Собаки. Новый взгляд на происхождение, поведение и эволюцию собак

Лорна Коппингер, Раймонд Коппингер

Собаки. Новый взгляд на происхождение, поведение и эволюцию собак

Деревенская собака, 1974 г. (Jerome Liebling)

Посвящение

Мы посвящаем эту книгу нашим замечательным собакам.

Смоки, гончая, обожала сопровождать велосипедистов.

Робби, колли, был назван в честь героя «Трех товарищей», нас тогда было как раз трое. Ему нравилось ездить в кузове нашего пикапа, вот только имел дурную привычку рычать на дорожных полицейских.

Ситка, ездовая собака (почти), отличалась чувством юмора и игнорировала наши попытки изучать поведение животных.

Скримшоу, небольшая вельш корги, чувством юмора не обладала, но мы научили ее «смотреть на стену» по команде, этим она всегда забавляла гостей.

Скоутер, породы чесапик бей ретривер, с удовольствием бегала за мячиками, принося их обратно, но, увы, не отличала мяч от дикобраза. Дружелюбная и добродушная, за исключением тех случаев, когда приходилось вынимать из нее дикобразьи иглы.

Торна, югославская шарпланинская овчарка, не отличалась разнообразием реакций: когда ее звали, она либо смотрела на зовущего, либо нет.

Лайна, итальянская овчарка, была названа в честь тетушки Анджелайны Джентайл, которая, когда ей сообщили об этом, со слезами на глазах воскликнула: «Это самый прекрасный подарок, который мне когда-либо преподносили».

Перро и Джейн, бордер колли. Не верится, что они были всего лишь собаками.

Благодарности

В создание этой книги внесли вклад сотни людей. Студенты, для которых изучение собак стало таким же, как и для нас, захватывающим и доставляющим глубокое удовлетворение делом. Коллеги, с которыми мы оживленно спорили, обсуждая различные точки зрения. Скотоводы, опробовавшие новую систему охраны поголовья с помощью собак. Погонщики собачьих упряжек; дрессировщики охотничьих собак и представители других профессий, использующие собак в своей работе. Люди, ограниченные в своих физических возможностях, которым собаки служили истинной опорой в жизни. Наконец, многочисленные владельцы домашних питомцев, — в общем, все, чье существование, так или иначе, переплетается с жизнью собак.

Нашими знаниями мы во многом обязаны погонщикам ездовых собак, дрессировщикам, кинологам, инструкторам «собачьих школ», биологам, изучающим волков и койотов. Исключительно ценна роль ветеринара Чарльза Бедфорда. Нельзя обойти добрым словом тех наших друзей, кто частенько приглашал нас на выходные зимой, несмотря на то, что мы всегда приезжали с упряжкой как минимум из шестнадцати собак, являя собой весьма шумную и обременительную компанию. Причем некоторые, например Эрих Клингхаммер и Гюнтер Блох, еще и организовывали для нас полезное общение с разнообразными людьми.

Неоценимую работу с рукописью проделали Крэг Клинг и Стэнли Уорнер, стараясь довести ее до совершенства. Линн Миллер обеспечила нас критическим обзором литературы, оказавшейся за пределами нашей компетенции. Джером Либлинг, Кэйти Сарджент и Ричард Шнайдер помогли с иллюстрациями.

На титульном листе этой книги стоят два имени, потому что все приключения и исследования авторов были совместными. Мы написали книгу вдвоем, что потребовало немало терпения и поддержки от остальных членов нашей семьи. Однако после предисловия и введения рассказ ведется от первого лица в единственном числе — из стилистических соображений и для удобства восприятия текста.

Предисловие

Все породы хороши — выбирай на вкус

Первое знакомство авторов с собаками произошло в детстве, как и у многих детей в Соединенных Штатах. У каждого из нас появилась первая собака в возрасте одиннадцати лет. За прошедшие с тех пор четыре десятилетия вплотную имели дело примерно с тремя тысячами собак. У Лорны была первая длинноногая и пестрая лопоухая дворняжка с соседней фермы, а у Рея, коренастый со стоячими ушами, но неопределенной породы черный пес, родившийся без призору близ городского склада. Опыт совместного содержания собаки появился десять лет спустя, когда в честь окончания колледжа Рей подарил Лорне помесь овчарки и колли. В последующие годы у нас поселились две милые и смышленые гончие, два довольно несимпатичных бладхаунда, жизнерадостное подобие сеттера, и настоящий английский сеттер, тоже весьма энергичный. Затем наши дети еще расширили компанию, включив в нее отважную маленькую вельш корги пемброк и несколько чесапик бей ретриверов, которых Тим растил и дрессировал для участия в состязаниях охотничьих собак и работы в поле.

Профессиональный интерес к собакам появился в студенческие годы, когда мы изучали этологию, будучи студентами. Рей, выбравший отологию, исследовал происхождение цветных узоров у тропических бабочек и реакцию выращенных в неволе птиц на незнакомые раздражители. Лорна занималась остротой зрения у птиц и в связи с этим проблемой ущерба, причиняемого пернатыми сельскохозяйственным культурам. А возле нашего загородного дома вся сосновая роща была занята ездовыми собаками и их жильем. Мы приобрели суку белого окраса, помесь хаски и маламута, и скоро у нас было пять, потом десять и, наконец, чуть ли не пятьдесят собак. На протяжении двенадцати лет мы осматривали, обсуждали, дрессировали, покупали, продавали, объезжали тысячи собак. Разговор редко заходил о чем-то помимо собак, они очень многому нас научили, а к тому же в соседнем городе у нас был еще и наставник-ветеринар Чарлз Белфорд. О нем мы узнали благодаря его славе чемпиона в гонках на ездовых собаках, и он привил нам интерес и любовь к этому виду спорта. Поскольку наша белая полу-хаски (по кличке Ситка) предположительно родилась на санях во время гонок, мы решили, что это прекрасная ездовая собака. А Белфорд, будучи всемирно известным погонщиком ездовых собак (на то время одним из трех лучших таких специалистов в мире), мог бы, по-нашему мнению, ее оценить. И вот мы взяли Ситку и отправились к Белфорду, ожидая услышать от него похвалы, — но напрасно. А на наши собственные комплименты в ее адрес он спросил: «Откуда вам известно, что это ездовая собака?». Когда же ему рассказали историю ее рождения, последовал еще один вопрос: «А тащила ли она когда-либо сани?»

Если бы только наш теперешний друг тогда сказал нам, что невозможно, глядя на неподвижно стоящую собаку, сказать, способна ли она бежать и тащить сани; что для хорошего бега собаке требуется определенная форма тела, что не важно происхождение собаки, а ее телосложение. Принадлежность к той или иной ездовой породе не означает, что данная собака способна хорошо бежать в упряжке. Все это нам пришлось самим постигать с нуля.

Мы решили показать Белфорду, что природу Ситки можно пробудить обучением, и стали дрессировать ее. Наш двор заполнился собаками. В помощь Ситке мы приобрели чистокровных сибирских лаек; чтобы хоть как-то тащить сани, их нужно было много, а делать это быстро у них вообще не получалось. Через несколько лет Рей получил степень доктора философии и свою первую настоящую работу — преподавателем в Гемпшир-колледже. Тем временем он переключил свое внимание с сибирских лаек на аляскинских хаски, которых не было у Белфорда. В конце концов, у него сложилась «команда» из шестнадцати собак, которые бежали в упряжке не хуже других в Новой Англии и Канаде, а иногда даже занимали первое место. Карин тоже занималась гонками и со своей упряжкой из пяти собак нередко получала награды. В семидесятые годы «команда» Рея стала прямо-таки выдающейся, благодаря лидеру — бордер колли по кличке Перро. Перро раньше жил у преподавателя статистики из Амхерста-колледжа, который вынужден был отдать своего любимца из-за того, что он постоянно преследовал автомобили. В упряжке Перро стал бесподобным лидером. Он был выше и худощавее типичных бордер колли, обладал очень быстрой реакцией и прекрасно ориентировался на местности, и замечательно точно выполнял команды погонщика. Ситка же еще до появления Перро «ушла со сцены».