Бог, История и Евреи («Еврейский вопрос» в русской религиозной мысли)

В отличие от ортодоксальных евреев, молящихся в скромных синагогах на древне-еврейском языке, не ищущих ложного утешения ни в пении хора, ни в красоте убранства помещения, евреи реформаторы строят «храмы». Я посетил эти синагоги в Одессе и в Праге. Роскошь отделки, открытый хор, к котором поют и женщины, кантор, напоминающий оперного певца, оживленная беседа «молящихся» между собою все это делает «храм» более похожим на клуб, чем на место Богослужения. Что-то вроде театра, где религия не совершается, а изображается, так же как нарисованные на стенах «хлебы предложения» могут лишь развлекать зрение, но отнюдь не насытить душу алчущую. Захотели быть и иудеями и христианами, в результате не достигли ни того, ни другого. Таковы плоды жалкого намерения приспособить святое и возвышенное к вкусам толпы, идеал, возвышенный и бездонный, как небо, втиснуть в маленькую раковину человеческого мозга, таков результат попытки «петь песнь Господню на земле чужой». А их старание перенести идеи модного европейского рационализма (впрочем, уже отживающего свой век в Европе) на священную почву Библии и в Святую Землю не есть ли это жалкая попытка петь песнь чужую на земле Господней?

Но и в этом движении есть что-то положительное. Оно сбрасывает иго предубеждения против христианства, повелевающее согласно косной фанатической традиции даже не интересоваться учением Иисуса Христа, ибо, как сказано в Талмуде, «имя Его не должно быть упоминаемо». Иудеи-реформаторы не боятся читать Евангелие, цитировать изречения из Нового Завета, когда проповедуют в синагоге, и писать книги о Христе. Вспомним недавнюю успешную борьбу за эту идею раввина Stephen Wise в Нью-Йорке. Не так давно вожак реформаторского движения к Англии Монтефиоре написал большой двухтомный комментарий к первым трем (синоптическим" евангелиям («The sinoptic Gospels» by C.G.Montefoire. London 1909). Автор говорит, обращаясь к еврейским читателем: «Новый Завет (или, по крайней мере, Евангелие) должен рассматриваться, как часть иудейства, как лучшая его часть, а Христос должен быть почитаем пророком во Израиле, даже величайшим его пророком». Конечно, он предлагает рассматривать Евангелие с особой «еврейской точки зрения». Монтефиоре также говорит: «Если иудейство не примирится с Евангелием, то я склонен верить, что оно вынуждено будет остаться навсегда изолированной религией, пользующейся незначительным влиянием и лишенной силы распространения. Ортодоксальные евреи скажут, как мне кажется, что им большего не нужно, но либеральные евреи не могут довольствоваться столь немногим». Конечно, не страшно, а даже должно истинной религии быть изолированной в этом мире, который «лежит во зле», но страшно, когда она изолирована от своего Живого Источника и Его откровений. Вышеупомянутый труд профессора Кляузнера, признающий Христа великим Учителем этики, также характерно отражает данное течение еврейской религиозной мысли.

Подобные факты показывают, что уже начинает исполняться пророчество Захарии: евреи уже взирают на Христа, хотя еще не рыдают о Нем, Они взирают еще не с умилением, но уже с вопросом: не Он ли Мессия? Как ни привлекательны некоторые черты этого либерализма, но все же понятно, почему поэт Бялик предпочитает этим кричащим храмам тихую закопченную бедную синагогу, где дрожащим заунывным голосом изливается печаль изгнанничества, скорбь об Иерусалиме и о том храме, который один был достоин слышать пение и ликование во славу Бога Вседержителя. А дотоле на реках современного Вавилона евреи могут лишь сидеть и плакать, повесив на вербах свои арфы. Можно поистине преклоняться пред обликом бедного старика-еврея, бредущего по заброшенным улицам Варшавы или Кишинева. Весь его облик, костюм, волосы свидетельствуют о том, откуда и куда он идет. Этот изнуренный, всеми осмеиваемый Агасфер мужественно несет бремя свое и свой позор. В то время, как реформаторы чаще встречаются на просвещенном Западе, местом распространения ортодоксального еврейства является Восток. Недостатком этого типа является буквализм в толковании закона, формализм в исполнении обрядов (см. статью Ахад Гаама «Учение сердца»). Как реакция против сухого и педантичного раввинизма, среди ортодоксальных евреев существует так называемый хассидизм, подчеркивающий в религии значение духовной ее стороны, мистицизма в духе Каббалы, энтузиазма, культа радости и доброты. Это течение возникло в XVIII столетии под влиянием известного Israel Baal Shem Tob (Beshti). Хассиды группируются вокруг своих наставников, выдающихся по своей духовной жизни (так называемых «цадиков» – праведных). Упомянем еще группу евреев-караимов, отличающихся от ортодоксов в том отношении, что они признают только Библию, как руководство в религиозной жизни, и отвергают Талмуд. Данный тип еврея еще ближе к христианству, поскольку Талмуд заключает в себе отрицательное отношение к Евангелию, и поскольку Новый Завет органически и непосредственно вытекает из Ветхого Завета.

Еврей– ортодокс уже потому близок ко Христу, что каждое утро он, произнося упомянутые выше слова молитвы Маймонида, говорит: «Я верую полною верою в пришествие Мессии». И это изо дня в день, из века в века, в течение тысячелетий. Если мы, христиане, хотим почувствовать сердце еврейского вопроса, перенесемся мысленно в современный Иерусалим и пойдем к так называемой «стене плача» (остаток стены, окружавшей двор храма). Там ежедневно собираются евреи со всех концов света. Они молятся, плачут, вздыхают и целуют священные камни. Эти желтые громады кажутся «полированным зеркалом, отшлифованным мириадами поцелуев» (Бунин «Иудея»). В августе, в день 9 аба там совершается моление в воспоминание о разрушении храма. Кантор поет высоким дрожащим тенором:

И толпа хором продолжает:

О, эти тысячелетние слезы… Они способны кажется размыть суровые, молчаливые камни. Разве не слышит их Тот, кто любит «миловать», Который обещал быть для Иерусалима «огненной стеною», от имени Которого пророк Захария сказал о сынах Израиля: «касающийся вас касается зеницы ока Его» (Зах.2.5). Все слезы людские, рожденные скорбью о правде, сочтены у Бога, и тем более слезы народа избранного. Кто отрет эти слезы? «Кто даст с Сиона спасение Израилю» (Пс.13.7).