой американки не согласились на ее брак с иранцем.

- Дорогая Ганна! Потерпи, ты должна и вправе ждать от жизни счастья. Ты еще так молода. Быть может, сама жизнь устранит мешающие тебе препятствия.

Девушка достала из-за корсажа письмо и, отогнув начало и конец его, прочла:

"Передай наш искренний привет Абульгасан-беку, спасшему тебе жизнь и честь и оказывающему тебе столько забот и внимания.

Однако, Ганна, ты должна понять, что уважение и внимание требуют не любви, а ответного уважения, и впадать в крайности излишне и не к лицу американке..."

Девушка бросила письмо на стол.

- Их долг исполнен! Теперь я сама сумею построить свою жизнь, - сказала она решительно.

Когда на минарете мечети Хазрат-Сахиба раздались звуки азана, пробуждающего тавризцев от сна, мисс Ганна уснула, прислонив головку к моему плечу. Я сидел неподвижно, чтобы не тревожить ее сна. Солнечные лучи, проникнув через разноцветные стекла восточных окон, осветили комнату. Слепящие глаза яркие лучи солнца разбудили девушку.

- Прости, я побеспокоила тебя! - прошептала она слабым голосом.

В ГОСТЯХ У РУССКОГО КОНСУЛА

О моем давнишнем знакомстве с Ниной было известно и консулу и его жене.

- Нам надо познакомиться с Абульгасан-беком! - твердили они Нине, но я просил ее как-нибудь избавить меня от посещения консульства, и до сих пор мне удавалось под тем или иным предлогом отказываться от консульских приглашений. Сегодня же за нами должен был приехать экипаж консула. Извиниться и привести опять какие-нибудь доводы было уже невозможно. Нам ничего не оставалось, как покориться своей участи, чтобы не возбуждать подозрений. В девять часов фаэтон был подан, и мы поехали. В дверях залы нас встретили консул с женой и старшей дочерью, Сардар-Рашид с Ираидой и командир Апшеронского полка Смирнов с Махру-ханум.

При нашем появлении дирижер махнул палочкой, и нас встретили звуками марша. Консул всячески старался подчеркнуть свое внимание к нам. Дочь и жена консула не отрывали от меня глаз. У консула было еще несколько гостей из офицеров.

Сардар-Рашид выглядел скучным и, хотя старался казаться веселым, но это ему не удавалось, все его движения были вымучены. Видно было, что отношение к нему консула далеко не дружеское.

Ираиде было также не по себе; ее настроение находилось, очевидно, в связи с озабоченностью Сардар-Рашида. Махру-ханум, улучив минуту, опустилась на свободное место рядом со мной на маленьком диване. Дважды с очевидным желанием присоединиться к нам Смирнов подходил к нам, но на диване больше не было места, и он удалялся.

- Послезавтра, - шепнула, наклонившись ко мне, Махру-ханум, - начнется. Берегитесь. Во главе поставлен мой несчастный муж. Возьмите эту бумагу. Спрячьте. По прочтении уничтожьте.

И она незаметно протянула мне какую-то бумажку.

- Будьте осторожны. Предупредите ваших близких...

Я не имел основания не верить Махру: все, что она мне говорила, совпадало с сообщениями мисс Ганны и Нины.

Нина, куда-то выходившая, вернулась с тремя розами. Одну из них она приколола к груди Махру, другую вдела в петличку моего костюма, а третью хотела передать Смирнову, но Махру перехватила у нее розу и приколола к корсажу Нины. По всему было заметно, что Махру-ханум успела в значительной мере остыть к мужу. Смирнов несколько раз подходил к ней, приглашая пройтись с ним, но она все не хотела подняться с места. Наконец, под каким-то предлогом Смирнов все же заставил ее подняться и увлек с собой. Нина села рядом со мной.

- Это исторический вечер! - проговорила Нина, сверкнув взглядом. - В настроении Ираиды замечается резкий перелом. Назначение Сардар-Рашида азербайджанским генерал-губернатором затягивается.

- Почему? - тихо спросил я, - есть другой кандидат?

- Да. Положение слишком напряженное, и нужен человек с большим влиянием. Консул уже нашел такого. Это - человек авторитетный и сильный; он более предан царю, чем даже Сардар-Рашид. Сегодня он будет здесь.

- Кто он? - спросил я.

- Когда придет, увидим и узнаем. Назначение его согласовано и с господином Саблиным* и с господином Сазоновым**.

______________ * Саблин - царский представитель в Иране. ** Сазонов - министр иностранных дел царской России.

- А какой пост займет Сардар-Рашид?

- Он останется в должности помощника губернатора и в будущем заменит губернатора, так как он имеет орден "Белого орла".

- Действительно, это исторический вечер! - подтвердил я, подумав о последовательной аннексионистской политике царского правительства в отношении Ирана.

- Сегодня есть еще новости, - добавила Нина. - Кроме чинов русского консульства, приглашен персонал всех имеющихся в Тавризе иностранных консульств.

При этих словах сердце мое усиленно забилось. Узнав, что в числе приглашенных имеется и мисс Ганна, я забеспокоился: как встретятся Нина и Ганна, что подумает Нина? Впервые в жизни я отдавался воле случая: будь, что будет!

Когда сообщили о прибытии английского консула со своим штатом, оркестр заиграл торжественный марш. После взаимных представлений и приветствий Нина указала на худощавого, длиннолицего, бритого господина с выступившими на лице, словно синий шнур, жилами.

- Это мистер Томсон, заведующий секретным отделом английского консульства. Он получает от русского консульства по тысяче рублей золотом в месяц за передачу необходимых секретных сведений. Нечего сомневаться, что и он, как наш Сергей Васильевич, продает их не только нам, но и остальным державам!

Я стал внимательно разглядывать мистера Томсона, который крайне любезно беседовал в это время с Сергеем Васильевичем.

Затем явился германский консул со своими служащими и был принят с той же помпой.

Указав на низенького, мало отличавшегося от обезьяны человека, Нина сказала:

- Этот старый немец - барон Розен. Он также один из наших людей, работающих в германском консульстве.

Достойно внимания было то, что и барон присоединился к Сергею Васильевичу и Томсону.

Немного спустя, приехал австрийский консул со своим штатом. И тут оказался продавшийся русскому консулу человек по имени Гет. В составе французского консульства этим делом занимался мусье Жюльберт.

Я сидел в ожидании чинов американского консульства, которые запоздали.

"Как хорошо, если они не будут!" - Не успел я подумать это, как доложили о прибытии американцев.

Самого консула не было, он все еще продолжал болеть. Явились мистер Фриксон с женой и мисс Ганна. При их появлении я, Смирнов, Сардар-Рашид, Ираида, Махру-ханум и Нина прогуливались по залу. Когда нас представляли друг другу, мисс Ганна протянула мне руку, как совершенно незнакомому человеку, но пожала мою руку как-то особенно интимно. Не давая никому знать о нашем знакомстве, Ганна держалась со мной, как с чужим. Я успокоился. Теперь я думал о другом.

- Кто из этих двух, Фриксон или Ганна, царский шпион? - спросил я у Нины.

- Эта девушка - самое коварное существо в мире. Вот почему, убрав заведующего секретным отделом, на его место назначили ее. Но и Фриксон, и его жена - русские шпионы.

Мужчины составили одну группу, дамы другую. В первой были такие продавшиеся за золото империалистам шпионы, как Сергей Васильевич, барон Розен, Гет, мусье Жюльберт и мистер Томсон, а с другой такие женщины, как мисс Ганна, Махру-ханум и Нина. Все собравшиеся словно ожидали появления какого-то важного лица. После долгих ожиданий оно, наконец, прибыло. То был Шуджауддовле Гаджи-Самед-хан, высокий, плотный, с длинными свисающими усами, человек лет шестидесяти или чуть больше. На его голове красовалась тонкая суконная шапка. Середина головы, начиная ото лба и до затылка, была выбрита.