Сталинизм. Народная монархия

Позже будут сделаны далеко идущие умозаключения. Логика в них тоже присутствовала не очень сложная: если мы доверяем Другу самое дорогое — сына, то почему мы не можем доверять ему, когда он Советует сместить, скажем, главу правительства или назначить другого министра. Делается вывод: Распутин все делает не сам по себе, а по велению свыше. Его советы от Бога.

Распутин был вознесен на такой пьедестал, что стал не досягаем для простых смертных. Жизнь великой страны стала зависеть от его привычек и бредовых фантазий. Он бил зеркала в ресторанах, брал крупные взятки за предоставление протекции, использовал женщин-просительниц, и все ему сходило с рук. Царь и царица ничего не хотели слушать о проделках «святого черта», как называл Распутина великий князь Николай Николаевич. Когда великие княжны Милица и Анастасия отказались пускать на порог своего дома новоявленного «святого» и попытались рассказать императрице о его проделках, та не стала их слушать.

Сопоставления и размышления

В последнем десятилетии XX века, когда демократы и продажные политики стали восхвалять чадолюбие царской четы и критиковать Сталина за его бездушие и крутой нрав по отношению к его детям, я спрашиваю себя: сколько стоила царская любовь к сыну и как она отразилась на судьбе стомиллионного народа России? Можно понять их родительскую тревогу за наследника престола, но нельзя понять ту безответственность, которую они проявили во имя своей любви, фактически принеся в жертву огромную страну и ее народ.

Теперь о Сталине. Любил ли он своих детей? На сей счет нет однозначного мнения. Одни говорят — любил, другие — нет. Не будем спорить. Ясно одно: он любил Россию, Советский Союз и свой народ сильнее, чем любил собственных детей. В этом и состоит разница между чадолюбием Николая II и Сталина.

Как бы ни болела у него душа за судьбу своих детей, он послал всех троих (третьим был усыновленный им Артем Сергеев, ныне генерал-майор в отставке, сын погибшего революционера Сергеева) сыновей на фронт. Он бросил их в огонь кровопролитнейшей войны вместе с миллионами их сверстников, чтобы спасти Родину. Эту его великую жертву никак не могут понять и оценить политики последнего десятилетия XX века. Им ближе и понятнее Николай И. Для них он пример для подражания. Ведь они, разграбив и растащив национальные богатства страны, разжигая местечковые войны, не посылают на них своих детей и внуков, а отправляют их учиться в престижные зарубежные университеты, где чада живут в первоклассных отелях и виллах. Да, это не по-сталински. Это по-царски. Вот почему они освистывают и ненавидят Сталина и так любят Николая Романова.

Первые официальные расследования всех похождений и мерзостей Распутина начали служители церкви, те, кому исповедовались в грехе женщины, побывавшие в лапах «святого» Друга. Епископ Феофан, ректор Духовой академии, известный своим благочестием, отправился на прием к царице и рассказал ей о гнусных деяниях новоявленного старца. Императрица тут же вызвала к себе «божьего человека» и допросила. Распутин изобразил удивление, оскорбленную невинность, смирение и не моргнув глазом сказал:

— Наговоры. Наклеп.

Дело кончилось тем, что епископа Феофана сослали в Таврическую губернию. «Заткнул я ему глотку», — бахвалился в кругу своих друзей Распутин.

Еще более трагически закончилась судьба митрополита Антония, который также попытался открыто выступить против царского любимца. Выслушав митрополита, Николай II ответил ему, что церковь не вправе вмешиваться в личные дела царской семьи. Антоний возразил: «Нет, Государь, — сказал он, — это дело не только Вашей семьи, а всей России. Цесаревич не только Ваш сын, он Наследник престола и будущий монарх». Николай II, по своему обыкновению, не стал продолжать неприятный разговор. Он кивнул головой, давая понять, что аудиенция окончена. Вскоре митрополит занемог и скончался.

Но самый ощутимый удар по Распутину и царской семье нанес иеромонах Илиодор. Он был аскетом и фанатично верил в православие и незыблемость самодержавия. Он один из первых заметил «благочестие» старца, способствовал его продвижению к царской семье и он же один из первых увидел подлинную суть Распутина. Он усомнился в его словах, когда Григорий рассказывал ему, что царь становился перед ним на колени и говорил: «Григорий, ты Христос». Старец хвастался и тем, что он целовал царицу в спальне дочерей. Чтобы убедить Илиодора в том, что он не врет, Распутин показал ему письма царицы. Илиодор попросил подарить ему несколько писем на память. Распутин согласился.

— Я выбрал письма государыни и великих княжон, — вспоминал в своей книге Илиодор.

Спустя некоторое время отрывки из этих посланий появились в печати. Москва и Петербург с негодованием читали и перечитывали скандальные письма, которые подорвали и авторитет власти, и репутацию царской семьи.

«Возлюбленный мой, — писала царица к «святому», — и незабвенный учитель, спаситель и наставник. Как томительно мне без тебя. Я только тогда душой покойна, отдыхаю, когда ты, учитель, сидишь около меня, а я целую твою руку, голову свою склоня на твои блаженные плечи. О, как легко мне тогда бывает. Тогда я желаю мне одного: заснуть, заснуть навеки на твоих плечах, в твоих объятьях. О, какое счастье даже чувствовать одно твое присутствие око-до меня. Где ты есть? (Распутин в это время навещал свою деревню.) Куда ты улетел? А мне так тяжело, такая тоска на сердце. Только ты, наставник мой возлюбленный, не говори Ане о моих страданиях без тебя. Аня — добрая, она — хорошая, она меня любит, но ты не открывай ей моего горя. Скоро ли ты будешь опять около меня? Скорей приезжай. Я жду тебя и мучаюсь по тебе. Прошу твоего святого благословения и целую твои блаженные руки. Вовеки любящая тебя — мама».

В самом деле, что могли думать современники, читая это и подобные письма? Могла ли после того императрица пользоваться авторитетом у народа?

Письма Александры Федоровны к Распутину и к супругу, естественно, не предназначались для постороннего чтения. Она не могла даже подумать о том, что ее послания когда-то и кто-то может прочесть, кроме адресата. В результате мы сегодня располагаем важными историческими документами, позволяющими нам лучше понять события тех лет, по достоинству оценить автора писем и того, кому они были адресованы.

Императрица писала помногу. После ее смерти в черном кожаном портфеле было найдено 630 написанных ею посланий. 230 из них относились ко времени первого знакомства с Николаем, когда он был еще только наследником и до начала мировой войны, а остальные охватывают период с 1914 по 1916 год. Размер и стиль писем обескураживают и ставят в тупик всех исследователей. С орфографией у императрицы были явные нелады. Она не знала ни запятых, ни тире, ни других знаков препинания. Все ее Послания переполнены восторгом и словоблудием, свидетельствующими об истеричности и экзальтированности их автора. Остановимся только на тех из них, которые касаются судьбы России.

Ставка верховного командования

С начала военных действий Николай II время от времени приезжает в Ставку. Вслед за ним сюда начинают поступать и «всеподданнейшие» доклады оставшихся в столице министров и письма императрицы. Сюда же, при первых признаках нарастающего революционного движения, полетели телеграммы с просьбой немедленно прислать надежные войска, верные царствующему дому, для подавления революции. Без поддержки армии самодержавие уже не могло устоять. Николай, видимо, не знал крылатого выражения вице-короля Индии лорда Китченера: «Со штыками можно делать все что угодно, на штыках нельзя только сидеть». А он сидел. Но об этом позже, а сейчас о деятельности царя в годы Первой мировой войны.

Находясь в Ставке, государь любил совершать продолжительные прогулки по проселочным дорогам, предварительно обследованным казачьими разъездами. В теплую погоду катался на гребной лодке по Днепру. Иногда приглашал на состязание по гребле других офицеров…