Лукреций Кар. Метод свободы

Из тех действий, которые закон признает справедливыми, действительно справедливо только то, польза чего подтверждается нуждами человеческого общения, будет ли оно одинаково для всех или нет. А если кто издаст закон, от которого не окажется пользы в человеческом общении, такой закон по природе уже будет несправедлив... Где без всякой перемены обстоятельств оказывается, что законы, считающиеся справедливыми, влекут следствия, не соответствующие нашему предвосхищению о справедливости, там они и не были справедливы. Где с переменой обстоятельств ранее установленная справедливость оказывается бесполезной, там она была справедлива, пока приносила пользу в общении сограждан, а потом перестала быть справедливой, перестав приносить пользу».

Честное слово, эти слова достойны того, чтобы начинать с них любой современный юридический курс. Наша цивилизация пришла примерно к такому же пониманию права лишь после тысячелетия бессмысленных войн вокруг мистической «абсолютной справедливости».

А вот эти слова Эпикура нашей цивилизации, похоже, еще предстоит осмыслить:

«По отношению к тем животным, которые не могут заключать договоры, чтобы не причинять и не терпеть вреда, нет ни справедливости, ни несправедливости, — точно так же, как и по отношению к тем народам, которые не могут или не хотят заключать договоры, чтобы не причинять и не терпеть вреда».

Говоря современным языком: если члены какого-то сообщества не способны к компромиссам и признанию прав других — то и за ним не должны признаваться никакие права. К ним следует относиться, как к животным, несмотря на их биологическую принадлежность к человеческому роду. Такая поправка к декларации о правах человека 1948 г. сильно упростила бы проблему ликвидации религиозного фундаментализма и идеологического экстремизма.

6. Методические открытия Лукреция

Вопреки часто встречающемуся мнению, Лукреций не просто систематизировал учение Эпикура, переведя его труды на латынь и изложив в 6 книгах. Он также существенно развил это учение, усилив рядом положений из философии Эмпедокла (V в. до н.э.), в т.ч. — о свойствах органов чувств, о круговороте материи и об универсальности естественной эволюции.

Фактически, Лукреций соединил гипотезу Эпикура об излучении и истечении из физических тел с устройством органов чувств. Далее он вплотную подошел к теории восприятия. Он рассмотрел отдельно процесс получения первичной информации от наблюдаемых объектов и процесс ее интерпретации сознанием. До этого было возможно рассматривать лишь вопрос о том, что более заслуживает доверия — наши чувства или наши умозрительные рассуждения. С появлением работы Лукреция мы уже имеем дело со сложным процессом восприятия и анализа образов. Органы чувств по Лукрецию не могут обманывать — они показывают нам реальную картину того, на что направлены. Другое дело — правильно ли мы интерпретируем полученные от них данные (в порядке иллюстрации, он обсуждает ряд часто встречающихся оптических иллюзий). Это уже научный подход в самом современном смысле слова.

Именно Лукреций ввел в физическую модель принципы комбинаторики:

Можно предположить, что именно Лукреций изобрел комбинаторику и прикладную дискретную математику, поскольку до этого операции с дискретными состояниями рассматривались скорее как софистическая игра — как в работах Зенона (V в. до н.э.), известной задаче о дроблении интервала (Ахиллес и черепаха).

Идея физического смысла конечного числа дискретных состояний тела возникла в следующий раз только в XX веке, параллельно — в рамках развития кибернетики и квантовой механики.

Надо отметить, что Лукреций вплотную подошел к абстрактному понятию информации в ее кибернетическом аспекте, в приложении как к неживой, так и живой природе.

Так, например, можно сказать, что он рассматривает живой организм, как тонкую машину, в которой структура, состоящая из частиц души (psyche), обеспечивает восприятие, рассуждение, принятие решений и действие либо же автоматическую реакцию на определенный раздражитель или определенную ситуацию.

Совершенно поразительным на мой взгляд является то, что Лукреций сумел в рамках довольно примитивной (по современным меркам) «механистической кибернетики», рассмотреть даже вопрос о том, как сознание генерирует фантастические конструкции из различных сочетаний увиденного в реальной природе. Правда, поскольку в те времена в философском лексиконе отсутствовало даже само понятие информации, Лукреций был вынужден оперировать некими «призраками вещей», синтез которых наяву или во сне порождает комбинированные образы. Эти образы, как справедливо замечает он, могут иметь форму вымышленных существ, населивших мифы и легенды (включая сюда, кстати, и богов).

Исключительно мощным инструментом у него стала эволюция.

Доведя до логического завершения взгляды Эмпедокла и Эпикура, Лукреций рассматривает эволюцию, как универсальный принцип, состоящий в спонтанном возникновении разнообразия и последующем естественном отборе наиболее жизнеспособных или полезных конструкций.

Эволюционным путем, таким образом, появляются не только живые существа, а затем — люди, но также продукты социального и технического характера.

Подробно и последовательно Лукреций описывает, как человек выделился среди животных, затем, еще пребывая в диком состоянии, осваивает простейшие орудия труда, затем речь, общественные формы поведения, законы, земледелие ремесла...

Но главным открытием было другое.

7. Клинамен Лукреция — физика и свобода воли

Есть проблема, которая совершенно особым образом связывает физику, кибернетику, этику и теологию. Это — проблема постоянства и изменчивости, закономерности и случайности, предопределенности и свободы воли, хаоса и детерминизма.

Со времен первых логиков, еще до Аристотеля, в философии появилась упорядоченная пара «причина — следствие». Таким образом, природные явления в глазах философов утратили право происходить просто так, и обязано было иметь свою причину. Мир стал рассматриваться как жесткая цепь причин и следствий, философия объявила детерминизм и предопределенность.

В этой картине, однако, было два изъяна. Один — проблема первопричины. С ней древняя философия справилась — но не лучшим образом: она замкнула мир в кольцо, сделав его идеально цикличным и навеки неизменным. Другой проблемой стала т.н. «свобода воли» — наблюдаемая способность человека поступать непредсказуемым образом. Отменить эту неопределенность значило бы отказаться от этических учений, поскольку какой в них прок, если действия людей все равно предопределены? И философия обошла это, придумав идеальный «дух», который лежит вне материального мира, и сохраняет свободу от жесткой причинности. Каждого человека наделили кусочком этого «духа», а основную часть «духа» поместили в центр и первоначало мироздания. Так возникла теистическая философия, которая вместо поиска причин явлений, занялась спекуляциями по поводу идеала, как воли «главного духа», т.е. «бога» и толкованием этой воли (так или иначе, в зависимости желаний заказчика).

Лукреция такой расклад совершенно не устраивал — он, как и Эпикур, был убежден, что «боги» либо являются родом фольклорных персонажей, либо особыми сущностями, достигшими всех своих целей и потому полностью лишенных какого-либо интереса к мировым процессам. В любом случае, объяснять что-либо актами богов — вздор и суеверие. Следуя этой логике, Лукреций совершает свое главное, на наш взгляд, открытие: КЛИНАМЕН (лат. clinamen — уклонение).