Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика

предварительно выяснить, что следует понимать под чистым бытием и

бытием определенным. Бытие само по себе пустой звук. Понятие

бытия без определенного содержания бытия есть действительно ничто,

т. е. не является вообще понятием бытия. «Только определенное бытие

есть бытие, — говорит справедливо Фейербах; — в понятии бытия

лежит понятие абсолютной определенности. Понятие бытия я имею

от самого бытия, но всякое бытие есть определенное бытие». «Бытие —

это одно и единое с вещью, которая есть. Отнимая у чего–нибудь

бытие, вы отнимаете все. Бытие не допускает особого понятия; для

разума, по крайней мере, оно — все»**).

Чистое бытие есть понятие неопределенное, простое и непосред-

*) Л. Фейербах, Сочинения, т. 1, стр. 86; изд. Инстлтута К. Маркса

и Ф. Энгельса,

**) Там же, стр. 19.

ГЕГЕЛЬ II ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ XLIII

ственное, говорит Гегель. Чистое бытие есть отвлеченное понятие

полученное нами путем отрицания всякого конкретного бытия,

всякой определенности бытия. Но именно поэтому чистое бытие

опосредствовано не–чистым бытием, мысль о бытии опосредствована

чувственным бытием. Неопределенное бытие опосредствовано

определенным бытием посредством отрицания его конкретных определений.

Таким образом, чистое бытие, которое Гегель считает

непосредственным, на самом деле предполагает конкретное бытие, которое и есть

действительно непосредственное в смысле его данности и

существования. Непосредственное же бытие в смысле Гегеля обнаруживается

как опосредствованное через отрицание всего положительного, всего

чувственно действительного. Поэтому чистое бытие есть абсолютное

отрицание, и постольку оно, разумеется, равно чистому ничто. Гегель,

как это ни странно, стоит здесь на точке зрения формальной логики.

Вместо того, чтобы в основу философии положить конкретное

понятие, он конструирует безжизненные абстракции, лишенные всякого

содержания. Это обстоятельство липший раз убеждает нас в том, что

истинная диалектика возможна только на базе материализма,

поскольку диалектика по самому существу своему конкретна. «Мышление, —

говорит Фейербах, — может мыслить только существующее, ибо

оно само является существующей, действительной деятельностью.

Языческим философам ставили в упрек, что они не преодолели

вечности материи, мира. Но материя имеет у них значение только бытия,

она была у них только чувственным выражением для бытия; их

упрекают поэтому только в том, что они ее мыслили» *).

Нет надобности подвергать разбору высказанную здесь

Фейербахом мысль. Для нас важно подчеркнуть лишь то, что понятие бытия

имеет в области науки и философии огромное значение, но что это

понятие не может мыслиться иначе, как материалистически, иначе,

как материя, которая и является, по словам Фейербаха, чувственным

выражением для бытия. Конкретное бытие есть чувственное,

материальное бытие; все, что есть, все, что имеет действительное бытие,

есть материя. Поэтому «язычники» были совершенно правы,

отожествляя бытие с материей. «Когда мы говорим о бытии, и только

о бытии, — пишет Элгельс, — то единство может состоять лишь

в том, что все предметы, о которых идет речь, суть, существуют».

«Единство мира не заключается в его бытии, хотя его бытие

*) Т«ш же, стр. 35.

XLIV

А. ДЕБ0РИН

является предпосылкой его единства, так как мир ведь должен

раньше быть, прежде чем он может быть единым.

«Вопрос о бытии вообще остается открытым за пределами нашего

поля зрения. Действительное же единство мира заключается в его

материальности, а последняя доказана не парою хитроумных фраз,

но посредством данных, добытых в ходе долгого и постепенного

развития философии и естествознания» *).

Итак, бытие является, с точки зрения Энгельса, предпосылкой

единства мира, действительное же единство мира состоит в его

материальности. По вопросу о чистом бытии Энгельс высказывается в том

же отрицательном смысле, в каком о нем говорит Фейербах.

Все, что мы сказали о чистом бытии, в одинаковой степени

применимо и к понятию чистого ничто. Чистое ничто, как и чистое бытие,

никакого реального значения не имеет. «Чистое бытие, — говорит

Гегель, — образует начало, потому что оно есть чистая мысль». Мысль

и бытие тожественны. Так как «чистое бытие есть чистое отвлечение

и, следовательно, абсолютное отрицание, то оно, взятое также в его

непосредственности, есть ничто», — пишет Гегель. Мы уже

подчеркнули выше, что гегелевское начало диктуется интересами его системы

и находится в противоречии с диалектическим методом. Начало у

Гегеля носит к тому же формально–логический характер, что опять-

таки противоречит диалектике.

В самом деле, понятие бытия настолько опустошено, что в нем

нет ни атома реальности. Чистое бытие есть чистая пустота, и

поэтому оно равно небытию, «ничто», которое в свою очередь есть

пустота. Бытие и ничто ничем друг от друга не отличаются, они

абсолютно тожественны. Между тем по замыслу Гегеля конкретное

понятие составляет единство противоположностей. Но бытие и ничто

в гегелевской трактовке только тожественны. Сам Гегель

подчеркивает, что различие чистого бытия от ничто есть только мнимое. Это

значит, что чистое бытие ничем не отличается от ничто; если же это

так, то отсюда никакого становления получиться не может.

Абсолютная пустота не может породить из себя ничего определенного,

никакого движения, никакого становления. Из ничего ничего не

происходит. Сам Гегель в «Науке логики» пишет следующее:

«Начало не есть чистое ничто, но ничто, от которого должно

произойти нечто; поэтому в начале уже заключается бытие, от которого

*) Ф. Элгеяъс, Анти–Дюр:шг, изд. Института К. Маркса ? ?. Энгельса,

1928 г., стр. 38.

XLV

должно произойти нечто. Итак, начало заключает в себе и то, и

другое, — бытие и ничто; оно есть единство бытия и ничто; или, иначе,

оно есть небытие, которое есть вместе бытие, и бытие, которое есть

вместе небытие.

«Далее, бытие и ничто даны в начале как различные: ибо оно

указывает на нечто другое; оно есть небытие, относящееся к бытию

как к другому; начинающегося еще нет; оно лишь направляется

к бытию. Итак, начало содержит бытие как такое, которое удаляется

от небытия или снимает его как нечто ему противоположное.

«Далее, то, что начинается, уже есть, но в той же мере его еще

нет. Противоположности, бытие и небытие, находятся, таким образом,

в нем в непосредственном соединении; или оно есть их

неразличенное единство» *).

Неудовлетворительность и даже путанность гегелевского начала

вскрываются очень ярко в приведенных словах самого Гегеля.

Гениальная мысль о том, что в основе всего лежит принцип, или закон,

движения (в самой абстрактной форме выраженный еще как принцип

становления, т. е. изменения вообще) как осуществленное

противоречие, затемняется идеалистическим уклоном в сторону учения о

чистом бытии и ничто. Гегель стремился утвердить идеалистический

характер своей системы уже в самом начале логики.

Начало науки носит в общем отвлеченный характер. Но это

отвлечение не может же быть абсолютным, так как такое абсолютное

отвлечение ведет к отрицанию всякого конкретного содержания и к

утверждению одной лишь пустой формы или одной лишь пустой мысли.

Без содержания нет формы, — этому учит сам Гегель. Но так как

движение логической мысли есть, с точки зрения Гегеля, вместе с тем и

процесс становления космоса, то наш мыслитель ведет свое исследование

таким образом, чтобы показать, что мир есть продукт, результат