Повседневная жизнь русского кабака от Ивана Грозного до Бориса Ельцина

С обязанностью организации культурного отдыха, «коммунистического досуга» пивбары не справились — в них по-прежнему царила обычная атмосфера питейного заведения с непременным распитием чего-нибудь более крепкого, чем заглавный продукт. Но они все же приблизили соотечественников к более высоким стандартам потребления спиртного, ознаменовали собой конец эпохи былых грязных русско-советских пивных. Правда, благодаря интернациональной дружбе с Островом свободы в СССР появился кубинский ром, а в Москве открылся ресторан «Гавана», где в меню были кубинские блюда из креветок, лангустов и прочих тропических деликатесов.

Главным средством истребления пережитка прошлого тогдашнее советское руководство — в отличие от М. С. Горбачева в 1985 году — считало общественное воздействие. Очередной пленум ЦК КПСС 1963 года предложил соответствующую форму — товарищеский суд или — в случае, если человек уже «увяз в болоте пьянства», — взятие его на поруки трудовым коллективом. Коллектив же охотно выручал друзей и собутыльников. Более серьезные меры, как правило, применялись задним числом, после того как гуляка уже отработал свои 15 суток или был уволен за пьянки и прогулы: «Суд передовиков строек и промышленных предприятий Москворецкого района города Москвы считает бывшего слесаря завода "Стекломашина" Корнюхина Виктора Егоровича 1938 года рождения виновным в тунеядстве, нарушениях трудовой дисциплины и пьянстве, также признает увольнение Корнюхина В. Е. с предприятия законным и правомерным. Учитывая чистосердечное раскаяние и твердое слово исправиться, суд считает выселение Корнюхина В. Е. за пределы города Москвы в административном порядке преждевременным» ^{102} .

Послевоенный Советский Союз, судя по опубликованным в хрущевское время цифрам, пил умеренно: всего 1,85 литра спирта на душу населения в 1948— 1950 годах ^{103} . Однако впервые обнародованные в 1958 году в справочнике «Народное хозяйство СССР» данные о производстве спирта показывали уверенный рост этой отрасли: с 73 миллионов декалитров в 1956 году до 163 миллионов в 1958-м. Соответственно росла и продажа алкогольных напитков. Судя по этому же справочнику, производство вин в СССР увеличилось почти в три раза по сравнению с 1940 годом.

В самом конце «оттепели» появились сведения о производстве водки. Из них следовало, что в 1952 году страна выпускала 81,1 миллиона декалитров этого стратегического продукта, а в 1958 году его производство достигло 145,4 миллиона декалитров. В следующем году последовал спад, очевидно связанный перечисленными выше ограничениями. Но затем отставание было успешно преодолено и отрасль вновь стала наращивать обороты — до 162 миллионов декалитров в 1962 году ^{104} . Очень возможно, что этот ударный рост в эпоху «развернутого строительства коммунизма» был сочтен неудобным для публичного ознакомления. Поэтому конкретные данные о потреблении самого популярного российского напитка исчезли сначала со страниц предназначенных для широкого читателя изданий, а с 1964 года — из статистических сборников «Народное хозяйство СССР». Отныне там помещались только данные о производстве вина, которое гражданами потреблялось также охотно.

Но даже относительно небольшое повышение цен и сокращение продажи спиртного вызвали проблемы у торговых организаций, руководствовавшихся жесткой директивой «Выполняйте план товарооборота!». В докладе Центрального статистического управления СССР 28 марта 1960 года об уровне и движении цен в 1959 году и недостатках в ценообразовании констатировалось: «Повышение цен на вина оказало неблагоприятное влияние на ход реализации вина. Объем реализации вина в 1958 г. по сравнению с 1957 г. сократился на 17 % и был ниже, чем в 1956 г.». Но кончался документ за здравие: «Проведенное с 1 июля 1959 г. снижение розничных цен на виноградные и плодово-ягодные вина и отмена сельской наценки на виноградные вина привели к значительному росту реализации вина и резкому сокращению товарных запасов». Короче говоря, отсутствие товарного изобилия на прилавках делало необходимым присутствие там максимально доступного винно-водочного ассортимента — вопреки всем благонамеренным попыткам его ограничения. Как только цены на вино были снижены на 20 процентов, благодарное население тут же увеличило закупки алкогольной продукции на 70 процентов ^{105} . В итоге от всех попыток борьбы с пьянством осталось лишь изобильное словоблудие в бесчисленных псевдонаучных сочинениях о строительстве и почти что наступлении эпохи «коммунистического быта».

Картину портили только отдельные «родимые пятна»: «В городах есть еще молодые люди, которые нигде не работают и не учатся; среди части молодежи еще бытуют явления мелкобуржуазной распущенности, стремление к бездумному времяпрепровождению, обывательские представления о смысле жизни и подражание дурным вкусам, принесенным из буржуазных стран. Именно такие молодые люди чаще других становятся на путь пьянства и хулиганства, ведут праздный, разгульный образ жизни, увлекаются дурными танцами, распутничают и сквернословят» ^{106} . К сожалению идеологов, имела место и «несознательность» в рядах основных строителей нового мира — представителей рабочего класса. Таких ренегатов осуждали в типичном для эпохи стиле: «Термист ремонтно-механического цеха одного из заводов Николай Г., получив зарплату, сильно напился. На следующий день он совершил прогул. Вследствие того в цехе создалась угроза срыва плана: напарники Г. одни выполнить дневное задание не могли. Администрации цеха пришлось заменить Г. другим рабочим, что, в свою очередь, создало серьезные трудности в том участке цеха, который обслуживал этот рабочий. Для ликвидации всех затруднений, вызванных прогулом Г., пришлось ставить на сверхурочные работы трех рабочих. Только таким путем удалось предотвратить перебои в работе цеха».

Как водится, не обошлось и без ссылок на тлетворное влияние империализма и его агентов, которые «необходимые для них сведения… получали от подвыпивших людей, а свои кадры изменников Родине вербовали из морально опустившихся пьяниц». Таким образом они стремились разложить моральную непорочность советских людей: «На пресс-конференции советских и иностранных журналистов бывший шпион Якута рассказал: "Мы должны были посещать клубы, рестораны, магазины, пивные и другие общественные места, расположенные вблизи важных промышленных объектов, примечать там часто бывавших посетителей, устанавливать с ними дружеские отношения, выпивать с ними, давать деньги в долг, ставить в зависимость и таким образом изучать подходящих людей для вербовки и получения шпионских сведений"» ^{107} .

Антиалкогольная пропаганда не поднималась выше описания клинических последствий алкоголизма: «Инженер Ф. после двухнедельного беспробудного пьянства, будучи у себя дома, стал требовать от домашних, принимая их за рабочих завода, выполнения его приказаний. При попытке его успокоить он встал на четвереньки и, бегая по комнате, с криком, бранью, визгом судорожно ловил какие-то только ему одному видимые мелкие существа». Популярными были также рекомендации «народной мудрости» в духе следующих сентенций: «Пей, пей — увидишь чертей», «Вино любишь — сам себя губишь», «За чаркою заседать — трудодней не видать», «Бригадиру грош цена, коль любитель он вина», «Много вина пить — беде быть» и т. д. ^{108} Остались от того наивного времени еще умилительные плакаты — вроде того, где солидный мужчина, закрыв лицо руками, рыдал в отчаянии от неприличного поступка: