Клуб для избранных

— Ты ошибаешься. Ты — мое будущее, Лесли. И я никогда не стал бы уговаривать тебя бросить работу.

«А знаешь, ради тебя я бы ее бросила. Если бы ты был более откровенен, если бы дал мне шанс понять... Самое главное в жизни для меня — это ты, Эрик».

— И каждый раз ежился бы, стоило мне упомянуть о больнице. А дети? Ты собирался шарахаться от них как от чумы до конца своих дней? Я же видела, как ты вел себя у Стивенсонов! Значит, мне предстояло не только лишиться любимой работы, но и никогда не иметь детей?

— Ты знаешь, прежде я всерьез не задумывался о будущем. Уж о детях — точно. Мне казалось немыслимым снова завести ребенка и, возможно, снова его потерять. Но с тех пор как я встретил тебя... Лесли, поверь, я давно намеревался поговорить с тобой, только все откладывал, боясь, что это будет слишком болезненно. Для нас обоих.

Слезы поползли у нее по щекам. «Я тебя ненавижу и не могу без тебя жить. Что же мне делать?»

— Лесли, ты слушаешь? — Ласковый голос Эрика оторвал ее от невеселых дум.

— Нам не о чем говорить. Прощай.

— Погоди! Я люблю тебя, дорогая. Я совершил ошибку — старался оградить тебя от переживаний, а в итоге ранил еще сильнее. Прости, Лесли! Это потому, что я слишком тебя люблю...

— Насчет любви не знаю, а вот ошибка действительно слишком большая. И рана слишком глубокая, — холодно отозвалась она. — Прощай.

В понедельник в одиннадцать утра Чарли, не постучавшись, ворвалась в кабинет Джеймса.

— Объясни наконец, что творится с Эриком! — с порога потребовала она.

— Насколько мне известно, ничего особенного.

— Когда ты видел его в последний раз?

— Час назад.

— Ну и какой у него был вид?

— Как обычно — деловой. А что?

— Я только что говорила с ним по телефону. Голос у него жуткий.

— Сердитый?

— Нет. Явно расстроенный. Я бы даже сказала — убитый. — «Как в тот день, когда умер Бобби». — Я иду к нему.

— Если потребуется моя помощь...

Но Чарли уже исчезла. Через несколько секунд, опять же не постучавшись, она влетела в кабинет Эрика и, поймав его взгляд, чуть не упала. Знакомые светло-голубые глаза, в глубине которых почти всегда пряталась смешинка, смотрели на нее без всякого выражения. Этот отсутствующий взгляд напугал Чарли больше всего.

— Расскажи, что произошло, — тихонько попросила она.

И Эрик начал рассказывать — медленно, с трудом подбирая слова, весь во власти мучительных, раздирающих душу воспоминаний.

— Виктория всегда была дрянью! — энергично подытожила Чарли, когда рассказ подошел к концу.

— Да нет. Я сам во всем виноват. Вернее, моя собственная глупость.

— Ты действительно намеревался все рассказать Лесли?

— Ну разумеется! Когда-нибудь потом. Мне хотелось, чтобы сначала мы получше узнали друг друга...

— То есть никогда.

— Я рассказал бы, Чарли, — твердо повторит Эрик.

— Как бы то ни было, теперь ей все известно. Ну и как она — очень сердится? — Пока что Чарли не услышала ничего, что объясняло бы это пугающее отсутствующее выражение в глазах ее друга.

— Не то слово! Она отказывается со мной встречаться. Говорит, что все кончено.

— Но это же нелепо!

— Лесли так не считает. Она говорит, что после всего случившегося не может мне доверять. Умолчав о столь важном обстоятельстве, я тем самым дал ей понять, что не дорожу нашими отношениями.

Чарли вдруг вспомнила окровавленное лицо и сверкающие сапфировые глаза, смотрящие прямо в камеру. Чуть испуганные, гордые и негодующие глаза. Да, у Лесли свои жизненные правила, свой «золотой стандарт», от которого она никогда не отступает.

— Что ты намерен делать? — осторожно поинтересовалась она.

— А что мне остается? — обреченно вздохнул Эрик. — Только ждать — вдруг она передумает.

Три недели Чарли не сообщала о случившемся отцу Эрика — все надеялась, что Лесли вернется. Когда стало ясно, что дальнейшие ожидания ни к чему не приведут, она набрала знакомый филадельфийский номер.

— Чем ты занимаешься? — по обыкновению, спросила она. Ей нравились ответы Роберта. Обычно он говорил, что думает о ней и скучает. Однако на сей раз Чарли услышала нечто неожиданное.

— Размышляю, не перебраться ли мне в Калифорнию.

— Ты серьезно?

— Еще как серьезно! А чем занимаешься ты?

— Звоню, чтобы сообщить, что я по тебе соскучилась. А еще рассказать об Эрике и Лесли.

По ее тону Роберт догадался, что новости не слишком хорошие. Он выслушал ее, не перебивая, и лишь когда Чарли умолкла, спросил:

— Давно это произошло?

— Месяц назад.

Последовала продолжительная пауза. Чарли понимала, что Роберт вправе задать ей еще один вопрос: почему она до сих пор молчала? За этот месяц они виделись не раз и не два, звонили друг другу почти каждый день, так что возможностей было предостаточно. Но Роберт молчал, и тогда она решила сама ответить на этот невысказанный вопрос.

— Я не стала говорить тебе, чтобы не расстраивать заранее. Думала, Лесли вернется.

— В данной ситуации меня меньше всего беспокоит Лесли, — отчеканил Роберт, и Чарли сразу догадалась, что он имеет в виду. Он боится, что теперь, когда Эрик свободен, она снова попытает счастья. Не потому ли она так долго не звонила, что сама не была в себе уверена?

— Хочешь знать, о чем размышляю я? — лукаво спросила она, чувствуя, что пауза слишком затянулась.

— Нет, — отрезал он.

— Но я все же скажу. Я думаю: а не перебраться ли мне в Пенсильванию?

— Ты уверена, что хочешь этого, Чарли? — строго спросил Роберт. «Я ведь уже говорил — соперничать с сыном я не буду».

— Уверена. Я люблю тебя, Роберт. Слышишь — тебя!

Глава 41

— Где вы, миссис Макмиллан? — спросил Росс, обрадованный тем, что слышит в трубке голос Дженет. Четверть часа назад он вернулся из театра на городскую квартиру и обнаружил, что жены там нет.

— В коттедже, — раздался неожиданный ответ.

— В коттедже? — До него два часа езды. Что она там делает? — Лесли с тобой?

Он знал, что подруги намеревались провести этот день вместе.

— Нет, давно уехала. Мы виделись всего каких-нибудь полчаса.

— Ну и как она? — «А главное, как ты? Почему ты так далеко?»

— Ужасно, — со вздохом проговорила она. — Но не хочет в этом признаваться. Лесли горазда улаживать чужие дела, а когда доходит до нее самой, это кремень. Из нее слова не вытянешь. Утверждает, что все прекрасно, но...

— Что-то не так? — стараясь не выдать своего беспокойства, осведомился Росс. Он чувствовал, что жена чего-то недоговаривает, причем дело не только в Лесли.

— Она совершенно опустошена. И такая суетливая! Ни минутки не посидит спокойно.

— Ей надо поговорить с Эриком.

— Я тоже так считаю. Но она не станет этого делать. Макмиллан ждал продолжения. Должно же быть какое-то объяснение, почему Дженет вдруг одна отправилась в коттедж. Маленький домик среди зеленых холмов, голубой океан... Ее убежище. Обычно она скрывается там, когда хочет побыть одна.

— Ты слышал насчет Марка? — раздалось на том конце провода.

— Нет, а что такое?

— Он ушел из клиники.

— Давно? — с плохо скрытым безразличием осведомился Росс. В действительности дела предшественника интересовали его лишь в той мере, в какой касались самой Дженет.

— Месяца два назад. Лесли все знала, но сообщила мне только сейчас. Говорит, что хотела убедиться, что с Марком все в порядке.

— А что могло быть не в порядке?

— Ну, не знаю. Если верить Лесли, он вполне доволен. Воцарилось долгое молчание.

— В чем все-таки дело, Дженет? — напрямик спросил Росс. В ответ раздался тяжелый вздох.

— В последнее время жизнь кажется мне такой опасной, непредсказуемой. Столько всяких перемен...

— Например?

— Взять хотя бы Лесли и Эрика. То, что с ними произошло, кажется нелепостью, но это все же случилось! Или Марк. Он наконец решился сделать то, что, я надеюсь, принесет ему счастье, но какой ценой! Ты только подумай — столько лет, растраченных впустую, мучительных, горьких лет...