История русской армии. Том второй

Этот неожиданный успех ободрил горцев, и 29 февраля они захватили укрепление Вельяминовское, а 17 марта лазутчик-черкес дал знать, что горцы в числе более 12 тысяч собираются напасть на укрепление Михайловское. В укреплении находилось до 500 человек. Начальником гарнизона был старший из ротных командиров штабс-капитан Лико, пользовавшийся всеобщей любовью и уважением за свое бесстрашие, непреклонную волю и справедливое отношение к подчиненным. Получив известие о падении фортов Лазарева и Вельяминовского и зная, что гарнизон, имея много больных, не в состоянии занять все протяжение огня, штабс-капитан Лико разделил укрепление углубленным ретраншаментом [116] на две части.

Собрав всех офицеров и нижних чинов, Лико объявил им об угрожающей опасности, напомнил долг присяги и данное ими обещание начальнику Черноморской линии генералу Раевскому не сдаваться живыми, в крайнем же случае взорвать пороховой погреб и погибнуть вместе с неприятелем. На последний подвиг вызвался рядовой Тенгинского полка Архип Осипов. Штабс-капитан Лико потребовал его к себе и договорился с ним в присутствии всех офицеров. Осипов присягнул, что подожжет порох тогда, когда черкесы будут отбивать замок у погреба. О намерении Осипова было объявлено по гарнизону.

С вечера 18 марта каждую ночь в 12 часов весь гарнизон выходил на бастионы, а Осипов запирался в пороховом погребе. Так продолжалось до 22 марта. Часу в 4-м ночи с 21 на 22-е один из часовых заметил приближение горцев и сообщил об этом фельдфебелю Харитону Комлеву. Тот приказал стрелять. Видя, что они открыты, горцы с гиком бросились на укрепление, но были опрокинуты штыками. С 4 до 8 часов утра гарнизон укрепления отбивался от многочисленного неприятеля, но почти все защитники были перебиты и к 10 часам утра горцы ворвались в укрепление. Около 3 тысяч их бросилось к пороховому погребу и начали отбивать замки. Крыша погреба и все вокруг усеяно было неприятелем. Но вслед за стуком отбиваемых замков последовал страшный взрыв. Архип Осипов свято исполнил свой долг, и черкесам достались дорогой ценою лишь развалины Михайловского укрепления.

К концу 1840 г. Черноморская береговая линия была восстановлена, кроме того, часть Кубанской линии было решено перенести на реку Лабу, построить несколько новых крепостей, а территорию между старой и новой линиями заселить станицами Кавказского линейного казачьего войска.

На восточном Кавказе события в 1838 г. ограничивались небольшими походами в Салатавию и вверх по Самуру для усмирения волновавшихся вольных самурских обществ. Результатом этого похода было изъявление покорности самурцами.

Однако небольшие экспедиции не могли оказать влияния на уменьшение распространения мюридизма и помешать упрочению власти Шамиля в горах Дагестана. Чтобы нанести Шамилю более решительный удар в пункте его пребывания, весною 1839 г. было решено отправить в Андию для овладения укрепленным аулом Ахульго — резиденцией пророка — два отряда: один, из 9 батальонов, 22 орудий, роты саперов, 5 сотен казаков и свыше 3 тысяч милиции, под начальством генерал-адъютанта Граббе, должен был действовать со стороны Чечни от крепости Внезапной; другой, в составе 11 батальонов, 22 орудий, роты саперов, 2 сотен казаков и около 1 тысячи милиции, собранный у укрепления Хазры, под начальством генерала Головина, предназначался для действия на Самуре. Перед выступлением чеченского отряда было получено сведение, что один из деятельных сообщников Шамиля — мулла Ташав-Хаджи, собрав в Ичкерии значительные силы, намерен помешать отряду Граббе.

Двинувшись в Ичкерию, чеченский отряд весь май месяц был занят истреблением селений и уничтожением шайки Ташав-Хаджи и только в конце мая смог двинуться к селению Чиркату. При аулах Буртунай и Алмак чеченский отряд встретил упорное сопротивление передовой толпы Шамиля, силою до 4 тысяч человек. Главные же силы Шамиля находились у селения Аргуани на спуске к реке Андийское Койсу. Находясь на труднодоступной местности, селение Аргуани было еще усилено искусственными преградами. Подошедший к селению наш отряд оказался в затруднительном положении: перед ним было сильно укрепленное селение, а с фланга и тыла высокие горы, занятые противником. В таких условиях отступление, разумеется, было невозможно. После двухдневного штурма, стоившего нам 635 человек убитыми и ранеными, селение было взято. Шамиль бежал в Ахульго.

Устроив мост на Андийском Койсу, Граббе перешел с левого берега на правый и обложил Ахульго, но неприступность укрепленного аула и понесенные при Аргуани потери заставили Граббе обратиться к генералу Головину с просьбой о высылке подкреплений из самурского отряда. Между тем этот последний, выступив в конце мая из укрепления Хазры, без особых затруднений дошел до аджиахурских высот, занятых значительными силами противника, устроившего по всему гребню завалы из камней. За завалами засело до 6 тысяч лезгин, готовых к упорному сопротивлению.

Ночью 31 мая эти завалы были взяты 3 ротами Тифлисского полка. Горцы, захваченные врасплох, едва успели сделать несколько выстрелов. С рассветом обнаружилось, что противник очистил аджиахурскую позицию и отступил. Дальнейшее движение отряда совершалось беспрепятственно, и 5 июня Головин занял Ахты, главный пункт этого края. Результатом действий Головина стало окончательное подчинение самурцев и учреждение Самурского округа с военным управлением. По Самуру была устроена укрепленная линия, чем достигалось разобщение мусульманских провинций Закавказья с лезгинскими племенами Дагестана. При селении Ахты возвели прочное укрепление, имевшее важное стратегическое значение для этого края.

По прибытии отряда в Ахты была получена просьба Граббе о присылке подкреплений. Понимая всю важность овладения замком Ахульго, Головин тотчас же отправил 3 батальона с 4 орудиями, с боевыми и продовольственными припасами в чеченский отряд. Прибытие этого подразделения дало возможность теснее обложить Ахульго и затем предпринять его штурм.

^{План осады Ахульго}

Аулы Старое и Новое Ахульго расположены на двух возвышенных утесах, образующих полуостров, омываемый с трех сторон рекой Андийским Койсу, берега которой совершенно здесь отвесны. Рекою Ашильтой, притокой Койсу, полуостров делится на две части, и сообщение между отвесными берегами Ашильты производилось по бревнам. Пути к обоим аулам шли по узким перешейкам, которые были усилены траншеями и завалами. Окружающая местность имела невыгодные условия для устройства осадных батарей.

К югу от Нового Ахульго возвышается отвесная скала, на вершине которой была расположена Сурхаева башня, составлявшая ключ позиции. В башне разместилось 100 самых отчаянных мюридов. Два узких гребня, которыми оба Ахульго примыкали с юга к окрестным горам, были защищены каменными постройками с глубоким рвом впереди. В Новом Ахульго за передовой башней были две каменные сакли с бойницами, соединенные траншеей и обстреливавшие перекрестным огнем то небольшое пространство, по которому было возможно движение к замку в случае падения Сурхаевой башни. Передовые постройки были соединены крутыми углубленными ходами с задними утесами, где находились жилища. По убеждению горцев, Ахульго не только не могло быть взято русскими, но даже доступ к нему совершенно невозможен.

Ограниченность наших сил заставила Граббе отказаться от полной блокады и ограничиться обложением замка с юга. Такая блокада была бесполезной, так как давала возможность Шамилю сообщаться с левым берегом Койсу и получать оттуда подкрепления и продовольствие.

Блокирующий отряд уперся своими флангами в Койсу и 13 июня приступил к осадным работам. Недостаток земли и скалистость грунта крайне затрудняли сооружение ходов сообщения и ведение осады. Батареи приходилось устраивать из туров, наполненных каменьями. К 27 июня было построено 6 батарей и устроен прикрытый проход между ними, начато сооружение спуска ко рву перед Старым Ахульго, поведена двойная крытая сапа и заняты сады у Сурхаевой башни. Помимо своего тактического значения Сурхаева башня заставляла нас растянуть блокаду до 4 верст. Так как осадные работы против башни были затруднительны, то решено было взять ее штурмом. Но произведенный 29 июня штурм, стоивший нам 20 офицеров и 295 нижних чинов убитыми, ранеными и контуженными, убедил Граббе в необходимости осадных работ против этой башни и артиллерийской подготовки.