Естественнонаучная история против политической историографии

Ярослав Кеслер

Естественнонаучная история против политической историографии

История, как принято считать — комплекс общественных наук, изучающих прошлое человечества во всей его конкретности и многообразии. Слово «общественных» в этом определении выделено далеко не случайно, поскольку этим совершенно правильно квалифицируется принципиальное отличие традиционной исторической науки от естественных наук, в которых опыт (эксперимент) является мерилом теоретических построений.

В истории же до сих пор главенствует не естественнонаучный подход, а идеологическая парадигма, которая определяется геополитическими и региональными экономическими и политическими интересами. В советский период в нашей стране, например, прямо заявлялось, что история стала наукой только на основе идей К. Маркса и Ф. Энгельса («исторический материализм»).

До XVI века история строилась целиком на «божественной» идее, подчиненной интересам церкви. В период XVII–XIX вв. главенствующей исторической идеей стала идея гуманизма. Таким образом идейная направленность традиционной европейской истории совершенно очевидна. Она сложилась в XVI–XVII веках, в эпоху Реформации и Контрреформации, в результате идейного компромисса между «клерикальными» историками и историками-«гуманистами» на почве укоренения философии национальной государственности. Большинство философов того времени отличалось идеологической беспринципностью: яркие тому примеры — Н. Макиавелли и М. Лютер. Тех же, кто не хотел участвовать в идеологическом компромиссе, попросту уничтожали (Т. Мор в Англии, Д. Савонарола в Италии, М. Башкин в России и др.).

Единственными принципами крупнейших историков того времени стали лозунг Н. Макиавелли «цель оправдывает средства» и клич М. Лютера «кто не с нами, тот против нас». Так, создатель современной хронологии Ж. Скалигер (Бордони), воспитанный своим отцом-философом в духе «бумага все стерпит, лишь бы было красиво» — придворный летописец Генриха IV Бурбона, был вслед за своим хозяином то католиком, то гугенотом. Он сочинил «непрерывную» хронологию французских королевских династий, нацеленную узаконить и увековечить права Бурбонов, изничтоживших прежнюю династию Валуа. Вся остальная мировая история была призвана только служить фоном для этой цели.

Аналогичную работу проделал австриец Куспиниан (И. Шписхаймер) для Габсбургов, выведя их непрерывную родословную от Юлия Цезаря. Наиболее же «наукообразной» стала история Великобритании в редакции отца и сына лордов-канцлеров Бэконов, снабженная к тому же гениальным «пи-аром» в виде пьес-хроник Шекспира. Мирное объединение Англии и Шотландии под короной новой шотландской династии Стюартов предопределило и «непрерывную законную» историю династической смены шотландских правителей (в течение 1200 лет!) при весьма бурной параллельной английской истории.

Римско-католическая церковь, озабоченная сохранением своего политического влияния, приняла в процессе создания наукообразной «всемирной светской» истории самое активное участие, в частности, в лице монаха-иезуита Д. Петавиуса.

Важным поворотным моментом стало и само принятие в Европе современного летоисчисления решением Тридентского Собора 1563 г. — только в этом году было признано, что на дворе именно 1563 г. от Р. Х., а все источники, противоречившие этому, было приказано сжечь. В это же время объявилась и «Книга Пап», зарегистрировавшая якобы непрерывную смену Римских Пап с IV по IX век (до Папы Николая I). Тем не менее, до 1600 г. в Италии годы считали сотнями — например, Треченто (т. е трехсотые годы), а не XIV век.

Но современную историческую традицию, сложившуюся к середине XVII века, создал не только идейный компромисс новых империй и Папского Рима — ее создал и бизнес. С середины XV века, стараниями прежде всего флорентийских банкиров Медичи, история стала предметом весьма выгодного бизнеса — начиная от торговли «священными реликвиями» и кончая изготовлением и продажей «древних рукописей». Ярчайший пример — «Грамота Константинова Дара», подложность которой доказал Л. Валла как раз в середине XV века.

Именно в это время и происходит важное цивилизационное событие — появление книгопечатания, стимулированное неудовлетворенным рыночным спросом на книги. Именно в это время внезапно появляется изобилие только что обнаруженных «древних» рукописей и хроник. Все эти хроники обрываются «где-то в древности»: типичный пример — летопись Саксонского Грамматика, обрывающаяся в 1185 г. и обнаруженная в 1514 г. Эта летопись и была положена в основание истории скандинавских стран. То же касается и других хроник. Например, аналогичную «древнепольскую», простирающуюся до 1113 г., написал некий Галл Аноним, а обнаружена она в том же XVI веке и т. д. В истории каждой европейской монархии в течение XVI–XVII веков появился свой «Нестор-летописец».

Характерно, что все эти хроники «обнаружились» после некоторого обязательного разрыва во времени, поскольку они по определению не имели однозначной привязки к единой хронологической шкале. К какому времени отнести какую хронику в то время определяла не общепринятая сквозная хронология, которой тогда еще не было, а, скорее, историческая география, привязанная сначала к какому-либо региону, а уж только затем отнесенная ко времени в прошлом. Такие «древние» хроники были, так сказать, «экспериментальным материалом» средневековых хронологов при создании традиционной истории. Однако, это не имеет ничего общего с экспериментом в естественнонаучном смысле.

Любой естественнонаучный эксперимент осуществляется, по крайне мере, в четырех измерениях — в трехмерном пространстве и во времени.

Историки же лишены возможности проведения собственно исторического эксперимента в силу естественной физической причины: одномерности и векторности своей естественнонаучной основы — хронологии, направленной из прошлого в будущее по единственной координате — времени.

При обнаружении хронологического разрыва традиционная история «обходит» его за счет географии и «сшивает» временные отрезки перемещением событий в пространстве. Поэтому в традиционной истории любого региона, страны, нации есть цивилизационные провалы, сопровождающиеся бурным расцветом цивилизации в некотором другом, достаточно отдаленном месте, например: «В Европе настали мрачные века средневековья и цивилизация откатилась на много веков назад, а в это же время на Арабском Востоке наступил расцвет новой цивилизации». Затем, лет через 700, уже «Арабский Восток впадает в варварство, а в Европе наступает Возрождение».

Однако подмена времени пространством принципиально ошибочна, поскольку нарушается строго доказанное следствие физического закона протекания (перколяции), которое гласит: «Для одномерной системы порог перколяции (т. е. вероятность существования какого-либо внутреннего качества системы) тождественно равен единице».

Иными словами, при любом, даже малейшем, разрыве непрерывности в системе по данному качеству, внутреннее качество системы уничтожается: например, достаточно перерезать проволоку, находящуюся под током, и ток по обеим частям этой проволоки прекращается.

И любой разрыв в одномерной (по определению) хронологии так же полностью уничтожает ее сквозную достоверность, причем как на отрезке до разрыва, так и после него. А то обстоятельство, что современная история имеет надежно документированную хронологию событий, начиная примерно с XVII века н. э., еще не дает никаких оснований для обозначения самого этого века номером 17.

Поэтому перед любым историком, если он исследует события до XVII века, стоит архитрудная задача доказательства не только непрерывности предыдущей хронологии, но и непрерывности ее последующего перехода в хронологию новейшего времени, поскольку уровень даже современных естественнонаучных знаний не позволяет создать абсолютную шкалу времени, аналогично, скажем, абсолютной шкале температур, которая отсчитывает состояние от некоей реперной точки — абсолютного нуля.