Дмитрий Кантемир

Однако в ходе рассуждений молдавский ученый предпринимает попытку диалектически вывести категории одну из другой, что является безусловным достоинством его работы.

Касается Кантемир и проблемы универсалий. Последние, по его мнению, суть абстракции, а абстракция есть «определение, которое называет индивидуальный термин» (13, 18), «значащее слово по установлению и без времени» (13, 11) и выражается в том, что получает признаки индивидуального, единичного. Уточняя свою мысль, философ пишет: «Универсальный термин тот, который охватывает многих и о них предицируется, ибо человек охватывает Сократа, Платона и других» (13, 18). Универсалии, по Кантемиру, будучи результатом общего согласия, не имеют собственной реальности и собственной объективности. Любые концепты временных и конечных вещей и существ Кантемир считает преходящими (в отличие от вечных концептов, идей, форм в блеске изначального света). Истинной реальностью обладает лишь вневременное и бесконечное.

Кантемир анализирует также проблему языка как средства познания. Человек, замечает он, наделен даром речи, слово представляет собой не простое сочетание звуков, но сочетание букв и смысла, духа; в нашем уме слово предшествует единичностям, которые обозначает. Слово в себе — это общий термин, который может обозначать термин индивидуальный. Между тем индивидуальный термин возникает лишь в присутствии ощущаемого объекта и, следовательно, «комплектуется двумя, т. е. субъектом и определением, это значит: папирус и белизна» (13, 18). Приведенные рассуждения Кантемира свидетельствуют о его стремлении разобраться в соотношении категорий единичного и общего. Однако постичь диалектику единичного и всеобщего он не смог.

В вопросе о происхождении речи и языков мыслитель следует букве Священного писания. В то же время он рассматривает языки как коммуникативные органы наук, как «очень необходимые органы, без которых, это весьма важно отметить, науки не могли бы существовать» (11, 185). Прекрасный знаток латинского языка, Кантемир высоко ценил и свой родной молдавский язык, на котором написал значительную часть своих трудов (в этом факте также нельзя не усмотреть стремление ученого вывести науку и философию из-под эгиды религии).

Вопросы теории познания нашли свое отражение и в таких работах Кантемира, как «Хроника стародавности романо-молдо-влахов» и «Книга систима». В них он пытался уяснить задачи науки, роль и место в ней эксперимента. «Вся естественная философия, — отмечал он, — основывается на естественных телах и опирается в познании на существо явлений» (6, 74). У ученого нет и тени сомнения в том, что «опыт и изучение вещей могут дать более достоверную истину, чем все необоснованные рассуждения» (6, 52) и что «все знание и познание проистекают из предшествующего ощущения» (6, 243). По его мнению, теоретическое мышление не просто описывает предметы и явления, а анализирует, раскрывает их сущность. «Простой разум наблюдает и видит вещи такими, какими они являются; философ, исследуя, знает, из чего и почему они являются такими» (6, 89). Чтобы сделать верные теоретические выводы, надо знать жизнь, практику. «Во всяком деле философ более всего должен уметь исходить из практики, а не одной голой теории» (3, 2). Эту же мысль Д. Кантемир высказал и в письме к Петру I от 23 ноября 1719 г., в котором отмечал, что при написании исторических работ он, как бы слепому подражая, не ступил ни шагу, прежде чем посохом не узнал, верен ли путь (см. 46, 571).

В предисловии к «Книге систиме» Д. Кантемир писал; «Все знания людей основываются на изучении природы» (3, 2). При помощи каких же инструментов человек познает мир? — спрашивает мыслитель и отвечает: — При помощи органов чувств, ибо «не слепой, а зрячий судит о цветах красок и не глухой, а человек со слухом может судить о красоте мелодии» (6, 38). Вся наука, все знания добываются при помощи органов чувств. В полном согласии с идеями сенсуализма Кантемир заявляет: «Вначале идут события и творения, а затем следуют чувства и мысли» (3, 81).

Цель научных изысканий, согласно мыслителю, — раскрытие истины, во имя которой можно «горечь вкусить с наслаждением и всякую жесточайшую критику охотно снести, лишь бы совесть сохранить» (9, 10). Он признавался, что «не может обрести покоя, пока не познает истину, которую стремился познать, несмотря на расстояния и трудности, какие надо преодолеть» (9, 139). В духе рационализма мыслитель рассматривает истину как результат правильного действия ума, как суждение, которое, если оно согласно с правилами логики, исключает ложь: «Если утвердительное (суждение) истинно, то по необходимости отрицательное будет ложно» (13, 11).

Высокой оценки заслуживают рассуждения Д. Кантемира, касающиеся проблемы объективности истины, высказанная им мысль о независимости предмета познания от познающего субъекта. Для философа истина — это то, что существует объективно; человек лишь раскрывает эту объективную действительность, если его органы чувств вполне здоровы и правильно воспринимают вещи. Больные же органы неправильно воспроизводят то, что восприняли: «У некоторых органы восприимчивы к цвету… свободно отражают его и видят все, на что взирают. Таковы глаза человека… Напротив, глаз воспаленный или задетый какой-либо случайной болезнью видит вещи в ином цвете, нежели они есть, а если и видит в том же цвете, то все ему представляется мутным и слабым. Это случается с глазами, ослабевшими от старости и беспрерывного чтения, что может произойти и во цвете лет» (11, 355).

В ряде высказываний Кантемир выступает против скептицизма и агностицизма. Так, в «Хронике стародавности романо-молдо-влахов» ученый пишет: «Америка (которую мы называем Новым Светом) много сотен и тысяч лет не была известна писателям и всем людям, которые проживают на нашей давно известной земле. Но если мы не ведали и не знали чего-либо об Америке и ничего не писали о ней, то это молчание не исключало Америку из естества вещей, ибо она поистине была, как и есть, несмотря на то что не было известно о ее существовании» (9, 184).

Таким образом, в учении о познании Кантемира наряду с ошибочными и устаревшими идеями проявились и прогрессивные тенденции. Выступив сначала против теории двойственной истины, философ в дальнейшем целиком принимает ее. Он возвеличивает чувства и разум, раскрывая их практическую направленность и полезность, борется за науку, против невежества и суеверий.

§ 2. Борьба за науку и просвещение

В истории научной мысли Молдавии Д. Кантемир занимает особое место. В отличие от своих предшественников ученый не разделял пессимистического взгляда на человека и его будущее, согласно которому человек должен покоряться обстоятельствам (в этом, конечно, сказывалось влияние общей атмосферы, бедственного положения порабощенной Молдавии). В «Диване…» он обращается к человеку со следующими словами: «Тебе предписано быть не рабом, а хозяином мира; поэтому не он тобой владеет, а ты им» (12, 251). В этих словах выражена идея величия человека, который, по мнению Кантемира, занимает господствующее положение в природе и призван обратить ее силы на пользу себе. Это обеспечит рост благосостояния общества и сделает человека полновластным владыкой мира. Каким же способом достигнет человек этого положения? Автор «Дивана…» отвечает на вопрос в полном согласии с древними: необходимо учиться, даже у неприятеля, а также изучать и познавать самого себя (см. 12, 301; 377). Итак, образование и самопознание — вот способ овладения миром.

В более поздних работах Кантемир раскрывает свое отношение к науке. Взгляды его по данному вопросу не оставались одними и теми же, они менялись. В «Метафизике» он рассматривает проблему характера и достоинства научного знания. Простой, «мирской» науке он противопоставляет «священную науку», т. е. теологию, обладающую, по его мнению, бесспорным «преимуществом над языческой болтовней так же, как дух над телом» (11, 132). Мыслитель заявляет: «Я доказал, что науки, добытые посредством смертных чувств, грубы; неотесанны, непостоянны, блуждающи и в большинстве случаев ложны» (11, 296). Древние «постоянно стремились постичь путем бесконечных опытов различные искусства, вынуть из-под черепной коробки различные знания» (11, 311). Наконец «афиняне… которые больше других прониклись доктриной Змея (дьявола. — А. Б.) и вкусили запретный плод, воздвигли большой храм, над входом которого поместили надпись: „Неизвестному богу“» (11, 313). Положение не изменилось в последующие исторические эпохи, когда единая наука древних пошла по пути дифференциации. В настоящее время, продолжает Д. Кантемир, «всякий из смертных пожелал добиться превосходства в двух, трех, а то и во всех науках и искусствах; поэтому один отдался в рабы всей душой грамматике, другой — поэтике; один — живописи, другой — скульптуре; один — логике, другой— риторике; один — философии природы, другой— нравственной философии; один — естественной физике, другой — как будто физика недостойна такого большого гения — метафизике; один — геометрии, другой — географии; один — астрономии, другой — астрологии: один — магии, другой — некромантии; один — искусству фокусника, другой — заклинаниям; один — истории, другой— басням; один — лести, другой — паразитизму и остальному человеческому тщеславию. Они (ученые. — А. Б.) сгорали от бешеного желания достичь вершины простой науки и добиться титула монарха» (11, 193).