Если женщина хочет...

– Гм-м… В последнем я сомневаюсь, – небрежно бросила Хоуп.

– О'кей, ты мать и подруга, работаешь на полной ставке в экс­курсионном бюро, встречаешься с людьми, ходишь веселиться в клуб макраме, убираешь помет за курами, которые несут нату­ральные яйца, и печешь печенье с глазурью… – Сэм сделала пау­зу. – В тебе множество граней. В то время как я – деловая женщина и ничего больше. Я свела всю свою жизнь к работе, а этого недостаточно. Когда я уйду в отставку, от меня ничего не оста­нется. Как от шара, из которого выпустили воздух.

– Ты что, решила уйти в отставку?

– Нет, но я не могу заниматься этим до конца своей жизни. Я просто сгорю. А что меня ждет потом? Пенсия, шикарная квар­тира, две кошки, куча никому не нужной деловой одежды и язва желудка.

– Ну, не переживай. До этого еще далеко. Сэм вздохнула и промолчала.

– Это все Морган, верно? – спросила Хоуп. – Я думала, это уже прошло. Ты никогда не переживала из-за мужчин.

– Тут другое, – печально ответила Сэм. – Я никогда не меч­тала о будущем ни с одним из них. Даже с Карлом. Нам было хо­рошо, но мне и в голову не приходило думать о чем-то большем, чем несколько свиданий или уик-эндов. Я не заглядывала даже на месяц вперед. Кто знает, что случится через месяц? Но с Мор­ганом все было по-другому… – Даже звук его имени причинял Сэм боль. – Я никогда не думала, что захочу жить с мужчиной постоянно, но встреча с Морганом заставила меня передумать. А я все испортила… Ну, давай! Скажи, что я сама во всем винова­та, – мрачно добавила она.

Хоуп вздохнула.

– Как будто я имею право давать тебе советы в таких делах… Я, одинокая женщина с двумя маленькими детьми, шестью кура­ми, семейством крыс на заднем дворе и… – Хоуп остановилась, раздумывая, не настало ли время сказать, что она беременна.

– У тебя все еще есть крысы?

– Во всяком случае, кто-то продолжает шастать у бука и по ночам пугать кур. Перестань киснуть, Сэм. Это на тебя не похо­же.

– Я сегодня весь день такая, – призналась Сэм. – Кажется, мне пора бросить эту работу.

– Вот и хорошо, – сказала Хоуп.

– Хорошо? Я думала, ты будешь в шоке.

– С какой стати? Если тебе не придется вкалывать с утра до но­чи, мы будем чаще видеться. Эта проклятая работа убивает тебя.

– Ох… – Сэм была совершенно уничтожена. Она считала, что Хоуп гордится сестрой, сделавшей блистательную карьеру, как мать, которая любуется своими отпрысками, достигшими высо­кого положения в обществе. Но теперь стало ясно, что единст­венным человеком, который гордился этим, была она сама…

– Сэм, я гордилась бы тобой в любом случае, – сказала Хоуп, словно подслушав ее мысли. – Ты ничего не должна мне доказывать. Я знаю, что ты умная, талантливая и все прочее. Ты уже до­казала это, а теперь можешь начать новую жизнь.

Сэм захлопала глазами и потянулась за бумажной салфеткой. – Мне действительно хочется начать новую жизнь, – выдави­ла она. – Но я никому не могла об этом сказать. А ты стала муд­рой, сестренка…

Хоуп от души рассмеялась.

– Спасибо. Я всю жизнь считала себя идиоткой, не способной что-то сделать без чужого совета или понукания, но в последние месяцы начала понимать, что это не так: Просто мне не хватало уверенности в себе. Дельфина шутит, что нам с ней следовало бы создать телефонную справочную службу «Советы старой тетушки».

– Тогда я потратила бы на тебя целое состояние, – улыбну­лась Сэм.

– Не торопись выписывать чек. Человек, который не сумел наладить собственную жизнь, едва ли имеет право давать про­фессиональные советы другим, – грустно ответила Хоуп.

– Слушай, почему бы вам с Мэттом не помириться? Ты же знаешь, что вы не можете жить друг без друга. Так скажи ему об этом и перестань разыгрывать Снежную Королеву, когда гово­ришь с ним по телефону.

– Я не разыгрываю Снежную Королеву, – возразила Хоуп. – Это он строит из себя черт знает кого. Я с самого начала пыталась сказать ему правду, но он меня не слушал.

– В нем говорила гордость. Он был оскорблен, – настаивала Сэм. – Извини, – спохватилась она. – Кто бы говорил…

– Мы с тобой два сапога пара, правда? – усмехнулась се­стра. – Кстати, скоро он прилетит и на неделю заберет детей в Бат. Мне ужасно не хочется расставаться с ними так надолго. Он доставит их обратно утром в субботу. Это день свадьбы Дельфи­ны, на которую, кстати, приглашают и тебя. Милли будет одной из двух девочек, которые должны нести шлейф невесты. Я только боюсь, как бы она не стукнула свою подружку букетом по голове.

– Передай Дельфине мою благодарность. – Сэм была трону­та. – По-твоему, мне следует прилететь?

– Конечно. Я буду так рада видеть тебя… – Хоуп вдруг поня­ла: теперь или никогда. – Сэм, только не убивай меня. Я должна тебе кое-что сказать.

– Что?

– Я беременна. Последовало долгое молчание.

– Сэм, это ребенок Мэтта, – наконец не выдержала Хоуп. – Я говорила тебе, что между мной и Кристи ничего не было.

– Прости, милая. Это чудесно, но… А Мэтт знает?

– Нет.

– Хоуп, ты обязана сказать ему! Он имеет право знать, как бы вы ни относились друг к другу.

– Скажу, – ответила Хоуп. – В свое время.

Николь обвела взглядом вестибюль «Титус Рекорде» и порази­лась происшедшей перемене. Нет, вестибюль остался прежним. Изменилась она сама. Впервые придя сюда несколько месяцев назад, она нервничала, стеснялась и чувствовала себя в этом мире чужой. Теперь она была здесь своей – восходящей звездой, у которой должен был вот-вот выйти сингл и о которой было на­писано множество хвалебных статей.

– Привет, Николь, – сказала Лидия, спустившаяся, чтобы провести ее к Сэм.

– Привет, Лидия, – улыбнулась Николь.

Проходя мимо регистраторши, она заметила, что девушка смот­рит на нее с завистью. Ничего удивительного: благодаря афишам кошачье личико Николь с высокими скулами было известно всем и каждому.

– Теперь ты настоящая знаменитость, – сказала ей Шарон вчера вечером, когда они ездили осматривать квартиру. Обе были поражены, увидев у станции метро огромный плакат с изображе­нием Николь.

– Это значит, что ты не хочешь жить со мной? – недовольно спросила Николь.

Щарон уставилась на нее во все глаза, а потом вдруг залилась слезами.

– Просто я никогда не думала, что это случится, – всхлипы­вала она, – а сейчас ты стала звездой и все такое…

Николь обняла ее.

– Во-первых, я еще не звезда, – улыбнулась она, – а во-вто­рых, мы договорились, что будем жить вместе, еще тогда, когда пришли работать в «Копперплейт». Теперь наша мечта сбылась.

– А как же Дариус? – с тревогой спросила Шарон.

– Иногда он будет оставаться, – лукаво улыбнувшись, отве­тила Николь. – Когда мы ему это позволим.

– Привет, Николь. – Спокойная и элегантная, как всегда, Сэм поцеловала свою новую звезду в щеку. – Ну что, готова?

Они пешком дошли до маленького ресторана неподалеку, и Николь обрадовалась, когда Сэм заказала рыбу и чипсы.

– Мне то же самое, – улыбнувшись, сказала Николь офици­анту, который при виде ее застыл на месте. – До чего же приятно есть нормальные вещи, – призналась она Сэм. – А то на ленчах в шикарных ресторанах все пытаются заказывать блюда, о кото­рых я и не слышала.

– Это предусмотрено этикетом, – фыркнула Сэм. – Если ты хочешь казаться светским человеком, то должен заказывать все самое странное, спрашивать, в какой части того или иного моря поймана рыба и где росли деревья, из оливок которых сделано масло для соуса.

– А рыба и чипсы выдают, что мы простые смертные! – рассмеялась Николь.

– Просто мы и так светские люди, так что нам притворяться не нужно, – ответила Сэм. – Я знаю одну очень известную и бога­тую звезду, которая всюду заказывает «Кровавую Мэри», бифштекс и чипсы. Это ей нравится, и она плевать хотела, что о ней подумают. Они с удовольствием поели, а потом Николь приступила к делу. – Вы помните мою бабушку Рини и разговор о деревне, в которой живет ваша сестра? Сэм кивнула.