Границы естественного познания

Штайнер Рудольф

Границы естественного познания

Рудольф Штайнер

Границы естественного познания

Восемь докладов, прочитанных в Дорнахе с 27 сентября по 3 октября 1920г.

Первый доклад

Дорнах, 27 сентября 1920 г.

Тема этого цикла докладов избрана не из какой-либо традиции философско-академического образования, например, не на основании того, что с помощью наших докладов должно было бы осуществиться нечто теоретико-познавательное или тому подобное, но избрана она, как я полагаю, из одного только непосредственного наблюдения нужд и требований времени. Для дальнейшего развития человечества мы нуждаемся в понятиях, представлениях и вообще в импульсах социальной жизни, нам нужны идеи, благодаря осуществлению которых мы можем добиться таких социальных отношений, которые смогут дать людям всех уровней, классов и т.д. существование, достойное человека. Ведь даже сегодня мы говорим уже в самых широких кругах, что социальное обновление должно исходить от духа. Но не везде в этих широких кругах, говоря так, представляют себе что-либо ясное и отчетливое. Не спрашивают себя; Откуда должны прийти представления и идеи, благодаря которым хотели бы основать политическую экономию, способную дать человеку достойное человеческое бытие? Ведь человечество в своей образованной части в течение последних трех-четырех столетий, а особенно со времени XIX столетия, собственно, воспитано, вполне обучено и созрело для нового естественнонаучного способа рассмотрения мира - особенно человечество, прошедшее через академическое обучение. Однако в тех кругах, где занимаются чем-либо иным, нежели естественными науками, полагают, что естественные науки имеют мало влияния на их род деятельности.

Только легко доказать, что даже, например, в новую прогрессивную теологию, в историю, в юриспруденцию - повсюду вошли естественнонаучные понятия, т.е. понятия, вовлеченные в естественнонаучные исследования последних столетий, и вслед за этими новыми понятиями определенным образом видоизменились традиционные. И стоит только провести перед своим духовным взором, например, ход развития новой теологии в XIX столетии, как увидишь, что, к примеру, евангелическая теология пришла к своему воззрению по поводу личности Иисуса, по поводу сущности Христа только благодаря тому, что на заднем плане у нее повсюду присутствуют естественнонаучные понятия, которые настраивают ее на критический лад, естественнонаучные понятия, которыми она хотела ограничить себя и против которых не хотела грешить. И тогда пришло другое: древние инстинктивные связи социальной жизни постепенно утратили свою силу в области человеческого бытия. В ходе XIX столетия все больше и больше становилось необходимостью вводить более или менее осознанные понятия на место инстинктов, подчиняющих один класс порядкам другого, на место инстинктов, из которых проистекли новые парламентские организации с их последствиями. Не только в марксизме, но и во многих других течениях сформировалось то, что можно было бы назвать преобразованием старых социальных инстинктов в осознанные понятия.

Но что же вошло тогда в общественную науку, в это, я бы сказал, любимое дитя нового мышления? Вошли те понятия, а именно понятийные формы, которые образовались в ходе естественнонаучных исследований. И сегодня мы стоим перед большим вопросом: как далеко мы продвинемся с социальной деятельностью, исходящей из таких понятий? И если мы рассмотрим беспорядки мира, если мы внимательно посмотрим на всю безнадежность, выявляющуюся из различных попыток что-либо предпринять на основании этих идей, этих понятий, мы получим довольно скверную картину. Тут все же возникает исполненный глубокого смысла вопрос: как вообще быть с понятиями, полученными нами из естественной науки и которые мы хотим теперь применить в жизни и которые, однако, - это отчетливо проявляется уже во многих областях - жизнью отвергаются? Этот жизненный вопрос, являющийся животрепещущим вопросом времени, как раз и побудил меня избрать эту тему о границах естественного познания и изложить ее так, чтобы получить обзор возможностей естествознания в отношении соответствующего социального устройства и необходимую ориентацию в естественнонаучном исследовании, в мировоззренческих представлениях, если мы хотим всерьез подойти к требованиям человеческого бытия именно в наше время.

Что мы видим, бросая взор на весь характер мышления внутри естественнонаучных кругов, и как в таком случае учились мыслить все те, кто находился под влиянием этих кругов, - что мы тут видим? Мы видим, что тут прежде всего стремятся исследуемые факты природы сделать прозрачными с помощью ясных понятий, обработать их и привести в систему. Мы видим, как пытаются систематизировать факты безжизненной природы посредством различных наук: механики, физики, химии и т.д., - и даже пронизать их определенными понятиями, которые должны некоторым образом их объяснить. Стремятся к максимально возможной ясности, к прозрачности понятий в отношении этой безжизненной природы. И следствием этого стремления к прозрачности понятий является желание все существующее в человеческом окружении в области безжизненной природы пронизать математическими формулами. Факты природы хотели бы привести к ясным математическим формулам, к прозрачному языку математики.

Уже в последней трети XIX столетия полагали, что к этому вполне приблизились и можно дать механически-математическое объяснение природы, которое во всех направлениях до некоторой степени прозрачно. Оставалось одно, только маленькая точка атома, сказал бы я. Его хотели утончить до силовой точки, чтобы его состояние, его движущие силы привести к математическим формулам. И надеялись благодаря этому сказать себе: я заглядываю в природу; на самом деле я заглядываю тут в сеть силовых отношений и движений, которые я вполне могу осмыслить математически. - И даже возник идеал так называемого астрономического объяснения природы, который, по существу, показывает: как соотношения между небесными телами выражаются математическими формулами, так и в самом малом, в этом маленьком космосе атомов и молекул, в определенной степени, можно все вычислить прозрачно-математически. Это было стремление, достигшее в последней трети XIX столетия определенной высшей точки - теперь эту высшую точку уже перешагнули. Однако этому стремлению к математически-прозрачному образу мира противостоит нечто совсем другое, и оно выступает тотчас же, как только хотят распространить это стремление из области безжизненной природы на другие области. Вы знаете, что уже в ходе XIX столетия пытались этот способ рассмотрения, это стремление к прозрачной математической ясности, по крайней мере отчасти, внести в объяснение живого, И в то время, как еще Кант говорил, что никогда не найдется такой Ньютон, который бы дал объяснение основного принципа одним и тем же способом как для неживой природы, так и для природы живого существа, Геккель уже мог бы сказать, что этот Ньютон возродился в Дарвине и что тут действительно была сделана попытка до некоторой степени прозрачно показать через принцип селекции как развивается живое существо (1). И во всех объяснениях, восходящих вплоть до человека, стремились к такой же прозрачности, по крайней мере к прозрачности в математическом образе мира. И этим было исполнено нечто, о чем отдельные естествоиспытатели высказывались таким образом: человеческая потребность в причинных связях явлений в настоящий момент удовлетворена, раз приходят к такому прозрачному, ясному представлению.

Но здесь все же вопреки всему этому вновь встает нечто другое. Я бы сказал, теории выдумываются за теориями, чтобы добыть такой образ мира, который я только что охарактеризовал. И все снова и снова с этой стороны выступали те (порой они сами же становились к себе в оппозицию), которые стремились к такому образу мира, и всегда выступала другая сторона, показывавшая, что такому образу мира невозможно дать истинные объяснения и что такой образ мира никогда не смог бы удовлетворить человеческие познавательные потребности. Одна сторона всегда доказывала, что образ мира необходимо получить математически прозрачным, другая же сторона утверждала, что такой образ мира, к примеру, был бы совершенно не в состоянии как-либо мыслительно с математической прозрачностью создать даже самое простое живое существо; и более того, он сам был бы неспособен как-либо интеллектуально создавать в образе органическую субстанцию, Я бы сказал: один постоянно прядет ткань идей, чтобы объяснить природу, другой, порой тот же самый, снова ее распускает.