Запретный мужчина

Но что толку казнить себя за прошлые ошибки? Их надо исправлять и не повторять в будущем.

Сейчас он всячески культивировал в Валерии комплекс вины — при любом удобном случае ненавязчиво внушал ей, что в болезни отца виновата она и ее пагубное увлечение Карлосом Гальярдо. Валерия и сама это понимала, а значит, для Родриго было еще не все потеряно. Возможно, в таком вот подавленном состоянии она однажды и припадет к его груди, а уж он больше не станет зевать и сумеет воспользоваться ситуацией! Можно было бы уже сейчас на правах друга опекать Валерию вне клиники: скажем, отвезти ее домой, задержаться там подольше — и… Но за ней, как привязанный, повсюду следовал этот Даниэль, откуда он только взялся! Родриго отточил на него громадный зуб, хотя пока лишь осторожно уговаривал Даниэля уехать обратно в Каракас. Если бы парень упирался, то к нему бы давно уже были применены методы насилия — небольшая автокатастрофа или что-нибудь в этом роде. Даниэль же всякий раз повторял, что ему и самому хочется побыстрей отсюда уехать, и он сделает это буквально завтра или послезавтра. Санчес верил ему, не подозревая, кто подсказал Даниэлю именно такую линию поведения. К Рамиресу Родриго всегда относился с опасением, однако предположить, что тот вступил в сговор с Даниэлем, конечно же, не мог.

Он решил еще на несколько дней оставить этого доброхота в покое, тем более, что кроме Валерии, были и другие важные дела. Во-первых, это непредсказуемый Херман Гальярдо. Санчес отсрочил исполнение приговора лишь затем, чтобы продлить эксперимент Яримы. А вдруг ей все же каким-то чудом удастся сломить Гальярдо! В этом случае у Родриго не останется сомнений, что то же самое можно будет сделать и с Валерией. Уж если такой крепкий орешек, как Херман, хрустнет под рукой Яримы, то что говорить о слабой неискушенной девушке, убитой горем и терзаемой жестокими угрызениями совести!

Ярима сообщила, что Херман будто бы смирился с поражением. Верилось в это с трудом, но еще больше хотелось, чтобы чудо все-таки свершилось. Поставив свое будущее с Валерией в зависимость от этого эксперимента, Родриго даже готов был даровать Херману жизнь, если окажется, что тот действительно сломался. Но не верилось, не верилось!.. Уж слишком хорошо Санчес знал Хермана Гальярдо.

Встреча с ним должна была произойти через два дня, а пока Санчес отвлекся от дум и о Хермане, и о Даниэле, и даже на какое-то время оставил в покое Валерию. Сведения, полученные через Рехано от Островски, открывали перед Родриго такие перспективы на ниве наркобизнеса, что он сумел отвлечься от своих душевных переживаний. Теперь дешевые российские наркотики будут прямиком поступать к нему, Санчесу, минуя Восточную Европу, минуя Италию! А уж он должен распорядиться ими с максимальной выгодой. Имея такую, почти дармовую, жилу, можно не поскупиться и часть прибыли бросить на борьбу с главными конкурентами — колумбийской мафией. Пока что она безраздельно господствует на рынке сбыта в США, но теперь у Санчеса будет достаточно средств, чтобы ее оттуда потеснить!..

Поскольку Рамирес и Портас теперь пользовались одним и тем же источником информации — итальянским, то им практически одновременно стало известно, что Пазетти удалось раскрутить садовника. Теперь причастность Санчеса к наркобизнесу, а также к убийству Манчини и к покушению на Хермана Гальярдо подтверждалась показаниями Хуана. Однако, чтобы предъявить Санчесу обвинение, надо было еще немало потрудиться и добыть более веские доказательства.

Пазетти с новой силой принялся допрашивать сообщников Манчини, задержанных с наркотиками в порту, надеясь вытрясти из них сведения о преступной деятельности Островски и Санчеса. Но это были мелкие сошки, исполнители, не посвященные в тайны их босса, и уж тем более — в тайны конкурента Манчини, каким являлся Санчес.

Допрашивать же с пристрастием Островски, который мог многое рассказать о Манчини и кое-что о Санчесе, было преждевременно, он не станет откровенничать пока Портас не предъявит доказательств его вины.

Поэтому все три детектива сошлись в мнении, что надо установить усиленную слежку за Санчесом, Корхесом и Рехано. Фиксировать каждый их шаг, прослушивать телефонные разговоры. Если Санчес, по утверждению Хуана, перекупил Островски, то он сделал это, вне всякого сомнения, через Рехано. И, вероятно, его же будет использовать для связи с Островски и впредь: как личный адвокат Саддама Рехано может спокойно навещать своего подопечного в тюрьме и беседовать с ним без свидетелей. Эта ниточка непременно выведет детективов на Санчеса. И далее — на российских наркодельцов.

Но дело осложнялось тем, что теперь серьезной помехой для сыщиков становился Херман Гальярдо, который мог в любой момент выйти на Санчеса и спугнуть его. А кроме того, Гальярдо подвергал свою жизнь опасности, и его надо было защитить, предотвратив их встречу с Санчесом.

Портас, правда, усомнился в показаниях Хуана:

— Если он, как ты говоришь, туповат, то мог и перепутать даты.

— Нет, — уверенно заявил Пазетти, — он ничего не путает. Но на всякий случай можно произвести эксгумацию того несчастного покойника, что лежит под плитой с надписью: «Херман Гальярдо».

— Я это сделаю немедленно, — сказал Портас. — А Рамиресу придется позаботиться о живом Хермане Гальярдо, если тот и в самом деле жив.

Согласие на эксгумацию Портас решил получить от Карлоса Гальярдо: во-первых, ему не хотелось беспокоить раньше времени Ирену, а во-вторых, существовала вероятность, что вездесущий Корхес, находясь в одном доме с Иреной, может что-то разузнать об эксгумации. Особенно, если Ирена убедится, что в могиле лежит не Херман, ей трудно будет хранить эту тайну от близких.

Свои соображения Портас высказал Темесу, и тот в буквальном смысле схватился за голову: ведь это было первой его мыслью, когда он еще в Майами услышал от Портаса о гибели Хермана Гальярдо! А потом отвлекся, переключился на Карлоса… Идиот! Нет, Портас прав: нельзя подпадать под власть эмоций!..

Опознать в сильно обгоревшем и уже достаточно разложившемся трупе ни Хермана, ни кого-либо другого было, конечно, невозможно. Поэтому Темес извлек из архива давнее дело заключенного Гальярдо, где были указаны его рост, размер черепа, размер стопы. Все эти данные он и передал патологоанатому, производившему экспертизу. Ни один из этих параметров не совпал с соответствующими параметрами трупа.

— Это не Херман Гальярдо, — с уверенностью констатировал эксперт.

Радости Карлоса не было предела, когда он узнал, что его отец жив.

Темес вынужден был принести Карлосу свои извинения за неоправданный арест, но отпускать его на волю не спешил.

— Я думаю, вы не откажетесь нам помочь и проведете еще несколько дней в камере? — сказал он со всею вежливостью, на которую только был способен. — Вашему отцу грозит серьезная опасность, да и за вашу жизнь мы будем спокойнее, когда вы будете здесь, под присмотром охраны. Но главное — это необходимо для вашего отца. Пусть преступники по-прежнему полагают, что мы считаем Хермана Гальярдо погибшим, а вас… — Темес хотел сказать: «его убийцей», но, подумав, нашел другую, более мягкую формулировку: — …а вас виновным в его гибели. Надеюсь, ждать вам придется недолго, так как мы уже идем по следу преступников.

Карлос, естественно, согласился с этим предложением, но попросил рассказать ему, кто же устроил покушение на Хермана.

— Потерпите немного, скоро все узнаете, — извиняющимся тоном произнес Темес. Он не хотел называть имя Санчеса, чтобы Карлос не тревожился еще и за жизнь Валерии, находящейся рядом с таким матерым бандитом. — Также прошу вас постараться не выдать своей радости, когда будете встречаться с матерью и Иреной Гальярдо. Пусть они тоже пока остаются в неведении.

Когда Карлоса вновь увели в камеру, Темес набрал номер Портаса:

— Позвоните вашему Рамиресу и попросите его усилить охрану Валерии Де Монтиано. Кто знает, что может прийти в голову этому Санчесу! Вдруг он обнаружит слежку и вздумает бежать, прихватив с собой и Валерию? Мы не должны допустить, чтобы эта девочка пострадала из-за нашей халатности.