Арабо-израильские войны

В 10 часов утра, в воскресенье 4 января эти разведданные были доложены Сачему. Он попросил показать ему на карте расположение одного и второго штаба. Второй квадратик находился ближе и удобнее к еврейским коммуникациям. Сачем ткнул карандашом: «Итак, это будет «Семирамис».

Приговор был произнесен, до казни оставалось лишь несколько часов.

Сохранилось достаточно подробное описание того дня и, главное, ночи… Еще до наступления темноты информаторы прямо на месте достаточно тщательно изучили все подходы к «Семирамису», также убедились, что здание располагает обширным подвалом, где стоят несущие колонны, а сам подвал «защищен» обыкновенной дверью, причем накинутая на петлю щеколда «закреплена» и удерживается на месте куском проволоки.

В это время другие готовили в рейс два автомобиля, на первом должна была следовать ударная группа из 4-х специалистов-подрывников, прикрывать ее в случае необходимости должна была вторая группа из пяти автоматчиков. К вечеру из всех возможных источников сумели собрать 75 килограммов взрывчатки, тротила (ТНТ); со всеми предосторожностями эти брикеты разместили в двух больших кожаных чемоданах…

…В ту ночь с 4 на 5 января над Иерусалимом разразилась сильнейшая грозовая буря. Беспрерывно хлестал холодный дождь, громовые раскаты заглушали все вокруг. Караульная служба наемников Абу Дайя оказалась не на высоте — из десяти постов, где должны были находиться часовые, семеро остались без таковых, так как они сочли, что уж в такую ночь и такую погоду евреи точно не высунут и носа. Поэтому два авто беспрепятственно подкатили к отелю прямо к назначенному часу «Ч» — 1.00 5 января. Однако один добросовестный караульный все же оказался на месте, два автомобиля с непонятными людьми внутри показались ему подозрительными, и, чуть поколебавшись, он вскинул автомат и дал очередь в их направлении. Боевики высыпали наружу, готовясь открыть огонь. Часовой убедился в их подавляющем численном преимуществе и, решив больше не испытывать судьбу, благополучно исчез с места событий. Чертыхаясь, под потоками проливного дождя, евреи потащили чемоданы с ТНТ к лестнице с подвальной дверью. Там их ждал первый сюрприз — вместо проволоки там висел солидных размеров навесной замок с дужкой. Решив не тратить зря времени, они действовали «как учили» — за ту же щеколду была вставлена ручная граната, чека выдернута, и спустя положенные секунды раздался взрыв. Дверь сорвалась с петель и улетела в подвал. Боевики затопали по внутренней лестнице, спуская чемоданы вниз. При свете фонариков были выбраны две колонны и возле каждой стали размещать брикеты со смертоносной взрывчаткой….

Взрыв «лимонки» наконец-то всполошил обитателей наверху. Один из постояльцев сумел дозвониться до поста британской полиции и сообщить им, что на гостиницу совершено нападение с применением ручной гранаты, срочно нужна помощь… Отвечавший с того конца буркнул что-то нечленораздельное и бросил трубку. Помощь пришла только утром, когда уже было нужно разбирать развалины. Женщины пытались уложить переполошенных детей, мужчины в пижамах, стоя в общем холле, долго дискутировали, стоит ли спускаться вниз под таким дождем…

Бикфордовы шнуры отсырели и не хотели разгораться, наконец-то два характерных оранжевых огонька замерцали во тьме… «Ну все, бежим!» громко крикнул, естественно на иврите, командир. Боевики затопали наверх, как позднее свидетельствовал один из выживших, этот крик и топот он услышал за минуту до взрыва… Автомобили рванули от отеля… спустя секунды взрывчатка сдетонировала, и казалось, все три этажа поднялись в воздух, чтобы затем упасть водопадом камней. Взрыв был слышан всему Иерусалиму…

Погибло 37 человек, такое же количество получили ранения и контузии. Больше всего прибывших утром спасателей поразил вид обезумевшей арабской женщины, которая на руках баюкала оторванную голову своей маленькой дочурки…

Городской автобусный маршрут № 2 прекратил свое существование. У Яффских ворот арабы возвели огромную баррикаду, и все сообщение с Еврейским кварталом было прервано. Ни одного грамма пищи или литра воды уже не поступало жителям, более того — заканчивалось молоко для младенцев и керосин для приготовления пищи.

Еврейское Агентство обратилось с бурными протестами к британским властям. Последним нужно было бы только отдать приказ, и в течение дня баррикада была бы снесена, но они предложили более простое — на их взгляд решение: эвакуировать Еврейский квартал. Ответом было решительное «нет». Тогда был предложен компромисс: англичане обязались обеспечить сопровождение одного конвоя в неделю при условии, что он предварительно будет подвергнут тщательному досмотру, т. к. доставка любого оружия и боеприпасов была категорически запрещена.

Агентство согласилось, оговорив при этом, что оно не будет побуждать жителей к выезду, на чем так настаивали британцы.

Помимо официальной «Хаганы» в состав еврейских сил входили и экстремистские группировки «Иргун» и «Штерн». Они с готовностью взялись за осуществление политики «террора и запугивания». Один из таких актов был совершен 7 января. Предварительно с городской СТО был угнан британский полицейский автомобиль-фургон, также имелось несколько припасенных полицейских униформ. В фургон загрузили 200-литровую бочку, набитую взрывчаткой, гвоздями, болтами и гайками. На задание пошло пять человек, впереди рядом с шофером сидел командир группы. Возле бочки расположился Ури Коген, ему предстояло привести этот дьявольский заряд в действие. Два последних «коммандоса» были вооружены автоматами, и им поручалось прикрытие огнем.

Фургон беспрепятственно вкатил в самый центр Арабского города, причем стоявшие на посту «джихадовцы» не обратили на британскую полицейскую машину никакого внимания…. Командир подал сигнал готовности, и Ури Коген привел запал в действие. Автомашина притормозила на остановке, створки задних дверей были распахнуты. Ури толчком скатил бочку наружу. Его поразил вид десятков ошеломленных лиц. «Казалось, они увидели самого сатану». Он поторопился захлопнуть дверцы изнутри. Автомобиль резко тронулся, а толпа, словно под гипнозом, как кролик перед пастью удава, недвижимо стояла на месте. И грянул взрыв… 17 убитых на этот раз. Фургон зигзагами пошел по улице. Спохватившиеся караульные с разных сторон обрушили на него огонь. Машина была остановлена, и диверсанты бросились врассыпную. Троих уложили на месте, один погиб пару дней спустя. Единственный оставшийся в живых Ури Коген — был ранен, прооперирован и дожил до наших дней.

Евреи вновь увеличили счет с той стороны.

«Жизнь для евреев должна стать адом!» — так можно было резюмировать реакцию сторонников Муфтия после совершения этих актов. Они не остались в долгу, и в центре Иерусалима разгорелась война «бомбистов». Тем не менее уничтожение отеля «Семирамис» и кровавое злодеяние на автобусной станции привели к ожидаемым результатам. Отъезд евреев из смешанных кварталов остановился, а арабы стали выезжать из города во все больших количествах. Боевики «Иргуна» и «Штерна» своими действиями сумели вызвать поистине психоз в стане своих противников.

Всю неделю арабский пастух перегонял свою отару овец с места на место. Со своим подпаском он то удалялся, то приближался к недалекому Эль-Кодсу, при этом внимательно осматривая каждую складку на местности, каменистый склон или неглубокую расщелину. Но это был не простой пастух, а один из предводителей местного «тейпа» по имени Харун Бен Яззи. Он выполнял личное поручение Абделя Кадера, относительно детальной разведки всех подходов к «святому городу».

Настало время претворить в жизнь данное обещание.

Абу Мусса правильно рассудил, что воздвигнуть постоянное заграждение где-нибудь у входа или на выходе из «бутылочного горлышка» Баб-эль-Уэда было бы несложно, но сразу возникал риск серьезной конфронтации с англичанами. Это было бы не в интересах арабов. Поэтому временно была принята более подходящая тактика «летучих засад». В развевающейся «куфии», умело манипулируя винтовкой, Абдель Кадер лично возглавил первую серьезную атаку, когда было сожжено сразу несколько еврейских грузовиков. Абдель Кадер был удовлетворен; оставив указание своим соратникам «действуй, как я», он отбыл по другим делам.