Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны

«Вот кое-что об автомобилях. «К концу июня 1941 года на железных дорогах простаивали 1320 поездов с автомобилями» (ВИЖ. 1975. № 1. С. 81). Германские войска напали 22 июня, а уже к концу июня такое количество эшелонов с автомобилями простаивает в прифронтовой полосе».

Вот она, подготовка к войне! Разоблачил Суворов-Резун Иосифа Виссарионовича Сталина…

Но я и здесь вынужден разочаровать нашего беглого шпиона: согласно мобилизационному плану, автомашины после начала войны передавались армии. Их начали собирать 22 июня 1941 года в каждом городе, согласно мобплану — МП-41. Об этом — во многих книгах. Еще до войны многие машины были приписаны к конкретным частям и с началом военных действий начали поступать в эти части.

«Когда мы говорим о причинах поражения Красной Армии в начальном периоде войны, то почему-то забываем главную причину: Красная Армия находилась в вагонах… Генерал армии С.М. Штеменко (в то время полковник оперативного управления Генерального штаба): «Эшелоны с войсками идут на запад и юго-запад сплошным потоком. То одного, то другого из нас направляют на станции выгрузки. Сложность и переменчивость обстановки нередко вынуждала прекращать выгрузку и направлять эшелоны на какую-нибудь иную станцию. Случалось, что командование и штаб дивизии выгружались в одном месте, а полки — в другом или даже в нескольких местах на значительном удалении» (Генеральный штаб в годы войны. С. 30)».

Кошмарная картина! Я так и вижу, как к границе мчатся эшелоны, Штеменко мечется от вагона к вагона с криком: «Быстрее!» — а в Кремле Сталин меряет циркулем расстояние между Брестом и Берлином.

Но — проверим.

Были в книге Штеменко такие слова?

Были!

На странице 30…

А девятью страницами ранее — на странице 21 — С.М. Штеменко пишет:

«В ночь на 22 июня, ровно в 2 часа, ко мне на квартиру прибыл связной и передал сигнал тревога. А еще через полчаса я уже был в Генштабе».

Так что эшелоны шли «сплошным потоком» уже после начала войны. Было бы удивительно, если бы после мобилизации войска оставались на месте и не ехали на фронт. Тем более что на странице 29 С. Н. Штеменко пишет: «На картах появились многочисленные синие стрелы, угрожающе нацеленные в самое сердце страны».

Суворов-Резун не согласен:

«Можно предположить, что все это погружено после 22 июня и направлено на фронты. Это неправильное предположение. После 22 июня фронты требовали только пустых вагонов, чтобы вывести штабеля вооружения, боеприпасов, топлива и других военных запасов, уже сконцентрированных у границы».

Это — неправда.

«После 22 июня», а именно 25 июня, командующий Западным фронтом Павлов бросил в бой свой последний резерв — взвод личной охраны. Немецкий 24-й танковый корпус обошел Минск с юга, через Слуцк, почти беспрепятственно — это направление Павлову нечем было прикрыть.

Острая нехватка войск была и на других участках. Командующий Южным фронтом И. В. Тюленев докладывал И. В. Сталину:

«Войска Южного фронта вынуждены были отступать за Днепр потому, что противник, используя свое превосходство в силах, все время заходил нам во фланг и тыл. У нас не было резервов для отражения ударов обходящей бронетанковой группировки врага, а все имеющиеся войска были скованы с фронта значительными силами противника. Оборонительные же рубежи, подготовляемые местным населением, из-за отсутствия резервов мы не смогли занять заблаговременно» (Тюленев И. В. Через три войны. С. 147).

Весь немецкий план блицкрига состоял в том, чтобы разбить Красную Армию до осуществления мобилизации. Весь смысл советского плана прикрытия границы состоял в том, чтобы не дать немцам прорваться и сорвать мобилизацию. Потому-то Генеральный штаб и его офицеры уделяли столько внимания переброске войск и стабилизации фронта.

«К.С. Конев стал во время войны Маршалом Советского Союза, мы хватаем его книгу в надежде найти объяснения того, как он оказался в чужом округе со своими «Аннушками» ('кодовое название дивизий. — А. П.) и зачем; но с удивлением обнаруживаем, что маршал начисто опустил весь начальный период войны. Он предпочел писать про сорок пятый год и свою книгу так и назвал — «Сорок пятый».

Удивился Суворов-Резун: Маршал Советского Союза написал только про сорок пятый. Не знает Суворов-Резун не только историю Второй мировой, но и книг Маршала Советского Союза И. С. Конева. А И. С Конев написал еще и книги «Записки командующего фронтом, 1943–1945» и «В пламени войны». Статья И. С. Конева в сборнике «Битва за Москву» называется «Осенью 1941 года».

Объяснял И. С. Конев и то, как оказался в чужом округе:

«Еще в Москве я получил задачу от Тимошенко. Указав районы сосредоточения войск 19-й армии, он подчеркнул: «Армия должна быть в полной боевой готовности, и в случае наступления немцев на юго-западном театре военных действий, на Киев, нанести удар и загнать немцев в Припятские болота» (Цит. по: Соколов Б. Неизвестный Жуков: портрет без ретуши. С. 212–213).

Не читал Суворов-Резун этого. Что же он читал?..

«Генерал-полковник Л. М. Сандалов осматривает строительство оборонительных сооружений на самой границе в районе Бреста и с удивлением обнаруживает, что доты стоят так близко от границы, что их видно с германской стороны. Он задает недоуменный вопрос В. М. Чуйкову. Чуйков, этот будущий сталинградский лис, вздыхает (притворно, конечно): очень жаль, именно так, немцы заметят наше оборонительное строительство (На московском направлении. С. 53). Гудериан начинал войну именно с другой стороны реки и отмечает, что он все это хорошо видел: доты строили днем и ночью, причем ночью при ярком свете».

Ни о чем подобном Гудериан не писал. Но продолжим чтение:

«Удивительная вещь: ни сам Сандалов, ни Чуйков, ни кто другой не прикажут оставить работу и перенести строительство на пару километров в тыл, чтобы противнику не было видно точного расположения огневых точек и направления амбразур, по которым он может легко вскрыть систему огня».

Эх, взять бы Суворову-Резуну какую-нибудь книжку про Брестский УР и прочитать про его историю.

Была имитация?

Была. При строительстве Брестского укрепрайона действительно прибегали к имитации. Это давно описано в литературе:

«С апреля — мая в некоторых дотах, замаскированных под скирды, сараи, избы, жили гарнизоны. Жили скрытно, ничем не обнаруживая себя. Обеды, завтраки и ужины доставляли им в термосах не сразу: вначале — в ложные доты, которые сооружались почти на глазах местных жителей, затем по ходам сообщения — в боевые укрепления» (В солдатской шинели. С. 19).

Потому «сталинградский лис» В. М. Чуйков и притворно вздыхал: «Очень жаль, конечно». Не рассказывать же Л. М. Сандалову, и другим офицерам, и всем прочим подряд про ложные доты…

И теперь, через 50 лет, из Англии вылезает неуч, который не знает того, о чем пишет, и радостно тычет пальцем в ложные доты.

«Если мой читатель будет пересекать советскую границу в районе Бреста, то пусть обратит внимание на серые бетонные коробки почти на самом берегу — это доты южной оконечности Брестского УРа. Они не были обсыпаны землей тогда, так голыми стоят и по сей день. Раньше доты на «Линии Сталина» строились тайно вдали от границ, и противник не мог знать, где находятся укрепления, а где проходы между ними, да и есть ли вообще такие проходы. Теперь противник со своего берега мог не только видеть все строительство и точно знать, где находятся укрепления, но мог с точностью выявить каждое отдельное сооружение и даже установить направления стрельб для каждой амбразуры. На основе этого он мог определить всю систему огня».

Блестящее знание предмета.

Нет, все-таки недаром Суворов-Резун получил мировую известность. Недаром получил профессора в Польше. Такие вот в Польше профессора…

Я не польский профессор. Мой дед охранял железнодорожный мост в одном из ДОТов, и потому я знаю, что не все долговременные укрепления можно замаскировать. Многие ДОТы выполняют конкретную цель: защищают мост, дорогу, господствующую высоту, не простреливаемую другими дотами зону. Например, чтобы предотвратить возможность захвата плацдарма на берегу, ДОТы открыто выстраиваются вдоль берега, чтобы не позволить противнику переправиться через реку.