«Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов<br />Издание второе, переработ

Это привело, в свою очередь, к тому, что план учений разрабатывался и утверждался не руководством ВМФ, как это требуется при проведении сбор-похода, а руководством Северного флота, что снижало уровень и качество подготовки учений, а также порядок подготовки и инспектирования боевых кораблей, участвующих в учениях. В результате в море был выпущен не подготовленный к стрельбе торпедой 65–76 подводный крейсер «К-141», ранее этой торпедой не стрелявший, с не обученным стрельбе перекисно-водородной торпедой экипажем.

Таким образом, бездействие президента Российской Федерации Путина В. В. повлекло причинение крупного ущерба по халатности и смерть по неосторожности 118 человек.

Имея достоверную информацию о том, что на «Курске» после взрывов в живых остались подводники, Путин отверг предложение иностранных государств предоставить немедленную помощь для спасения людей. Своевременная помощь 23 членам экипажа, которые оставались живыми как минимум до 1 1 часов утра 14 августа 2000 года, оказана не была, и они погибли в результате локального пожара от попадания воды и масла на пластины В-64 для регенеративного дыхательного устройства РДУ-2.

Таким образом, являясь Верховным главнокомандующим Вооруженными силами России, Путин В. В., будучи обязанным заботиться о жизни военнослужащих Российской Федерации, имея возможность оказать помощь 23 подводникам путем привлечения иностранных специалистов и средств спасения, заведомо оставил без помощи лиц, находящихся в опасном для жизни состоянии и лишенных возможности принять меры к самосохранению.

Пытаясь уйти от правовой, морально-этической и политической ответственности, по завершении предварительного расследования Путин злоупотребил должностными полномочиями и принял политическое решение отказаться от уголовного преследования руководителей ВМФ России и Северного флота.

Во исполнение этого решения генеральный прокурор Владимир Устинов и главный военный прокурор Александр Савенков дали указания следователю Артуру Егиеву прекратить уголовное дело, исключив обстоятельства, связанные со временем гибели 23 подводников, находившихся в 9-м отсеке. Егиев, в свою очередь, назначил проведение повторных и дополнительных экспертиз с участием Виктора Колкутина и Сергея Козлова, которые сфабриковали экспертизы о жизни подводников не более 8 часов после взрывов и о том, что источник стуков SOS находился вне места нахождения атомного подводного ракетного крейсера «Курск».

Президент РФ Путин В. В., таким образом, используя свое служебное положение, приняв политическое решение о непривлечении к уголовной ответственности виновных должностных лиц ВМФ и Северного флота, вмешался в деятельность органов предварительного расследования в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела.

Таким образом, в действиях президента России Путина имеются признаки преступления, предусмотренные ст. ст. 125 [104], 293 ч. 3 [105], 294 ч. 3 [106], 285 ч. 3 [107] УК РФ.

Мой комментарий:

Я не исключаю, что даже при идеальном правосудии формулировка обвинения могла быть иной. Например, отказ от помощи иностранных государств мог быть связан — а вероятно, так и было — с введением Путина в заблуждение адмиралами, которые убедили Верховного главнокомандующего в том, что располагают всеми средствами спасения. Возможно, в этом случае уголовная ответственность Путина и не наступит, но моральная ответственность в любом случае должна быть.

23 августа 2000 года Путин выступил по Центральному телевидению [108]. Прошло 1 1 дней со дня гибели «Курска». К этому моменту картина в целом была ясна. Привожу отрывки из этого выступления:

«С лодкой была потеряна связь 12 числа в 23 часа 30 минут, с этого момента был объявлен розыск. На розыск в таких условиях отводится штатно до 7 суток. Лодка была обнаружена в 4:30 утра 13 числа, а в 7 часов утра меня проинформировал министр обороны. Что знали на тот момент военные? Первое, что с лодкой утрачена связь. Второе, что она лежит на дне. Третье. С ней установлен контакт с помощью тех средств, которые на лодке есть. Вот все, что они знали….

Это же военные учения, о чем информировать в данный момент. Можно было, конечно, говорить, что с лодкой утрачена связь, но это же нештатная ситуация. Да? Но это бывает. Можно, конечно, покритиковать, можно поспорить, можно за это покритиковать, но осуждать за это военных я бы не стал».

Связь с лодкой была потеряна в 13:30 12 августа, Путин не мог не знать этого. Он говорит об установлении контакта с лодкой, а затем дает команду прекратить уголовное дело, в том числе на том основании, что стучали не подводники из 9-го отсека, а неизвестно кто. Он знал, что был зафиксирован взрыв, который руководители учений не распорядились классифицировать.

«Проект (…), сам проект лодки, который разрабатывался в середине восьмидесятых годов, был закончен в конце восьмидесятых. Он предусматривал, что лодка производится, а вместе с ней производятся и средства спасения. Вот эти батискафы, которые и применялись нашими моряками. И они были в распоряжении флота. Они были в исправном состоянии. Понятно (…), на них рассчитывали моряки. Когда мне министр обороны докладывал, что у них все есть, он говорил правду».

Средства спасения производились, только за всю короткую жизнь «Курска» спасательные аппараты ни разу не опробовались, да и сами аппараты были с дефектами, а их экипажи — неподготовленными. Впрочем, об этом Владимир Путин мог в тот момент не знать.

«Значит, если же посмотреть, как развивалась ситуация с применением иностранной помощи, то первое официальное обращение с предложением помощи поступило 15 числа и моряки с ним сразу же согласились».

В фильме, снятом французским режиссером Жан-Мишелем Карре, есть кадры, где командующий ВМС Великобритании адмирал Дэвид Рассел рассказывает о запрете пролета самолета в воздушное пространство России со спасательной лодкой LR-5 на борту. В фильме не указана дата, но ясно, что это было до 15 августа. Командованию ВМФ России, а следовательно, и Путину обстоятельства гибели «Курска» были известны 13 августа, без деталей, разумеется. А поэтому сообщение о катастрофе должно было появиться еще 13 августа. Путин стремился избежать позора — «спасения российских военнослужащих силами НАТО».

В книге Рамсея Финна (Ramsey Fiynn) «Крик из глубины: Гибель „Курска“ — подводное бедствие, которое приковало внимание всего мира и стало тестом для новой России» [109] автор пишет, что характер трагедии для американцев и англичан был ясен в первые часы после взрывов и обсуждался в ситуационном кабинете Белого дома. Более того, различными средствами, в том числе и средствами разведки, было установлено, что имел место внутренний взрыв.

Конечно же, американцы не знали деталей, им ничего не было известно о перекисно-водородной торпеде. Разведка велась на всем протяжении проведения поисково-спасательной операции. Не сомневаюсь, что американцы прослушивали и радиопереговоры. Неслучайно они упоминают о сигналах SOS, хотя сами стуки вряд ли могли фиксироваться средствами разведки.

Белый дом не только информировал правительство Великобритании и других западных руководителей, но и принял решение связаться с секретарем Совета безопасности России Сергеем Ивановым. Уже в обед 12 августа (по московскому времени) советник президента США по национальной безопасности Сэнди Бергер начал предпринимать многочисленные попытки связаться с Ивановым, но Сергей Борисович был недоступен до 14 августа. Американцы попытались связаться с российскими военными и дипломатами по каналам Государственного департамента и Пентагона, но российские военные и дипломаты были не в курсе разыгравшейся трагедии и ничего не могли ни пояснить, ни предпринять, ни решить.