Русский Белград

Случаев визирования паспортов, выданных советской властью, до сего времени был только один: для представителя советского Красного Креста Корешкова, притом только для транзита и как представителю Нансена по просьбе последнего.

Более того: ввиду того, что некоторые государства — Германия и Польша — не ставят ныне виз для русских на паспортах, выданных антисоветской властью, правительство Королевства СХС, ошибочно включив в перечень этих государств Австрию, и, применяясь к пожеланиям Женевской конференции Лиги Наций, выдает русским, едущим в эти страны, установленные для сербов паспортные книжки с отметкой, что предъявитель „русский“. Книжки выдаются только на шесть месяцев — будут ли этот срок продолжать, судить можно только впоследствии.

В вопросах визы на въезд, которые даются только Министерством Иностранных Дел, господствует полное усмотрение. В последнее время эти визы вообще выдаются легче и чаще, и случаи унизительных сцен, когда чиновники издевались над русскими, хотя бы и вполне обеспеченными, ходатайствовавшими о визах для своих детей или родственников, совершенно прекратились. Однако найти какие-либо руководящие, принципиальные линии в разрешении подобных вопросов, как во всем, основанном на усмотрении, невозможно.

Визы на въезд лиц, находящихся в Советской России, не выдаются ни в коем случае. Таких случаев, когда в Белграде начал свои действия по облегчению вывоза из России женщин и детей Международный Красный Крест, было только десять, и через две недели эта практика была прекращена. Обходится это положение указанием на то, что вывозимое лицо уже находится в одном из пограничных государств, куда и посылается виза.

Транзитные визы в последнее время выдаются легко, без предварительного запроса Министерства консулами Королевства СХС в стране отправления при условии соответствия паспорта вышеуказанным требованиям и при наличии в нем визы страны назначения.

Обратные визы на возвращение в королевство покидающих его в последнее время тоже получаются легко от высшей для каждого округа полицейской власти…

В заключение считаю долгом остановиться на вопросе о праве жительства. В виде общего правила, русские беженцы прикреплены к тому месту жительства, где они получили право проживания или где были водворены после эвакуации. Всякое передвижение по территории королевства в виде общего правила, впрочем не всегда соблюдаемого, но недавно вновь подтвержденного, требует разрешения полицейской власти. В больших городах это сводится к уплате соответствующей (6 динар) суммы гербового сбора, но в маленьких городах и особенно удаленных селах — это создает большие затруднения: беженец получает разрешение доехать до местопребывания „Великого Жупана“ (губернатора) и лишь там получает разрешение на дальнейшее передвижение, для чего часто должен ездить в сторону противоположной желаемой…

Для пребывания в каждом большом городе, хотя бы в течение суток, требуется полицейское разрешение. В Белграде этими „дозволами“ ведает русский полицейский чиновник, и здесь царит полный произвол».

Из письма В.В. Исаченко следует, что с советскими паспортами в Королевство СХС не пускали, что русские эмигранты были прикреплены к тому месту жительства, где они получили право проживания или расселились сразу после эвакуации, а всякое передвижение по территории Королевства СХС, как правило, требовало разрешения полицейской власти. В больших городах достаточно было уплатить соответствующую сумму гербового сбора, но вот в маленьких городах и особенно удаленных селах возникали большие затруднения: беженец получал разрешение доехать до местопребывания губернатора и лишь там мог получить позволение на дальнейшее передвижение.

При этом весной и летом 1920 года произошли изменения в самом образе жизни российских беженцев в Королевстве СХС. Многие из них уже начали понимать нереальность надежд на скорое возвращение в Россию и искали любые возможности более прочно закрепиться на новом месте.

Правительство Королевства СХС оказывало эмигрантам из России всяческое содействие, предоставляя им денежную помощь за счет казны. Но рост числа беженцев не мог не вызвать увеличения спроса на деньги, выделяемые правительством для льготного размена. В марте 1920 года он был ограничен 1000 рублей на одного человека в месяц и производился из расчета 600 динар за 1000 рублей. С 1 июля были введены новые правила оказания денежной помощи российским беженцам, в соответствии с которыми льготному размену был придан характер безвозмездных субсидий, выдаваемых ежемесячно в следующем размере: одиноким — 400 динар, семьям из двух человек — 700 динар, из трех человек — 850 динар, из четырех человек — 1000 динар и т. д. Очень важно отметить, что правом на получение субсидий пользовались «только беженцы из России, то есть русские подданные, прибывшие на жительство в королевство из России под давлением политических обстоятельств после 1 декабря 1918 года». Были лишены права на субсидии беженцы, имевшие личные средства к существованию или получившие постоянный заработок, превышающий минимальный прожиточный уровень.

Приезд тысяч беженцев, переживших ужасы войны, активизировал борьбу различных групп и политических направлений в их среде. По словам В.Д. Козлитина, эта борьба «являлась, с одной стороны, продолжением прежних разногласий, возникших еще в России, а с другой — результатом новых противоречий из-за должностей и льгот, предоставляемых правительством королевства».

Ситуация несколько стабилизировалась только к осени 1920 года, когда более четко определилась структура управления делами беженцев и сложилась система самоуправления. На совещании представителей правительственных и общественных организаций российских беженцев, состоявшемся 22 мая в Белграде, было принято решение о распределении между ними отдельных направлений работы: на представительство РОКК возлагалась организация медико-санитарной и продуктовой помощи беженцам, на представительство ВЗС — профессиональная подготовка и трудоустройство, на представительство ВСГ — организация школьного образования и помощи детям.

Начиная с лета 1920 года, главные усилия правительства Королевства СХС и ВЗС были направлены на стимулирование производственной активности трудоспособных беженцев, оказание им помощи в приобретении специальности, переквалификации и трудоустройстве. Уже до начала 1921 года в наиболее крупных центрах расселения российских беженцев было открыто свыше 50 курсов сербохорватского языка, рассчитанных примерно на 1000 человек. В это же время начали работу свыше 30 краткосрочных курсов профессиональной подготовки, на которых обучались около 1300 беженцев. Российским гражданам для организации собственных предприятий предоставлялись кредиты, специалистам выдавались ссуды на приобретение пособий и инструментов. До марта 1921 года включительно было открыто около 300 предприятий. На их организацию представительство ВЗС выдало ссуду в размере более 1 млн динар.

Все эти меры помогли части беженцев найти заработок. К 1921 году, например, без особых хлопот устроились на службу инженеры, техники, землемеры, работники образования, врачи, деятели культуры. С другой стороны, сложно было подыскать работу по специальности юристам, военным и чиновникам. В связи с этим значительная часть бывших военнослужащих и чиновников вынужденно довольствовались скромным служебным положением в провинции с невысокой оплатой или же занимались физическим трудом.

Одновременно с этим многие беженцы все еще продолжали жить в надежде на скорое возвращение на Родину и не желали серьезно заниматься поисками работы. Они либо проживали накопленные деньги и драгоценности, либо полагались на материальную поддержку от правительства или беженских организаций.

Трудные условия эвакуации, лишения по пути в Королевство СХС и в первые месяцы пребывания на его территории, как правило, плохое питание и жилье, часто изнурительный труд приводили к увеличению заболеваемости. Медико-санитарная помощь беженцам, находившаяся в ведении РОКК, оказывалась как непосредственно лечебными учреждениями данной организации, так и путем оплаты лечения в государственных и частных медицинских заведениях королевства.