Философия. Книга вторая. Просветление экзистенции

Обе эти безусловности ищут возможности соединиться. Но они могут сделать это, лишь если одна релятивирует другую. Специфическая религиозная этика представляет законы своей деятельности как данные непосредственно Богом; соблюдение этих законов контролируется бытием Божиим в мире, в форме некоторого чувственно действительного авторитета; этическая безусловность деятельности в мире и внутренней деятельности исчезает; остается чуждая закономерность, не имеющая поэтому основы в самой себе. Напротив, безусловность этической деятельности допускает религиозную деятельность как нечто пусть избыточное, но дозволенное, как некую прибавку (ein Plus), зависимую от этической основы, существующую не собственной своей силой, но разве только дающую привходящее извне освящение; эта религиозная деятельность утратила здесь свою безусловность и живет только благодаря действительности свободы, но со своей стороны не дает этой свободе никаких законов и побуждений, но, самое большее, лишь подтверждает ее.

То, что никакая цель в существовании не признается предельной целью, но что поэтому всякое действие как таковое может быть самоцелью в трансцендентной соотнесенности, - это убеждение, общее обеим безусловностям. Обе они усматривают свой исток в трансценденции, стоят каждая за свое божество. Но различие между ними состоит в том, что в одном случае Бог сокровенен и именно этой своей сокровенностью требует свободы экзистенции как условия всякой истины во времени. Экзистенция обретает себя в темноте трансценденции без объективно-достоверного требования и ответа от нее.

Безусловная религиозная деятельность совершает реальное отношение к Богу и исполняет из этого отношения сообщенные в откровении требования Бога. В ней экзистенция поступается своей личной свободой, словно бы простираясь перед преобладающей силой Бога. Исполнение присутствием преобладающе сильного не оставляет места для собственного бытия. Я нахожу помощь во всякой беде, потому что совершенно исчезаю в Боге, существую лишь как его орудие и что он всецело направляет меня как свое творение. Я предаю себя Богу с полным послушанием.

Это возможно только вследствие того, что я принимаю некоторую чувственную действительность как трансценденцию. В какой бы то ни было форме, пусть даже в сколь угодно спиритуалистически утонченной, я материализую трансценденцию, превращая ее в нечто объективное в мире, - будь то как мое внутреннее зрение (inneres Gesicht), в котором является мне Бог и говорит со мной, -будь то как авторитет пророка, церкви, священника, как обязывающую силу писаных законов и священных книг.

Если безусловность деятельности, на исторично предшествующей основе религиозной действительности, самобытно осуществляется как этическая деятельность, эта последняя существует как внутренняя деятельность и как деятельность в мире. Внутренняя деятельность, вместе с просветляющейся для нее безусловностью самобытия, позволяет возникнуть безусловности деятельности в мире; деятельность в мире, по своему содержанию, постижима исходя из целей, даже если из этих целей ни в каком случае нельзя понять ее безусловность. Внутренняя деятельность есть деятельность, предшествующая внешней и определяющая ее (Das innere Handeln läßt mit der sich ihm erhellenden Unbedingtheit des Selbstseins die Unbedingtheit des Welthandelns entspringen; das Handeln in der Welt ist in seinem Inhalt aus seinen Zwecken begreiflich, wenn auch seine Unbedingtheit niemals aus diesen Zwecken zu verstehen ist. Das innere Handeln ist das dem äußeren voraufgehende und es bestimmende).

Внутренняя деятельность

Я не могу действовать, не воздействуя на себя самого. Я не только набрасываю возможности деятельности в мире во внутренних пробах и планах, но, наблюдая за ними, замечаю свои побуждения, отношусь к ним, утверждая и усиливая или отвергая и тормозя. Масштабами, показывающими мне, чем я собственно должен быть и что делать, я воздействую на первые начатки своих чувств, способов видения, оценок. Я вмешиваюсь в ход своего внутреннего существования и вижу, как непрерывно становлюсь собою через себя самого; или вмешиваюсь с порывистой мгновенностью, мешаю и создаю хаос настроений и волевых побуждений, не оказывающих действия.

В этом действовании (Tun) я сознаю собственный исток для себя, каков я есмь сейчас. Остановись я на простом наблюдении,- это была бы моя вина. Основа того, чем я буду, в каждое мгновение закладывается моим действованием в себе. Обращенный в своей внутренней позиции к себе самому, я несу ответственность за свое бытие как результат внутреннего действования.

Внутренняя деятельность многообразна, если это техническая деятельность, и едина, если она безусловна; она становится самосознательной в философствовании; она не получает действительности без активности нежелания.

1. Психотехника и безусловность.

 - Через всю историю, во множестве форм, проходит техника внутренней деятельности: с помощью образов действия, зафиксированных в виде предписаний, человек как индивид принимается обрабатывать себя самого (nimmt sich in Behandlung). Он работает над состоянием своего сознания, своими привычками, способами реакции. Примеры этой техники-техники мистического погружения, аскетические упражнения, ежедневное самоиспытание человека, ведущего дневник, исторические примеры - практика йоги⁶¹, «упражнения» Игнатия Лойолы⁶², стоические правила регулирования жизни, предписания современных невропатологов.

Эти техники и их эффекты являются предметом эмпирического исследования. У некоторых из них замечают исключительную эффективность, обнаруживающуюся в характерных людях, у других же - бездейственность, словно бы один агрегат существования превращается в другой, а в сущности своей остается неизменным. Решающее различие состоит в том, остается ли самообработка только деятельностью в мире, предмет которой - действительность нашего собственного существования, или же в ней возникает внутренняя деятельность как безусловность верующего самобытия, одновременно отмеченного печатью и налагающего свою печать.

Там, где внутренняя деятельность может быть намеренно реализована согласно предписаниям, а значит, где воля может совершить нечто определимое, не желая его как самобытие, там эта деятельность может оставаться внешней и механической (Wo ein inneres Handeln nach Vorschriften willentlich realisierbar ist, also der Wille etwas Bestimmbares tun kann, ohne es als Selbstsein zu wollen, da kann das Handeln äußerlich und mechanisch bleiben). Как вообще только та деятельность в мире бывает безусловна, которая исполнена самобытием, так не составляет исключения и деятельность, обращающаяся на наше собственное существование как часть мира. Обусловленным становится действование в технике внутренней деятельности, например как простых мероприятиях для поддержания здоровья или как культура технической пригодности (Brauchbarkeitszüchtung).

Там, где сама воля желает в своей безусловности, где она тождественна со своим действованием, там невозможно разделить техническую операцию и самобытие-в-ней (Selbstdarinsein). Внутренняя деятельность как исток есть эта неразделимость. Это творчество самости (Selbsschöpfung), а из него исходит подлинное вопрошание о себе (Fragen nach mir), в котором подтверждает себя самым делом безусловность, не делаясь, однако, при этом сама доступной вопросу; она есть решимость, из относительности находящая обратный путь к корням, просветление абсолютного сознания, экзистенция, которой я добиваюсь своим целостным участием (ganzer Einsatz), выходя навстречу себе самому.

Безусловность существует как бы в круге через себя самое. Ее круг может потеряться или сделаться шире. Он отвечает за свое собственное осуществление, если только пробилось к свету первое начинание.

Только тот, кто внутренне уже действует с безусловностью, обладает готовностью и возможностью для того, чтобы и во внешнем мире не принимать решений случайно, как игралище влияний, в некотором промысле (Betrieb), в котором он участвует не самобытием, но слепым порывом чувствовать свою жизненную индивидуальность, как функцию чуждых сил. Подобно тому как внутренняя деятельность, как проба в пространстве возможного, есть приготовление путей для внешней деятельности, так безусловная внутренняя деятельность есть корень всякой подлинной решимости во внешнем поступке.