Новое открытие древней Африки

Бэзил Дэвидсон

Новое открытие древней Африки

Введение

Немногим более 150 лет назад молодой шотландский хирург по имени Мунго Парк, полуживой после долгих месяцев изнурительного путешествия, пробирался верхом сквозь пески Сахары в далекий город Ceгy, расположенный в верховьях Нигера.

«Я испытал бесконечное счастье, – вспоминал он потом, – увидев перед собой долгожданную цель своих устремлений – величественный Нигер, сверкающий в лучах утреннего солнца, Он был так же широк, как Темза у Вестминстера, и воды его медленно текли на восток».

Последние слова подчеркнул сам Парк. Он имел право торжествовать. Со времен Птолемея, на протяжении 16 столетий, географические карты указывали, что Нигер от истоков течет в западном направлении. Арабам во времена средневековья русло Нигера в его верхней и средней части было, безусловно, известно, но Европа, заинтересовавшаяся Африкой лишь в период торговой экспансии, не имела точных сведений о географии этого континента, за исключением береговой линии и отдельных прибрежных районов.

«Куда течет Нигер, где берет начало и где кончает свой путь, представляет ли он собою самостоятельную водную артерию – все это еще не выяснено», – говорилось в проспекте Ассоциации для содействия открытию внутренних частей Африки, основанной в Лондоне в 1788 году. Составители проспекта специально указывали, что один из членов Ассоциации «должен определить направление течения и, если возможно, найти истоки и устье этой реки».

Мунго Парк погиб у берегов Нигера, так и не успев проследить путь реки к океану. Но его дело продолжили другие. В течение примерно 70 лет основные данные об африканском материке были уточнены и нанесены на карту; ложные представления были опровергнуты одно за другим; географические мифы и легенды рассеялись. На месте белых пятен появились пустыни и болота, леса и саванны, горные хребты со снеговыми вершинами и цветущие плоскогорья. Открытие Африки стало одним из триумфов XIX века.

А сейчас, почти 100 лет спустя, происходят новые открытия – на этот раз в области истории Африки. Археологи и историки – англичане, французы, африканцы, итальянцы, бельгийцы, американцы – снаряжают экспедиции, чтобы найти данные о прошлом этого континента, подобно тому как в свое время Парк, Клаппертон, Кайе, Барт, Ливингстон, Стэнли и многие другие собирали сведения о его географии. Географические открытия XIX века в Африке будут в XX веке, по-видимому, дополнены успехами в изучении ее истории, причем уже теперь факты, обнаруженные исследователями, в большинстве случаев идут вразрез с привычными представлениями об этом континенте.

Таким образом, летопись африканской истории, страницы которой пустовали или были заполнены всевозможными баснями, как в прошлом географическая карта материка, начинает обогащаться яркими подробностями. Волосатые чудовища и люди с головой, растущей из груди, исчезают. На их место приходит обыкновенный человек со всеми достоинствами и недостатками. Становится все более очевидным, что воссоздание истории Африки возможно и что оно приведет к новому открытию – открытию африканской цивилизации.

Африканцы, как полагали многие, – люди без истории. С этой точки зрения Черная Африка, то есть Африка к югу от Сахары, – континент, жители которого сами не могли бы подняться над уровнем животных. «У них нет ни талантливых мастеров, ни искусства, ни наук», – писал Дэвид Юм. «Ни малейшего подобия цивилизации, достигнутой их белыми собратьями, которым они подражают, как обезьяны», – добавлял Троллоп. Всего лишь десять лет назад бывший губернатор Нигерии заявил, что «бесчисленные столетия словно не коснулись африканца, он по-прежнему пребывает состоянии первобытной дикости». Даже в 1958 году Артур Кэрби, представитель Британской Восточной Африки в Лондоне, не постеснялся сказать в одном из своих выступлений, что «за последние 60 лет – срок, немногим превышающий возраст некоторых здесь присутствующих лиц, – Восточная Африка, эта примитивная страна, население которой прозябало в условиях, пожалуй, более ужасных, чем в эпоху каменного века, проделала немалый путь».

Судя по таким отзывам, африканцы никогда не создавали собственной цивилизации, а если даже у них и была своя история, она едва ли заслуживает упоминания. Представление о том, что до прихода европейцев в Африке царил всеобщий хаос и застой, не только легло в основу бесчисленных россказней о нищете и беспросветном невежестве «этих дикарей», но и стало весьма удобным оправданием для колониальных захватов. Ибо при таком положении вещей можно было доказывать (как это делалось и делается до сих пор), что «обойденные историей» африканские народы по самой своей природе «низшая раса», «несмышленые дети» и поэтому явно необходимо, чтобы ими правили «зрелые люди».

С ростом наших знаний об Африке подобные суждения о ее прогрессе или, вернее, о его отсутствии становятся столь же шаткими, как и мнение о том, что Нигер в верхней части течет на запад. Географы доказали, что Нигер от истоков катит свои волны на восток. Историки получают сейчас доказательства, что развитие человеческого общества и цивилизации в Африке полностью противоречит избитым взглядам о «многовековой летаргии» континента, мир меняет представление о прошлом Африки. Что можно сказать об этом прошлом, об этих 15 или 20 веках, прожитых Африкой до открытия и завоевания ее европейцами? О чем можно говорить с полным основанием и чему верить, когда имеющихся сведений недостаточно? Настоящая книга представляет собой попытку, конечно несовершенную, дать ответ на эти вопросы в отношении всей Африки южнее Сахары. Она основана на работах многих специалистов. И хотя я стремился использовать только проверенные материалы, в книге могут встретиться фактические ошибки и неточности. Мне хочется надеяться, что этих ошибок не так уж много, чтобы они могли исказить общую картину.

Процесс развития Африки за прошедшие 15 столетий во многом остается еще недостаточно понятным, кое-что еще не выяснено, кое-что, вероятно, так и останется загадкой. Вряд ли целесообразно делать безапелляционные выводы, когда имеешь дело с таким обширным и многообразным материком. Однако в результате работы, проделанной историками и археологами за последние 10-20 лет, накоплено чрезвычайно много достоверных фактов, и теперь мы почти с полной уверенностью можем говорить о значительно более широком круге вопросов, чем раньше. Иными словами, многое из истории Африки стало известным за последние годы, и мне хотелось бы, чтобы эта книга стала своего рода «оперативной сводкой» многочисленных и поразительных находок.

Работая над книгой, я старался довести свой корабль до порта назначения, благополучно миновав водоворот романтики и избежав столкновения со скалой предрассудков, ибо и то и другое уже нанесло ущерб изучению прошлого Африки. Многие пытались «проплыть» по страницам своего труда без происшествий, но преуспела лишь ничтожно малая часть. Те, кого затянул водоворот романтики, делятся на две категории. Представители первой заполняли свои «труды» историями о царице Савской и Офире, о мифических финикийцах, построивших города Родезии, о загадочных «народах с Севера», которые пришли в Африку и поселились там, но потом бесследно исчезли. Все это – современные варианты легенд о волосатых чудовищах и безголовых людях с лицом на груди. Наука медленно, но неуклонно стирает их с карты африканистики.

Другой сорт романтиков – люди, у которых, возможно, и больше великодушия, но знаний столь же мало. Они повествуют о следах «развитой цивилизации», усматривая эти следы в таких районах континента, где их нет и в помине. Часть Африки, расположенная южнее Сахары, в немалой степени способствовала расцвету великой цивилизации в долине Нила, но тем не менее культура самой Африки вряд ли превзошла уровень, достигнутый в своем развитии Северной Европой и Северной Америкой, уровень, который, прибегая к современным определениям, можно было бы назвать высоким. Причины этого в обоих случаях, возможно, не так уж сильно отличаются друг от друга, как может показаться. Об этом говорится вовсе не для того, чтобы преуменьшить достижения континентальной Африки, а лишь для того, чтобы эти достижения предстали в правильном освещении, ибо они сами по себе столь велики и благородны, что не нуждаются ни в каких романтических приукрашиваниях.