О Москве Ивана Грозного

Все разраставшаяся борьба за рабочие руки обострялась обще-европейским экономическим кризисом, вызванным открытием Америки, войнами XVI в. и в частности Ливонской войной и специфически-русским процессом колонизации Поволжья и дикого поля или, что то же, запустением замосковного центра. Право крестьянского „выхода" еще в силе, но постепенно затеняется фактом крестьянского „вывоза" и с начала 70-х годов приостанавливается в своем действии специальными указами о „заповедных летах".

Боярской землей и мужицкой свободой расплатилось государство с дворянской конницей за ее ливонские походы.

41

Сложную систему мероприятий 40-70-х годов по организации служилого дворянства и дворянской конницы царь Иван осуществлял параллельно с загадочной и „бурной затеей опричнины ".

„ Опричнина “ - крылатое словечко, не без сарказма 1 пущенное в оборот самим царем, но официально не признанное,, было в обращении с 1565 по 1572 г., и в этом году, рак говорят о том печатаемые ниже „Записки опричника", было запрещено' к употреблению под угрозой строжайшего наказания. Но под названием „двора" или „удела" „опричнина" продолжает существовать в 70 и 80 годах, и за время своего существования успевает пережить значительные модификации. •

Но ни пересмотр княженецкого землевладения, ни разрастание опричной территории в Поморье, ни тем более „эпоха казней" не отражают собою идеи опричнины 1565 г. Изученная в своих социально-политических последствиях, „опричнина" по прежнему остается психологически загадочной реминисценцией удельного быта.

X Л7-

В борьбе за ливонское наследство и балтийские проливы столкнулись в Прибалтике все европейские державы.

Ливонская кампания (1558 г.) и шведско-датская семилетняя война (1563 г.) вызвала огромный спрос на наемников. Кавале- рами-авантюристами, бездомными ландскнехтами и рейтарами, пиратами и просто бродягами кишмя кишел весь Запад, все моря и океаны. В Германии их расплодилось „ что груш на деревьях".

Привлекаемые широкими операциями воюющих сторон по вербовке, наемники устремили свое внимание в Прибалтику… С первыми же успехами московского царя под Дерптом слухи о могуществе „московита" прокатились по всему Западу. Под ударами царя рушилась дряхлевшая, лишенная внутренней спайки, Ливония. В страну победителя, „дикаря-московита" отливали новые и новые волны ливонских эмигрантов, теснились жадные толпы всесветных авантюристов.

1 Опричнина - термин удельного времени; означает вдовью долю в княжом наследстве.

42

Широко раскрывал им ворота своей земли московский царь и, жадный до мастеров-оружейников, воинских людей, рудознатцев и золотоискателей, врачей, юристов и толмачей, встречал радушно, всякого иноземца. В московских слободках за Яузой на Болвановке и за Москвой-рекой в Наливках селились немецкие ратные люди-наемники, шотландские стрелки. На Балтийском море от имени царя пиратствовали Христиерн Роде, Клаус Тоде и Сильвестр Франк.

При дворе московского царя слагалась пестрая колония иноземцев-полоняников и выходцев из-за рубежа. Были здесь толмачи и ученые юристы-богословы (Каспар Виттенберг и Каспар Эльферфельд), военные инженеры и командиры немецких отрядов (немчин Размысл1 и Юрий Францбек, позже перешедший на датскую, а еще позже на польскую службу1 2); были врачи - „лекаря" (англичане Роберт Якоби, Арнульф Линзей, вестфалец Елисей Бомелий). Мелькают далее мало знакомые, но в свое время заметные имена Адриана Кальпа, Фромгольда Гана, Франциска Черри, Генриха Штальбрудера и др. Среди них в конце 60-х годов (1567-157Г) выделяются дипломатические агенты царя Ивана ливонцы, взятые в плен в 1560 г. - Иоганн Таубе и Эларт Крузе, авторы знаменитого проекта создания Ливонского королевства (1570-77) и в высокой мере интересного описания „тираннии" (эпохи казней) царя Ивана.

Здесь же на Москве при дворе московского царя делал свою карьеру и вестфалец Генрих Штаден- дипломатический агент пфальцграфа Георга Ганса, оставивший по себе печатаемые ниже мемуары.

Генрих Штаден родился около 1542 г. в маленьком вестфальском городке Ален в семье местного бюргера Вальтера Штадена. Родители его готовили к духовной карьере, но несчастный случай, угрожавший ему уголовным преследованием, заставил его скрыться из родного города. Он нашел пристанище и работу в Любеке в доме своего кузена. Здесь он отбывал натуральную повинность городового дела и с тачкою в руках работал на городском валу. В Риге, куда он позже перебрался, он также принимал участие в работах на городском:

1 Может быть, Размуссен? Платонов. Иван Грозный. 87.

2 После 1585 г. польский сенатор.

43

валу. Русские наступали тогда в Ливонии; царя Ивана ждали под Ригой (январь 1559 г.). В городе царила настоящая паника, и с постройкой вала очень спешили.

Покинув Ригу, Генрих скитался по Ливонии, был дворовым дворянских мыз и на 17-18 году своей жизни получил должность приказчика в мызе Вольгартен.

В 1562- 63 гг. в тревожное время междоусобной борьбы двух братьев -шведского короля Эрика XIV и Иоанна герцога финляндского - Генрих Штаден, занявшийся тогда торговлей, отправился с товарами в шведскую Ливонию в замок Каркус. Город, принадлежавший герцогу Иоанну, был взят, видимо, королевскими ландскнехтами, а все жители его, в том числе и Штаден, были ограблены.

В 1563 г. он перебывал в ливонских замках и затем вторично попал в Ригу.

Здесь в декабре этого года Штаден был свидетелем жестокой казни Иоганна Арца, именовавшего себя графом, шведского наместника в Гельмете. Обвиненный герцогом Иоанном в изменнических сношениях с русскими, граф был растерзан раскаленными клещами.

Из Риги с одной только лошадью Штаден отправился в польский Вольмар, откуда польские отряды совершали свои набеги на пограничные русские области и в частности Юрьевский уезд, недавно отошедший к Москве (1558 г.). К этим вольмарским отрядам присоединился и Генрих Штаден; с ними он принимал участие в пограничных набегах и грабежах. Однажды, повздорив из-за дележа добычи, он попал в тюрьму.

Выйдя на свободу и „вдоволь насмотревшись на ливонские порядки", он махнул на Ливонию рукой и решил перебраться за рубеж, в таинственную и заманчивую Московию.

Понятно это решение бездомного вестфальца, дворового ливонских мыз и польского, ландскнехта. То было время всеевропейской тяги на восток; то было время блестящих успехов Грозного. Счастье, казалось, бежало по пятам за „московитом". Не так давно прогремела его слава покорителя Казани и Астрахани. В прошлом году ему сдался литовский Полоцк (1563 г.)- ключ от Двины и Риги.

Счастливо миновав польские заставы на реке Эмбах и из-. бежав неминуемой в случае поимки виселицы, Генрих Штаден пробрался к Дерпту. Там после отъехавшего 30 апреля 1564 г.

к Сигизмунду II Августу кн. Андрея Михаиловича Курбского воеводой сидел боярин Михаил Яковлевич Морозов (1564 г.).

Через шесть дней Штаден был уже в Москве, в посольском приказе перед дьяком Андреем Васильевичем „у распросу Он был-взят толмачем в приказ; тогда же был пожалован поместным окладом в 150 четвертей и испомещен в Старицком уезде в селе Тесмино с деревнями, принадлежавшими. до того одному из людей кн. Владимира Андреевича Старицкого (?).

Царь Иван был занят в то время мыслью о возрождении под русским протекторатом распавшегося в 1561 г. ливонского ордена. Предполагалось посадить магистром Вильгельма Фюр- стенберга, взятого в плен в 1560 г.,и проживавшего в Любиме, а преемником ему назначить сына последнего ливонского магистра Готгарда Кеттлера,-Вильгельма. Для переговоров Фюр- стенберг был вызван в Москву (1564 г.). Но, как ленник Империи, он отклонил от себя предложение царя Ивана и был отправлен обратно в Любим, где и умер в январе следующего 1565 года.