Первые принципы философской антропологии

В. Хесле не сомневается в превосходстве духа над природой и полагает, что это «легко доказать трансцендентальными аргументами: именно дух, а не природа способен поставить вопрос о самом отношении духа и природы» (Хесле 1992, 164). Между тем «легкое доказательство» легко опровергается. Во-первых, способность разума поставить один из основных вопросов философии еще не означает его превосходства над природой.

Во-вторых, именно природа посредством человеческого разума мыслит самое себя и вопрошает о различных интересных вещах, в том числе об отношении духа и материи. Космос рождает разумные цивилизации, чтобы подтверждать свое бытие и понимать себя. Природа становится тем, чем она становится. Поэтому она не знает себя, но желает знать. Разум человека есть вместе с тем разум Космоса. Мышлением человека материя познает себя.

Но даже при таком подходе мы бы не стали говорить о превосходстве природы над духом. Природа и дух равноценны в том смысле, что они всегда вместе, они не могут существовать друг без друга. Поэтому материю можно определить как natura sapiens. Последний тезис выражает другой признак метафизики уважения к природе.

Полагая беспредельность Космоса, мы вправе утверждать бесчисленное множество миров. Разумные цивилизации, всегда имеющиеся в лоне бесконечности, находятся одновременно на разных ступенях своего развития: одни — в стадии возникновения, другие приближаются к закату, третьи достигли своего высшего развития. Это означает, что материя постоянно обладает разумом, постоянно мыслит самое себя. Природа не существует без духа, без мышления, она не может его утратить ни на одно мгновение. Разум — атрибут материи; он с необходимостью обнаруживает себя в различных космических мирах.

Положение «разум — атрибут материи» означает, что во Вселенной в любой момент бесконечного потока времени всегда присутствует хотя бы одна живая единица, которая мыслит себя и окружающий мир. Иными словами, природа постоянно обладает разумом, постоянно мыслит самое себя посредством этих живых единиц, но, конечно, не обязательно в земных категориях. Обоснование такой «фантазии» можно предложить следующее.

Допустим справедливость метафизики Дж. Беркли. В самом деле, объективный мир существует для меня благодаря моему сознанию. Затемните этот экран, и все бытие для меня исчезнет, обратится в ничто. Иначе говоря, индивид созерцает мир при свете разума. Погасите этот свет, и субъект окажется в полном мраке, он погрузится в небытие. Правда, останутся другие люди, которые будут наблюдать природное и социальное бытие. Теперь представим, что все человечество лишили разума. Кто в таком случае сможет засвидетельствовать, что мир существует? Никто, поскольку интеллектуальный дисплей выключен. Без субъекта нет объекта, без свидетелей нет и события. Следовательно, вместе с угасанием земного разума умирает и вся природа, все бытие. Небытие разума означает наступление великого Ничто.

Чтобы преодолеть подобную логику, требуется более широкий взгляд, предполагающий множественность миров и постоянную саморефлексию природы. С этой точки зрения если человечество когда-нибудь прекратит свой путь, то для него Космос также перестанет существовать. Однако пока во Вселенной имеется хотя бы одна мыслящая структура, природа не сможет редуцировать в ничто. Материя рождает все новые и новые разумные миры для того, чтобы… не умереть. Рождением каждого нового разума во Вселенной природа утверждает и подтверждает свое бытие. Присутствие в мире разума доказывает существование материи. Homo sapiens является одним из свидетелей ее наличия, он является одним из многих разумных творений бесконечной natura naturans. Поэтому человека не следует представлять совершенно одинокой и заброшенной единицей в Космосе.

Можно, конечно, думать, как, например, Х. Дитфурт, что «весь космос вертится вокруг человека» и потому его «никогда не постигнет преждевременный конец…, если одновременно и в соответствии со своим предназначением не рухнет Вселенная» (цит. по: Фролов 1983, 335). Но уже для Джордано Бруно подобная точка зрения выражала «величайшее невежество» (см. Горфункель 1965, 376). Наша логика подсказывает: все же придет время, когда антропоцентричная картина мира сменится более объемным представлением.

Итак, потребность в метафизике уважения к природе определяется объективной реальностью, в частности тем разрушением окружающей среды, которое ставит под угрозу самое существование человеческого рода. Современный экологический кризис — это протест природы против пренебрежительного отношения к ней со стороны людей. Мир предлагает человеку относиться к нему с уважением.

Метафизическое уважение к природе предполагает прежде всего, что бесконечная материя понимается в качестве абсолюта, causa sui. В этом случае Космос для своего существования не нуждается в сверхъестественной субстанции, которая всегда рождает страдающее бытие. Кроме того, материя определяется как natura sapiens, разум признается атрибутом природы. Этот разум по-разному обнаруживает себя в разных точках мироздания, в том числе в форме человеческого мышления. Homo sapiens является одним из многих мыслящих существ в бесконечном универсуме.

Наконец, природа понимается как natura naturans. Космос есть бесконечная творческая стихия. Творчество является нормой бытия, а не аномалией, его правилом, а не исключением. Мир не является раз навсегда данным, он постоянно обновляет себя, в том числе принципы своего бытия. Природа о себе могла бы сказать словами Бога: «Я становлюсь тем, чем Я становлюсь». Этой фразой Э. Фромм (см. Фромм 1992, 146) передает ответ Бога Моисею, когда тот спросил Его имя (Исх. 3:14).

Творчество является атрибутом материи. Это, в частности, означает, что сама реальность возможна лишь благодаря творчеству. И если бы однажды природа остановила свою творческую работу, тогда наступил бы последний день бытия. С упразднением творчества аннулируется бытие. Конец творчества ведет к концу света.

Философия униженной природы находит свое продолжение в доктрине униженного человека. Имея в виду иррациональные и религиозные учения, Альбер Камю писал: «Традиция так называемого „униженного мышления“ никогда не прерывалась» (Камю 1989, 236). Если начало выхода из экологического кризиса видеть в создании метафизики уважения к природе, то преодоление кризиса человека логично связывать с метафизикой уважения к человеку, т. е. с гуманистической философской антропологией. Если парадигма «человек — господин природы» устарела, то можно предполагать, что современная оппозиция господина и раба в межличностных отношениях также себя скомпрометирует окончательно. Идея свободы — великая идея ХХI века.

Видимо, принцип благоговения перед жизнью А. Швейцера должен быть расширен до метафизики благоговения перед бытием: природным, социальным, индивидуальным.

а) Идея становящегося Космоса

Продолжая обсуждение некоторых вопросов philosophia prima, обратимся к идее становящегося бытия, Космоса. В «Русской идее» Вл. Соловьев писал: «…Идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности» (Соловьев 1992, 187). Умонастроение русского философа предполагает божественное предуказание, неизменное в своем содержании.

Подобную логику можно подвергнуть критике, однако не все в ней ошибочно. Так, весьма опрометчиво было бы отбросить саму мысль о соответствии реального содержания и формы некоторому идеальному принципу. Удачное объяснение этой философемы встречается у Мих. Лифшица (см. Лифшиц 1985, 265–290). Мы разделяем глубокое философское наблюдение, связанное с veritas rerum, с истиной бытия и его откровениями. Вместе с тем мы предлагаем следующее уточнение: всякий идеальный принцип сам по себе не является вечной константой, раз навсегда данным; он также способен к изменению, любой идеальный принцип становится тем, чем он становится.

Что касается теологического мировоззрения, то оно не предполагает изменения самого первоначала, определяющего план устроения мира. Вот почему природа и общество могут сколь угодно эволюировать, однако финал их развития более или менее известен. В лучшем случае человеку предписывается узнать законы этого миропорядка, прочно их усвоить и привести в соответствие с ними свою собственную жизнь.