Мемуары «Красного герцога»

Убедившись же в том, что в курсе дела были не только эти господа, де Витри удивился еще сильнее.

Однако чаяния стать обладателем большого состояния подвигли его согласиться, а Господь попустил тому, чтобы тайна вкупе с верностью, присущей негодяю, пересилили порядочность; причем верность сих негодяев своему замыслу была настолько великой, что, несмотря на посвященность в заговор некоторых других людей, никто в течение трех недель не выдал секрет, ожидая дня, в который можно было бы исполнить задуманное; этот день настал 24 апреля.

Г-н де Витри в сопровождении двадцати дворян, невозмутимо следовавших за ним, догнал маршала д’Анкра на мосту, когда тот входил в Лувр. Маршал был настолько возбужден, а может, и удивлен происходящим, что не поприветствовал барона: один из людей де Витри, догнав маршала, попенял ему за это, тот обернулся, и тут ему было объявлено, что он арестован по приказу Короля.

Маршал не нашел, что ответить, и лишь воскликнул: «Я пленник?» Люди барона трижды выстрелили в маршала из пистолетов, он упал замертво. Один из нападавших хотел вложить ему в руку шпагу, однако другие крикнули, что такова воля Короля и в том нет нужды. В то же самое время Король выглянул из окна, и весь Лувр разразился криком: «Да здравствует Король!»

Г-н де Витри поднялся в покои Его Величества и сказал ему, что маршал не хотел сдаться живым и его пришлось убить. Тело было перенесено в зал для привратников, потом в зал для игры в мяч, а в девять часов вечера маршал был погребен в соборе Сен-Жермен-л’Оксерруа.

В течение всей жизни маршал питал к де Витри некое отвращение, и, когда барона назначили, вместо его отца, капитаном гвардейцев, маршал произнес: «Per Dio (Богом клянусь (итал.)), мне вовсе не по нраву, что этот Витри стал хозяином Лувра».

Витри, в свою очередь, никогда не приветствовал маршала, чем похвалялся; подобно тому как волки чуют борзых, которых нужно опасаться больше всего, маршал боялся де Витри и частенько поговаривал, что тот способен на решительный поступок.

Одновременно из Лувра были удалены гвардейцы стражи Королевы-матери, поскольку сочли, что стража Короля не менее надежна. Королеве дали в качестве охраны гвардейцев Короля и заделали несколько дверей, ведущих в ее покои, дабы помешать проникновению злодеев в комнату Ее Величества.

Между тем по городу разнесся слух, будто Король ранен в Лувре и ранил его маршал д’Анкр. Стали закрываться лавки, народ начал стекаться к Лувру; к народу был выслан Лианкур, заверивший, что Король в безопасности и что маршал д’Анкр умер.

Полковник д’Орнано отправился известить парламент, а чтобы ложные слухи не возмутили провинции, Король письменно сообщил туда о случившемся, добавив, что его власть была узурпирована, так что он потерял даже возможность видеться с кем-то наедине и обсуждать дела королевства, это вынудило его пойти на задержание маршала д’Анкра, который оказал сопротивление и был убит, что отныне вся полнота власти в его руках и со всеми просьбами и жалобами следует обращаться к нему, а не к Королеве-матери.

Когда случилось все вышеизложенное, я находился у одного из ректоров Сорбонны, эту новость принес его собрат, вернувшийся из Лувра; я был немало удивлен, ибо и вообразить не мог, что приближенные Его Величества способны на подобное.

Я тут же распрощался с доктором, известным как благодаря своей учености, так и своей добродетели, который, как и подобало человеку, обладающему огромными познаниями, не преминул заметить мне кое-что по поводу превратностей судьбы и непостоянства человеческого удела.

На Новом мосту я встретился с Ле Трамбле, поведавшим мне о случившемся и известившим, что Король желает видеть меня и что ему поручено передать мне это, если он меня встретит. Как только я приблизился к Лувру, я узнал, что господа Манго и Барбен находились у г-на де Брессьё, первого конюшего Королевы; я поднялся к ним, и они поведали мне то, что я уже знал от Ле Трамбле.

Мы обменялись мнениями, стоит ли идти в Лувр всем вместе, и решили, что лучше отправиться туда по очереди, а мне первому пройти к Королю. По дороге в Лувр я встречал людей, еще два часа назад ласково смотревших на меня, а теперь не замечавших вовсе.

Когда я вошел в галерею Лувра, Король, стоя на возвышении, играл в бильярд и был хорошо виден со всех сторон. Он позвал меня и сказал, что ему известно, что я никогда не был среди советчиков маршала д’Анкра, что я всегда любил своего Короля (так он выразился), и потому он хорошо ко мне относится.

Г-н де Люинь, находившийся рядом с Королем, сказал Королю, что я несколько раз убеждал Королеву дать мне отставку и что я неоднократно ссорился с маршалом по поводу того, что касалось Его Величества. Король заверил меня в своем дружеском расположении. Я ответил ему то, что он ожидал от меня услышать при подобных обстоятельствах, а именно: что он не ошибся на мой счет и что я скорее умру, чем оставлю без внимания его просьбы.

Я добавил, что замечал неосторожность маршала д’Анкра и опрометчивость его поступков, однако никогда не мог себе представить, что он замышляет что-то дурное против Его Величества; что я благодарю Бога за то, что маршал недостаточно доверял мне, чтобы поделится подобными соображениями, если б они и были; что я действительно несколько раз обращался к Королеве, прося дать мне отставку, однако причиной тому было отнюдь не ее плохое отношение ко мне; напротив, я всегда пользовался расположением со стороны Ее Величества, несмотря на подозрительность маршала и дурное впечатление, которое могло у нее создаться относительно меня под его влиянием.

Я добавил, что Манго и Барбен тоже хотели уйти в отставку, что я сам просил об этом у Королевы за одного и за другого. После чего я подошел к г-ну де Люиню и поблагодарил его за его добрые отзывы обо мне при Короле, уверив его в своем почтении и готовности служить.

После того я постарался заверить его и в преданности Барбена. В ответ он выражением лица, жестами и словами дал мне понять, что его раздражает то, что я говорю по сему поводу. Тогда со всей ловкостью, на которую я только был способен, я стал говорить, что Барбен ничем не заслужил порицания.

В ответ он заявил мне: «Ради Бога, не вмешивайтесь не в свое дело, лучше отправляйтесь туда, где собираются члены Совета, чтобы стала видна разница, с коей Король относится к людям, похожим на вас, и к другим». И тут же прибавил: «Пусть кто-нибудь сопровождает вас, иначе вам не разрешат войти». Подозвав г-на де Виньоля, находившегося неподалеку, он попросил его составить мне компанию.

Я колебался, размышляя, достоин ли я подобной чести, однако счел, что следует ценить расположение ко мне Короля в такой момент, а позже своими поступками доказать ему, что я был его достоин и не имел никакого отношения к тем, кто явился причиной гибели маршала д’Анкра.

Откланявшись, я попросил у де Люиня, стараясь как можно менее рассердить его, дозволения увидеться с Королевой, чтобы смягчить ее гнев. Он ответил мне, что сейчас не время испрашивать на это позволения Короля, но что, если такие встречи будут позволены, он вспомнит о моей просьбе.

Я вышел из дворца в сопровождении де Виньоля и направился в Совет, где собрались дю Вер, Вильруа, президент Жанен, Деажан, государственные секретари и некоторые другие.

Г-н де Вильруа, которому я беззаветно служил до тех пор, решив, видно, что я – причина смерти маршала, попытался воспрепятствовать мне войти, спросив, в каком качестве я явился. Г-н де Виньоль смешался, рассказал о возникшем затруднении; я же попросил его передать им, что пришел исключительно из повиновения Королю, отдавшему мне такой приказ.

После моего ответа собравшиеся члены Совета продолжили рассылать во все провинции и за пределы королевства повеления Короля.

Пока я находился там, я успел переговорить с разными людьми, однако остерегаясь общения с теми, кто был душой Совета. Пробыв в этом месте время, достаточное для того, чтобы сказать, что я сумел войти туда, я потихоньку удалился. По дороге я встретил г-на Манго, шедшего во дворец на встречу с Королем; кратко поведав ему о случившемся, я продолжал свой путь, а г-н Манго – свой.