1939: последние недели мира.

Игорь Дмитриевич Овсяный

1939: последние недели мира.

 Как была развязана империалистами вторая мировая война.

БУРЖУАЗНАЯ РАЗВЕДКА ПОМОГАЕТ ГОТОВИТЬ ВОЙНУ

Секретное досье Шушнига

В кабинете канцлера Австрии прямо перед рабочим Шушнига столом постоянно находился как молчаливый свидетель бюст его предшественника на этом посту Дольфуса. Он каждый день возвращал мысли канцлера к трагическим событиям недавнего прошлого, напоминая о том, насколько непрочным и опасным было его собственное положение, усиливая тревогу, которая не оставляла ни днем, ни ночью…

25 июля 1934 г. полторы сотни местных нацистов, фактически гитлеровских агентов, переодетых в форму солдат регулярной австрийской армии, быстро обезоружили охрану и ворвались во дворец Бальхаузпляц – резиденцию главы правительства. Узнав за несколько минут до этого о путче, Дольфус вместе с ближайшими сотрудниками попытался бежать. Еще во дворце они наткнулись на группу вооруженных нацистов. Двумя выстрелами в упор Дольфус был смертельно ранен. Истекавшего кровью, его перенесли в рабочий кабинет и положили на диван. Рядом поставили стул с чистым листом бумаги – убийцы требовали «добровольного» отречения от поста канцлера в пользу гитлеровского ставленника Ринтелена.

В Байрете, в оперном театре, в тот вечер давали вагнеровского «Рейнгольда». Гитлер сидел в ложе, подавшись вперед и чуть покачиваясь в такт музыке. Каждые несколько минут адъютанты Шауб и Брюкнер бесшумно появлялись за его спиной и на ухо сообщали сведения, поступавшие из Вены. Гитлер хвалил артистов и улыбался зрителям.

«Фюрер» слыл увлеченным поклонником великого немецкого композитора. Кто хочет понять национал-социалистскую Германию, говаривал он, тот должен знать Вагнера. Древнегерманские мифы, тонко фальсифицированные применительно к идеям «Дойчланд, Дойчланд юбер аллес!» [1] и облеченные в форму музыкальной драмы, использовались гитлеровцами как одно из важных средств пропаганды лженаучной концепции «превосходства германской расы», насаждения культа насилия и господства. Город Байрет, где некогда творил Вагнер, был превращен в новую Мекку, куда регулярно наведывался Гитлер, а следом и знать третьего рейха.

Дольфус умер через несколько часов… В театре опущен занавес. Огни люстр многократно отражаются в бриллиантовых колье я тяжелых перстнях партера. Гитлер аплодирует исполнителям – и в Байрете и в Вене. Зал рукоплещет.

«После окончания спектакля, – отмечает в своих мемуарах жена сына Вагнера, Фридланд, находившаяся в соседней ложе, – фюрер был необычайно возбужден… На него страшно было смотреть. Хотя ему не удавалось скрыть восторг на своем лице, он, как обычно, с тщательностью заказал обед в ресторане. „Мне следует остаться на час и показаться людям, – сказал он, – а то могут подумать, что я каким-либо образом причастен к этому“.

На этот раз гитлеровцам не удалось осуществить аншлюс Австрии. Италия выдвинула свои войска на Бреннерский перевал, нацистский путч был подавлен. Гитлеру пришлось бить отбой.

Срочно была отменена публикация сообщения, подготовленного германо-фашистским агентством печати ДНБ, где не скрывалось удовлетворение по поводу случившегося и предсказывалось создание в скором времени «Великой Германии». Вместо него на следующий день напечатали официальное заявление с выражением соболезнования в связи с «варварским убийством» австрийского канцлера.

Ликование сменилось у Гитлера страхом: «Это может стать вторым Сараевым!» Как преодолеть опасный кризис, пока Германия не готова к войне? И он спешит продемонстрировать свои миролюбивые намерения. «В той мере, в какой это зависит от Германии, войны не будет, – говорит „фюрер“ корреспонденту английской газеты „Дэйли мэйл“, услужливо предоставившей свои страницы для публикации интервью с фашистским диктатором. – Германия лучше, чем кто-либо другой, представляет себе, как велико зло, которое причиняет война… Мы убеждены, что проблемы Германии не могут быть разрешены войной».

Шушнигу в наследство от Дольфуса досталось кресло канцлера, сложная обстановка в стране [2] и секретное досье, постоянно хранившееся в бронированном сейфе. Во второй половине 1937 г. в Вене стало известно, что фашистский рейх снова готовит аншлюс, а Англия и Франция, не только поощрявшие агрессоров, но и вступившие на путь прямого сговора с ними за счет третьих стран, отказали Австрии в поддержке. Тогда-то и было извлечено из сейфа досье. С документов сняли копии и доверительно вручили их Муссолини, с которым Дольфус поддерживал тесные связи. Как и предполагалось, «дуче» не замедлил переслать материалы Гитлеру, ибо мало был заинтересован в поглощении Австрии Германией. Одновременно через Рим «фюреру» дали понять, что при определенных обстоятельствах подлинники могут быть преданы широкой огласке австрийским правительством.

Когда досье положили на стол, Гитлер на мгновение оцепенел, а затем пришел в ярость. Документы, которые венская полиция так настойчиво собирала на протяжении многих лет, в крайне невыгодном свете представляли персону бывшего австрийского подданного Адольфа Гитлера. Свидетельства о браках, о рождениях и смерти, о перемене фамилии, о месте проживания и роде деятельности близких и дальних родственников, многие другие материалы в деталях представляли его родословную вплоть до времен императора Франца-Иосифа, службу в армии в годы первой мировой войны и некоторые моменты личной жизни, о коих в третьем рейхе никто не знал или не смел вспоминать. Здесь были, в частности, протоколы полиции и свидетельские показания, относящиеся к трагической истории Гели Раубаль, бывшей возлюбленной «фюрера». Однажды ее нашли мертвой от огнестрельного ранения, согласно официальной версии, якобы совершившей самоубийство.

Другой сенсацией была подборка документов, которые сумел некогда разыскать генерал Шлейхер, последний канцлер Веймарской республики. Слухи о существовании данного досье доходили до Гитлера еще в 1932 г., и именно это, по-видимому, послужило причиной включения Шлейхера в «рейхслист» – список лиц, которые были умерщвлены во время «ночи длинных ножей» 30 июня 1934 г. Незадолго до гибели Шлейхер успел переслать копии документов Дольфусу. В свое время недолговечный канцлер заинтересовался, каким образом простой ефрейтор смог получить высшую военную награду кайзеровской Германии – Железный крест I степени. По утверждению нацистской пропаганды, Гитлер провел четыре года в окопах и был награжден за проявленную им воинскую доблесть. Как установил Шлейхер, в официально опубликованном списке награжденных в полку, где служил Гитлер, это имя не значилось. Из документов, находившихся в досье, явствовало, что Гитлер был лишь денщиком ротного командира, исполнял обязанности посыльного, а посему ни дня не провел в окопах. Ни о каком «Железном кресте», таким образом, не могло быть и речи. Дальнейшие поиски позволили установить, что «награду» он получил жульническим путем спустя несколько лет после окончания войны, в дни «пивного путча» в Мюнхене в 1923 г., из рук генерала Людендорфа, принимавшего участие в этой авантюре.

Публикация подобных документов, несомненно, вызвала бы шумный скандал. «Фюрер» приходил в бешенство при этой мысли. Неожиданно возникшее препятствие на пути «разрешения» австрийского вопроса было тем более досадным, что как раз в то время, осенью 1937 г., английское и французское правительства в доверительных заявлениях, сделанных за спиной общественности, совершенно недвусмысленно дали понять, что экспансия фашистского рейха на восток не встретит их противодействия. В условиях все более надвигавшейся угрозы мировой войны западные державы спешили «перевести игру» и направить «динамизм» гитлеровской Германии против Советского Союза. Ради этого они с хладнокровным цинизмом были готовы принести в жертву своих союзников в Центральной и Восточной Европе, используя их в качестве разменной монеты при подготовке задуманной сделки с Гитлером. В ноябре 1937 г. посетил «фюрера» в его резиденции в Оберзальцберге, в Баварских Альпах, лорд Галифакс, член кабинета Н. Чемберлена и глава клана английских «умиротворителей». Касаясь нацистских притязаний на Австрию, Чехословакию и Данциг, [3] высокопоставленный лорд выразил согласие британского правительства с подобными «изменениями европейского порядка», оговорив лишь желательность того, чтобы они были осуществлены не с барабанным боем и выстрелами из пушек (что поставило бы государственных мужей Англии в слишком деликатное положение), а путем «мирной эволюции». Аналогичную позицию занял и французский премьер Шотан, принявший у себя на квартире, дабы не привлекать посторонних взглядов, секретного гитлеровского эмиссара фон Папена, прибывшего в Париж инкогнито.