Народ майя

Арка в Лабне, одно из самых грандиозных сооружений майя 1-го тысячелетия н. э.

Морли утверждает, что возникновение, рост, расцвет и падение цивилизации майя совершились "без какого-либо влияния внешнего мира", как в идеальной лаборатории, изолированной от внешнего контакта. Поскольку он считает, что майя были изобретателями письменности в этом полушарии, системы позиционной нумерации и календаря (явившегося, по его мнению, результатом их уникального интеллекта) в 353 г. н. э. в Тикале или, может быть, в Вашактуне, он не может допустить, что другая культура, как, например, ольмекская или Монте-Альбан, оставила иероглифические надписи и регистрацию дат в предшествующую эпоху. Следовательно, Морли отвергает даты со стелы "С" из Трес-Сапотес, стелы I из Эль-Бауль и со статуэтки из Тустлы, утверждая, что эти даты выглядят более древними, чем майяские, но он уверен в том, что в действительности они были высечены гораздо позже.

С той же уверенностью, несмотря на очевидность многих найденных изображений, он утверждает, что в скульптуре Древнего царства нет сцен насилия, и предполагает, что изображения, на которых представлены истязаемые пленники, не связаны с военными действиями. Он также категорически отрицает, что в надписях майя идет речь об исторических событиях, поскольку, согласно Морли, в них никогда не упоминались имена мужчин или женщин, а исключительно хронологические, астрономические, религиозные, церемониальные и пророческие вопросы, связанные с датой освящения каждого памятника.

Исходя из посылки, казавшейся удачной, когда он начинал свои исследования, но которую опровергли дальнейшие работы, Морли в 1915 г. выдвинул свою теорию существования Древнего царства, на смену которому пришло около 1000 г. н. э. Новое царство, локализуемое на севере Юкатана. Первое из них вначале ограничивалось центральным районом области майя (плато Петен, реки Усумасинта и Мотагуа, территория нынешнего Белиза), но позже население Древнего царства распространилось на север, проникнув на полуостров Юкатан и основав там колонии. Следовательно, Новое царство получило импульс развития после упадка цивилизации в городах юга, вызванного крахом системы земледелия, за которым и последовало переселение народов на север.

В контакте с пришельцами из Мексики эти народы осуществили подлинное "Возрождение" культуры майя, наиболее важным воплощением которого являются развалины Чичен-Ицы.

С. Морли указывает, что на этом памятнике прослеживаются два четко выраженных архитектурных стиля: первый, чисто майяский, соответствующий VI-X вв.; второй - майя-мексиканский, XI-XIV вв. Однако он не дает ни одного названия чистого майяского стиля и не делает ни малейшего описания признаков того стиля, который был бы связан с приходом в Чичен-Ицу майя из Древнего царства. Причина, по которой он этого не делает, очевидна: это разрушило бы его теорию, которая приписывает контакту с мексиканскими группами появление стиля района Пуук, не имеющего (и об этом он говорит с удивлением) ни одной мексиканской, точнее, тольтекской черты, так как именно стиль Пуук и есть чистый стиль построек майя в Чичен-Ице, возведенных между VI и IX вв. Морли не мог бы утверждать, что в Чичен-Ице этот стиль был чисто майяским, а в Ушмале - обязан контакту с мексиканцами.

Слепое упорство, с которым Морли придерживался своей теории, невзирая на факты, привело его к умолчанию (без сомнения, намеренному) о некоторых исторических источниках и к использованию лишь тех, которые, казалось, поддерживали его идеи. Как подтверждение своего тезиса он цитирует "Чилам-Балам" из Мани, где утверждается, что в катун (двадцатилетие), соответствующий периоду с 987 по 1007 г., был основан Ушмаль мексиканским вождем Ай Суйток Тутуль Шив. В то же время он даже не вспоминает место из "Чилам-Балам" из Чумайеля, где указывается, что к 1544 г. прошло 870 лет с тех пор, как Ушмаль был разрушен и покинут, то есть в 674 г. н. э.; не упоминает он и "Сообщения" монаха Алонсо Понсе, в котором говорится, что в 1586 г. исполнилось 900 лет со времени постройки Ушмаля (686 г. н. э.). Несмотря на противоречивость этих двух сообщений о постройке и разрушении Ушмаля почти в одно и то же время, они помещают Ушмаль в VII в., то есть на три столетия раньше его предполагаемой постройки мексиканскими вождями. Но эти данные не укладываются в теорию Морли, и поэтому он их игнорирует.

Таким образом, не умаляя заслуг Морли в области изучения главных аспектов цивилизации майя, мы можем сказать, что его попытки реконструировать основные линии их исторического развития абсолютно неудачны. Его историческая схема, разработанная почти исключительно с позиций эпиграфики, ложная с самого начала из-за упрощенного тезиса, выдвинутого априори, и лишенная социологических суждений, не может наметить динамику развития майя во времени.

Говоря о работе Морли, мы упомянули вариант его книги, отредактированный Джорджем Брейнердом и опубликованный уже после смерти Морли. Брейнерд, специалист по изучению керамики в группе ученых Института Карнеги, оставил нам краткое изложение своего видения культуры и истории майя, названное им "Цивилизация майя" и опубликованное в нескольких номерах журнала "Отмычка". В нем он лишь в общих чертах описывает основные аспекты культуры и исторические периоды, устраняя или исправляя при этом многие положения Морли. Например, он не исключает нагорье Гватемалы из ареала майя, хотя и указывает на отсутствие в этом районе некоторых базисных элементов майяской культуры. Он отрицает миграцию народов из центральной области на север Юкатана и настаивает на том, что полуостров был заселен с доклассического периода (Историю древних майя, как и историю всей доиспанской Мезоамерики, ученые делят обычно на три больших хронологических периода: до-классический (другие названия - формативный, архаический, средний) - с 2000 или 1500 г. до н. э. по рубеж (первые века) нашей эры; классический - с рубежа (первых веков) нашей эры до X в.; постклассический - с X по XVI в.). Брейнерд отрицает, что стиль Пуук был поздним возрождением культуры майя, вызванным контактом с мексиканскими группами, и, наоборот, считает его собственно майяским проявлением еще в классическом периоде, без каких-либо внешних влияний. Он представляет себе ареал майя как единство, унифицированное в культурном отношении, в пределах которого каждый 32 район развивал свои характерные стили, а не как центр, локализованный в Петене, из которого исходили все идеи и формы. Тем не менее он соглашается с Морли в подчеркивании у майя одержимости ходом времени, календарем и связанным с ним ритуалом, не учитывая при этом возможности того, что надписи могут отмечать и политические события.

Новым для того времени и наиболее интересным аспектом было то внимание, которое Брейнерд уделяет экономическим проблемам для объяснения формирования и функционирования общества майя. Сравнивая конструкции пирамид Теотиуакана и Египта, он пытается определить объем труда, затраченного на их строительство в рабочих днях; обратясь к постройкам майя, он приходит к заключению, что деревни доклассического периода каждая в отдельности не располагали достаточно плотным населением, чтобы поставлять рабочую силу, необходимую для таких работ, и что только в коллективной форме и под единым политическим контролем общины могли возводить свои церемониальные центры. Развитие теократического правительства для организации человеческих ресурсов и управления ими, проведение общественных работ, конкретно - постройка церемониальных центров, технический и научный прогресс, особенно календарь и письменность, все большая сложность религиозного символизма, крупные архитектурные сооружения, великолепие, достигнутое в искусстве, - все это, по Брейнерду, отмечало постепенное движение от уровня культуры доклассического периода к гораздо более высокому уровню классического.