Проблемы жизни и смерти в Тибетской книге мертвых

Но больше всего поражает часто встречающийся перед кончиной расцвет памяти. Так, один умирающий крестьянин молился в бессознательном состоянии на греческом языке, которого он не знал. Когда он пришел в себя, то на вопросы окружающих ответил, что в своем детстве часто слышал молитвы на греческом языке, хотя и не понимал смысла слов. Получается, что его память хранила гораздо больше, чем знало его сознание, и в экстремальный момент проявила себя с неожиданной стороны. Подобные случаи перед кончиной не являются редкостью.

Широко известно, что перед смертью человек вспоминает всю свою жизнь во всех подробностях – иногда в прямом, иногда в обратном порядке. Это может длиться секунды, а может и часы. События жизни проносятся перед умирающим человеком (или считающемся уже умершим), как на кинопленке. И каждый поступок в этот момент получает эмоциональную оценку, сопровождается добрыми или недобрыми чувствами. Причем чувства эти значительно острее, чем в обыденной жизни. Об усилении и поляризации чувств за пределами земного мира и о причинах этого мы еще будем говорить в дальнейшем. Здесь же начинают проявляться только первые признаки этого.

В момент смерти (и тем более в дальнейшем) многое переоценивается, воспринимается совершенно иначе. То, что представлялось важным, например приобретение богатства, вдруг кажется попросту бессмысленным, особенно если им воспользовались не во благо или вообще не удалось воспользоваться. И наоборот, многое ранее казавшееся незначительным, например слияние с природой, вид забытых пейзажей, неожиданно ярко выплывает из памяти. Некоторые умирающие сообщали, что они вспоминали такие свои поступки, которые казались им несущественными и давно забытыми. Но в этот момент они приобретали огромное значение.

В этой связи особый смысл получает общерелигиозная идея о том, что за все наши деяния, как большие, так и самые малые, мы будем держать ответ на Страшном Суде. Ведь они никуда не исчезают и навсегда остаются как в нашей памяти, так и в пространстве Вселенной. В православной литературе об этом чаще всего пишут с точки зрения морали, устрашения наказанием, а в Тибетской книге мертвых – с точки зрения неизбежных законов функционирования нашего сознания. Все это оказывается очень страшным и там и там, но лично мне больше хочется постигнуть законы сознания и действовать в соответствии с ними, чем просто под влиянием страха.

В воспоминаниях умирающих очень часто возникают картины раннего детства. Очевидно, приход в этот мир и уход из него имеют много общего, и сходные ситуации вызывают сходные ассоциации в памяти. Это прекрасно отражено в романе Л. Толстого «Война и мир». После смертельного ранения сознание Андрея Болконского погрузилось в воспоминания самого раннего детства: «Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялось его воображению даже не как прошедшее, а как действительность». Похожие эмоциональные воспоминания очень типичны для умирающих.

Чувства умирающих, подобно чувствам рожающей женщины, чрезвычайно ярки и контрастны. Переживания томления, жалости расставания с жизнью, безвыходности, глубокой печали, приближающейся к депрессии сменяются необыкновенной радостью, легкостью, блаженством. Но пропорция того и другого может сильно варьировать у разных людей. Чем больше человек цепляется за жизнь, или, по буддийской терминологии, «привязан» к ней, тем больше в его смертный час будет тяжелых переживаний. Зависит это также и от вида смерти. Внезапная, особенно насильственная смерть пробуждает в человеке запредельные усилия бороться за спасение своей жизни и страх, что это не удастся. И наоборот, психологически подготовленные к смерти люди или хотя бы смирившиеся с ней в результате тяжелой болезни, воспринимают смерть как освобождение, и в их предсмертных переживаниях гораздо больше радостного. Хотя самый последний миг – миг перехода сопровождается эйфорией практически у всех (по крайней мере, так говорится во всех изученных мною источниках).

Часто встречающийся расцвет духовных способностей накануне смерти показывает скрытые ранее возможности души, расстающейся с телом. Все мы хорошо знаем о взаимозависимости нашей психики и тела при жизни, об ограничении порывов души, привязанной к телесной оболочке. По мнению многих авторов, тело является самой настоящей темницей для души. Но вот душа освобождается от связывающих ее оков, от тирании больного тела и проявляет свои действительные свойства и возможности, о которых мы и не подозревали. По мере того как тело все больше слабеет и становится неуправляемым, чужим для души, последняя радостно встречает свет нового мира. Особенно ярко это проявляется у людей, умирающих с чистой совестью, крепкой верой и хорошо подготовленных к смерти.

Последние дни, часы и даже минуты перед кончиной ложатся в основу посмертного будущего, во многом закладывают начало новой, пока неведомой для нас жизни. Последнее чувство здесь одновременно является первым чувством там. Поэтому время умирания является очень ответственным, и нежелательное эмоциональное состояние в момент перехода дорого обойдется в дальнейшем.

Аналогично этому и в нашей жизни легче начинать любое новое дело правильно, чем исправлять ошибки в дальнейшем. Известно, как нелегко исправить первое неблагоприятное впечатление о человеке, как трудно перекроить неудачно раскроенную вещь, как сложно свернуть с того пути, по которому идешь. И более глобально: неудачно начатая жизнь, неблагоприятные условия в детстве с огромным трудом поддаются коррекции в дальнейшем, да и то не всегда.

В момент смерти гораздо важнее ощущать все величие перехода в новый мир, чем сожалеть об утрате прежней жизни. Но чтобы суметь этого достичь, необходимо иметь такой настрой заранее, еще при жизни, иначе в последний миг из сознания непроизвольно выплывет то, что для него более свойственно. А какие эмоции свойственны большинству людей в экстремальных обстоятельствах? Чаще всего это панический страх для одних, неуправляемый гнев и негодование для других, боль утраты, смятение или отчаянье для третьих. Но все эти чувства, увы, приведут нас совсем не туда, куда бы нам хотелось.

В свете сказанного становится понятным, почему к смерти необходимо готовиться заранее и почему внезапная смерть является крайне нежелательной. Внезапная смерть застает обычного человека врасплох, он к ней не подготовлен, он всеми силами цепляется за жизнь, его больше интересует прошлое, чем будущее, в котором он не уверен и которого боится. Только те, кто постоянно готов к смерти, могут достойно принять внезапную смерть. А таких в нашем обществе единицы.

Да что там говорить про смерть, когда мы часто не можем безболезненно переходить даже с одного возрастного этапа на другой. Мы уверяем себя, что время сказывается на всех, кроме нас самих. Мы считаем, что выглядим моложе, чем наши сверстники, и часто верим каждому комплименту о нашем возрасте, сделанному для приличия или специально для манипулирования нами.

Иногда мы психологически вообще не живем в настоящем, а застреваем в прошлом, например подолгу переживая разрыв отношений со значимым для нас человеком. Мы то купаемся в сладких воспоминаниях, то испытываем досаду и боль потери. Сконцентрировавшись на прошлом, мы не замечаем того хорошего, что происходит сегодня, здесь и сейчас. Или, по крайней мере, что могло бы произойти, приложи мы к этому усилия. И в результате проходим мимо имеющихся возможностей в настоящем, тем самым делая себя еще более беспомощными и поэтому вынужденными цепляться за прошлое. Если такое восприятие у нас преобладало при жизни, то вполне естественно, что оно останется и после ее завершения. И даже усилится, потому что переход в посмертье дается все же труднее, чем в новую жизненную ситуацию.