День освобождения Сибири

Что касается второго важнейшего вопроса конференции, касавшегося отношения к помощи союзников в борьбе с большевиками, то делегаты так и не смогли выработать единого мнения относительно этой проблемы. Часть областных и губернских организаций по-прежнему опасались вмешательства стран Антанты в сибирские дела, другие же считали, что без поддержки великих держав хотя бы в плане финансов, на первых порах никак не обойтись. Однако подобного рода трудные вопросы уже были к тому времени однозначно положительно решены в Харбине министрами ВПАС как в пользу тесного сотрудничества с цензовыми элементами, так и со странами антигерманской коалиции, ставшей теперь ещё и антибольшевистской.

А месяц спустя и в Москве делегаты VIII совета партии правых эсеров (проходил с 7-го по 14 мая) также проголосовали за решение — в целях борьбы с большевистской диктатурой принять союзную помощь, но только как от «держав равноправных и полномочных заключить друг с другом акт договорного характера» и конечно же при условии невмешательства во внутренние дела России. А сами переговоры с иностранцами по этому поводу, касавшиеся, в частности, и конкретных практических решений, велись руководством партии ещё в марте-апреле. В том же русле ЦК ПСР одобрил и сотрудничество с правобуржуазными политиками, разрешив своим членам, в частности, вступать в образованную в начале 1918 г. тайную политическую организацию «Союз возрождения России», созданную, в том числе, и по инициативе представителей кадетской партии, что, по сути, противоречило партийному уставу, исключавшему участие эсеров в буржуазных организациях.

Главное же внимание на VIII совете партии правых социалистов-революционеров его участники уделили вопросу о политическом устройстве России после победы над большевиками. Участники совещания высказались за создание на переходный период, до повторного созыва Всероссийского Учредительного собрания, государственного органа власти в лице Директории, избранной на коалиционной основе «как блока с буржуазными элементами». Однако такого рода политический компромисс в линии партии не одобрила центристская группировка во главе с Виктором Черновым. У последнего, как мы уже указывали, было достаточно много сторонников в Сибири, к их числу, в частности, принадлежали и члены Западно-Сибирского комиссариата ВПАС, а также Нил Фомин. Все они руководили, как мы знаем, подготовкой вооруженного антибольшевистского мятежа, то есть находились в тот момент на лидирующих позициях в региональных партийных структурах.

В апреле вёл большую организационную работу среди сибирских подпольщиков также и член центрального военного штаба западносибирских организаций, а потом и его руководитель подполковник А.Н. Гришин-Алмазов. Создав со своей женой Марией Александровной, профессиональной актрисой, небольшую труппу передвижного театра, он ездил в качестве антрепренёра по большим и малым городам и под этой легальной «крышей» весьма удачно проводил тайные совещания с руководством местных подпольных организаций.

Передвижная театральная труппа являлась совсем даже неплохим конспиративным прикрытием, не менее эффективным, чем те же кооперативные организации, которые уже на протяжении многих лет достаточно успешно укрывали в недрах своих структур оппозиционных политических деятелей. Так что появлявшегося то там, то здесь по служебной надобности антрепренёра Алмазова советские власти вряд ли могли заподозрить в чём-то особенно предосудительном, например в подготовке вооруженного мятежа. К тому же Алексей Николаевич и по складу характера, и по интересам, из воспоминаний современников, действительно был весьма близок к миру искусств [300] и даже чисто внешне походил не то на актёра-трагика, не то на героя-любовника. Поэтому в театральном антрепренёре Алмазове даже очень опытным физиономистам вряд ли удалось бы распознать с первого раза бывшего подполковника царской армии Гришина.

К тому же, поскольку чисто житейских развлечений, отвлекавших городских обывателей от политических и экономических проблем, в ту пору оставалось не так уж и много, то приезд театральной труппы куда-нибудь в Мариинск или, скажем, в Кольчугино всегда являлся событием особо значимым. И такое культурное мероприятие местными властями конечно же весьма приветствовалось и даже всячески поощрялось (точно так же, как сейчас, например, поддерживаются правительством и охотно финансируются им же медийные средства массовой информации, особенно те, что вещают из зомбоящика). Так что… какие уж тут подозрения, скорее наоборот. В любом случае все эти театральные мероприятия, как правило, не вызывали никаких особых опасений (за исключением идеологических, конечно [301]) у местных советских властей.

Точно таким же образом, то есть ровно для таких же чисто занимательных целей, кстати, использовался и кинематограф. Кино, как известно, является особо продуктивным видом воздействия на сознание масс. Однако за чудными картинками потустороннего мира грёз обязательно скрывается, условно говоря, некий 25-й кадр, в который можно вложить или загрузить всё что угодно. В общем, магия кино — она и есть магия кино, что тут ещё добавишь. Небезынтересно в связи с этим, наверное, будет узнать: что же смотрели в 1918 г. сибирские зрители в городских электротеатрах? (Тогда именно так назывались кинозалы.) Да в общем-то то же самое, что и сейчас: идеологический агитпром, потом ещё остросюжетные триллеры со стрельбой и погонями, разный авангардистский хлам ну и, конечно, романтические, про любовь и разлуку что называется.

Так, например, в Барнауле с 6-го по 8 января 1918 г. демонстрировалась «кино-опера» под названием «За свободу, за народ», «захватывающая драма, — как свидетельствовал газетный рекламный дайджест, — с прологом и эпилогом в четырёх частях, повествующая о крушении режима царского самодержавия». В фильме участвовали лучшие артисты московских театров. Кино-действие сопровождалось живым «хоровым исполнением песен сибирских каторжан и революционных гимнов». На радость мальчишкам и юношам переходного возраста, а также части взрослого мужского населения, демонстрировались весьма и весьма популярные в то время боевики мексиканского производства «с лампасами и пампасами» (голливудские вестерны тогда были лишь в проекте, а Джон Уэйн пока ещё только начинал ходить в школу).

Что же касается публики более «взыскательной», то для неё предлагался очередной фильм с участием неподражаемой и несравненной Веры Холодной, первой русской кинодивы. Так, например, данная часть зрительской аудитории в начале января с нетерпением ожидала показа в электротеатрах нового фильма под названием «У камина» [302], киноинсценировки популярного в то время романса.

«Драма в шести частях, — как говорилось в афишах, — в главных ролях сразу все звёзды российского кинематографа: В. Холодная, В. Максимов и В. Полонский».

Возможно, в одном из сибирских кинотеатров наслаждался сценами «У камина» в начале 1918 г. и один из наших героев — мало тогда кому известный демобилизованный подполковник Алексей Гришин. И конечно же совсем не ведал он о том, что спустя каких-нибудь пару месяцев он станет Гришиным-Алмазовым, будет руководить центральным военным штабом сибирского подполья, а уже летом 1918 г. возглавит Сибирскую добровольческую армию. И ещё более не мог он тогда знать и даже предполагать, что в конце того же года в звании генерал-майора он окажется уже в далёкой от Сибири Одессе, будет назначен военным губернатором этого города и сблизится (подробнее см. «досье» Гришина-Алмазова) с той самой, знакомой ему по многим фильмам, несравненной малоросской красавицей Верой Холодной, двадцатипятилетней звездой русского немого кино. Вот уж действительно, кто не рискует, тот не пьёт шампанского…