Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

Субъективность и формы экспрессии................................480

Комментарии. Составитель Т.Г. Щедрина.........................................502

Приложения...................................................................................682

Тезисы доклада Г.Г. Шпета «О границах научного литературоведения»....................................................................682

Тезисы доклада Б.И. Ярхо «О границах науч юго

литературоведения». Доклад А...................................................684

Тезисы доклада Б.И. Ярхо «О границах научного

литературоведения». Доклад Б...................................................685

Выписки из книги Пауля Беккера «В царстве звуков.

Основы феноменологии музыки»..............................................686

Перевод иноязычных выражений и терминов..................................690

Указатель имен. Составитель И.И. Ремезова....................................699

Татьяна Щедрина

Идеи Густава Шпета в контексте феноменологической эстетики

Термин «феноменологическая эстетика» Шпет1 не употреблял, но, тем не менее, его подход к эстетическим проблемам может быть определен именно как феноменологический. Анализ его опубликованных трудов, и историко-философская реконструкция текстов, хранящихся в архиве, показывает, что само отношение Шпета к сознанию остается феноменологическим на протяжении всего его творчества, особенно в рамках герменевтического поворота к предметам гуманитарных наук: лингвистики, истории, филологии, искусствоведения, психологии, эстетики. Его версия феноменологической эстетики представлена в наиболее существенных работах - «Эстетических фрагментах» и «Проблемах современной эстетики». Шпет - сторонник принципиальной философской эстетики, не сводимой к психологии эстетического переживания и изучающей эстетическое сознание как в его актной структуре, так и в отношении к другим видам сознания (религиозному, научному). Он работает в пограничной сфере между феноменологией эстетического предмета (Gegenstandphanomenologie) и феноменологией конститутивных актов (Aktphanomenologie), определяя эстетику как «учение об эстетическом сознании, коррелятивное онтологическому учению об эстетическом предмете»2. (Такое различение материи акта

жировался у Э. Гуссерля в 1912-1913 гг. Результатом стажировки стала работа Шпета «Явление и смысл» (1914), в которой представлена интерпретация гуссерлевских «Идей к чистой феноменологии и феноменологической философии». Диссертация Шпета «История как проблема логики» защищена в Московском университете в 1916 г. В 1918 г. подготовил к публикации сочинение «Герменевтика и ее проблемы», но работа была издана только в 1989—1991 гг. С 1920 г. Шпет - вице-президент Российской Академии Художественных Наук (с 1927 г. - ΓΑΧΗ). В этот период Шпет продолжает работу над «Историей как проблемой лотки», издает работы: «Внутренняя форма слова», «Эстетические фрагменты», «Введение в этническую психологию» и др. В 1929 г. Шпет полностью отстранен от философской и педагогической деятельности, в 1935 г. арестован и сослан в Енисейск, а затем в Томск. Последняя работа Шпета - перевод «Феноменологии духа» Г В.Ф.Гегеля. Расстрелян 16.11.1937 г. В 1956 г. посмертно реабилитирован.

1 Шпет Г.Г. Эстетические фрагменты // Шпет Г.Г. Сочинения. М.: Правда, 1989. С. 411.

7

и качества акта в эстетическом сознании характерно и для феноменологической эстетики Р. Ингардена). Поэтому Шпет рассматривает эстетический предмет в коррелятивном отношении к эстетическому сознанию, как одному из аспектов культурно-исторического сознания в его целом.

Такой подход Шпета к эстетическим проблемам вполне соотносится с его общими философскими принципами, которые выражаются в характере постановки трех основных проблем: 1) проблемы смысла и соответствующего акта постижения смысла; 2) проблемы социального, исторически данного бытия как проблемы культуры; 3) проблемы логики как науки о слове. Каждая из этих проблем получает развитие в «Эстетических фрагментах», «Проблемах современной эстетики» и других философских сочинениях 20-х годов, но принципиальная философская установка, влияющая на характер последующей интерпретации эстетических феноменов, раскрывается уже в ранних работах Шпета.

В «Явлении и смысле» (1914) Шпет, обсуждая «Идеи» Гуссерля, ставит проблему постижения социального бытия, которое, в силу его знаковой природы, не может быть постигнуто иначе, чем через словесное выражение, данное исторически и требующее истолкования смысла, его интерпретации. Смысл не является абстрактной формой выражения, он не дан извне, но таится в глубине предмета, поэтому понимание как непосредственное постижение смысла составляет ядро логического содержания мыслительных актов. Такая постановка проблемы приводит Шпета к разработке герменевтических принципов, или, как он сам формулировал, принципов «диалектической интерпретации» понятий, выраженных в словесной форме.

В «Эстетических фрагментах» Шпет расширяет сферу феноменологической проблематики. В отличие от Гуссерля, работавшего, скорее, в эпистемологической сфере феноменологических проблем, Шпет старается развернуть феноменологию к конкретным проблемам социально-гуманитарных наук. Он вводит новый предмет социального мира, подлежащий феноменологическому рассмотрению: эстетическое, эстетическая установка сознания. Принципиальные обоснования феноменологического характера эстетического предмета даны в статье «Проблемы современной эстетики», задуманной Шпетом как четвертый выпуск «Эстетических фрагментов». Здесь Шпет специфицирует эстетический предмет, определяя его онтологический статус. Одной из специфических особенностей эстетического сознания, по сравнению с научным, является его направленность на предмет фиктивный, отрешенный, не находящийся в системе идеальных отношений или в эмпирической действительности. Эстетический предмет есть действительность, но действительность осо

бого рода. Шпет осуществляет феноменологический анализ природы эстетического сознания как предмета социального бытия и определяет эстетическую действительность как «квази-действигельность», «фиктивную действительность», которая в то же время находится в коррелятивном агношении к эмпирической действительности.

Шпет выхватывает эстетический предмет из традиционной постановки проблемы эстетического как такового в его отношении к проблеме искусства, он погружает проблему эстетического в герменевтический контекст и предлагает анализ структуры слова, в котором, собственно, только и может быть реально обнаружен эстетический предмет. А это значит, что наиболее эффективным способом постижения эстетического предмета, выраженного в слове, является принципиальный анализ его словесной структуры, как конкретной целостности, отдельные предметные части которой могут быть более или менее развиты, но непременно должны присутствовать хотя бы потенциально, чтобы это целое не распалось. Поэтому во втором выпуске «Эстетических фрагментов» Шпет анализирует структуру слова применительно к эстетическому контексту, т.е. раскрывает заключенные в словесной структуре онтологические слои, имеющие эстетическую значимость. Феноменологическая направленность исследовательского подхода к эстетическому предмету приводит Шпета к пересмотру проблемы соотношения формы и содержания в искусстве. Для него важна не сама по себе дилемма «форма-содержание» в теоретической установке, но особое значение приобретает проблема понимания этой дихотомии в конкретном исследовании эстетического предмета. В феноменологической установке проблема «форма — содержание» снимается, поскольку содержание эстетического предмета, данного в слове, возможно лишь в системе форм, а собственно эстетическое содержание располагается по ступеням фундирующих друг друга внутренних форм.

Понятие «внутренняя форма слова» имеет принципиальное значение для феноменологической эстетики Шпета и используется им для обозначения существенно-смысловых связей и отношений. Шпет понимает под внутренней формой устойчивые алгоритмы языка, законы смыслообра-зования. Такие формы присущи не языку как таковому (Гумбольдт), но слову, как конкретному предмету социально-исторической науки о языке. Шпет не принимает идею внутренней формы языка, как основания исследования эстетического предмета, поскольку отдает себе отчет в том, что язык как феномен (как целое) не может быть сам по себе взят в качестве единицы анализа эстетических феноменов. Необходима еще и «часть» (слово), без которой язык теряет смысл, теряет свое принципиальное значение «контекста» в исследовании эстетического предмета. Действительно, в процессе обоснования своего выбора «слова» как первоосновы ана