Прощай — прости

— Я могу чем-нибудь помочь? — Рэйчел присела за кухонный стол и достала из кармана флакончик ярко-розового лака для ногтей.

— Нет, спасибо, отдыхайте, — быстро ответила Эшлин. Она уже имела сомнительное удовольствие лицезреть захламленные шкафчики на кухне и забитый полуфабрикатами холодильник. Помощи от ее сегодняшней нанимательницы ожидать не приходилось.

К половине восьмого все было готово. Гости должны были вот-вот пожаловать, фазан подходил в духовке, проклятые рыбные ломтики в тесте подрумянились безупречно, и даже Рэйчел была во всеоружии, поражая домашних золотистой шелковой блузкой, стоившей, судя по всему, баснословных денег, черными брючками отличного кроя и блеском многочисленных золотых украшений.

Ее дочь Эми — шестнадцатилетнюю девочку-подростка, очень симпатичную, несмотря на надутый и мрачный вид, — отрядили помогать Эшлин накрывать на стол. Или Рэйчел родила ее в возрасте пятнадцати лет, или же пользовалась поистине волшебными средствами против морщин, решила Эшлин.

В потертых джинсах «501» [63], обтягивающей худенькое тело черной водолазке, которая стала сизой от частых стирок, и замшевых башмаках на платформе Эми тем не менее являла собой более молодую и стройную копию своей матери.

— Могла бы и переодеться, Эми. — Рэйчел влетела на кухню и застала там дочь, втихаря попивающую водку с тоником. — И пить тебе еще рано. Я разрешила тебе только бокал вина, если помнишь. А эти джинсы сведут меня с ума.

Эми метнула на мать злобный взгляд.

— Можете не смотреть на меня так, мадам, — сердито заявила Рэйчел. Эшлин поняла, что назревает очередная ссора. «Пожалуй, в следующий раз я приготовлю ужин дома, а сюда привезу его уже готовым, — подумала она про себя. — Не исключено также, что я вообще откажусь от мысли основать компанию по приготовлению заказных угощений».

Дверной звонок издал громкую трель. Скандал мгновенно был забыт. Рэйчел крикнула мужу, чтобы он открыл дверь, и поспешила на крыльцо встречать гостей.

Когда все наконец расселись, было уже восемь. Джима назначили виночерпием, и он подмигнул Эшлин, пробегая мимо с двумя бутылками вина под мышкой и штопором. На кухню торопливо вбежала Рэйчел, чтобы помочь Эми внести двенадцать тарелок.

— Не хочу, чтобы Антония увидела вас, — прошептала она Эшлин.

Эшлин была благодарна хозяйке, за то что ей самой не нужно будет показываться гостям и обслуживать их. Приготовить угощение и подать его на стол, да еще и выглядеть при этом свежей, как маргаритка, было попросту невозможно. Ее серая футболка стала мокрой от пота, а влажные волосы прилипли ко лбу. Она умирала от желания надолго залечь в теплую ванну, а потом сесть в уютное глубокое кресло с хорошей книгой и бокалом сладкого белого вина.

Но домой она, скорее всего, попадет не раньше половины одиннадцатого, и сил у нее хватит только на то, чтобы повалиться на диван и посмотреть какую-нибудь ерунду, прежде чем отправиться в постель.

Когда гости приступили к еде, она чуточку приоткрыла дверь между кухней и столовой и прислушалась.

До ее слуха донеслись приглушенные восклицания: «Пальчики оближешь, Рэйчел!» и «Лосось просто изумителен, как ты приготовила его?» Значит, он им понравился. Она надеялась, что и фазан не вызовет нареканий.

— Хочешь кусочек фазана? — спросила она у Эми, когда девочка вернулась на кухню после того, как отнесла на стол последнюю тарелку.

— Я вегетарианка, — сообщила ей Эми, но потом добавила: — Все жрут его так, словно сбежали с голодного острова. И тетя Антония тоже.

— Похоже, ей нелегко угодить. — Эшлин наполнила раковину горячей водой.

Эми поморщилась.

— Она корова. Надеюсь, она подавится. Это не потому, что я считаю ваше угощение невкусным, — быстро добавила она. — Не обижайтесь.

— Все нормально. Если ты хочешь есть, я могу на скорую руку приготовить тебе сырный соус для брокколи или омлет. — Эшлин обратила внимание на то, что девочка выглядит усталой и бледной, чего не мог скрыть даже толстый слой тонального крема.

— Нет, не хочу, но все равно спасибо. — Улыбка преобразила лицо Эми, и она вдруг стала очень милой. — Может, помочь вам вымыть посуду?

В итоге Эшлин мыла, а Эми вытирала.

— Вы постоянно готовите, я имею в виду для заработка?

— Собственно говоря, это — мой первый подобный ужин, — пояснила Эшлин. — Я работаю секретарем в юридической фирме, и однажды мне пришлось приготовить ланч для важных гостей, когда официальные устроители провалили мероприятие. Именно там я встретила твоего отца, и он сказал, что твоя мать с удовольствием примет чью-либо помощь в организации вечеринок и ужинов для своего нового агентства.

— Это правда. Она даже чай приготовить не в состоянии. Получается, раньше ничем подобным вы не занимались?

— Мне нравится готовить, и я даже закончила продвинутые кулинарные курсы, но никогда не думала о том, чтобы заняться этим профессионально. Вплоть до этого года, во всяком случае.

— А что случилось в этом году?

— Я была домохозяйкой, но вернулась к работе, когда мы с мужем решили расстаться, — небрежным тоном пояснила Эшлин. Эти слова впервые не отозвались болью в сердце, и при мысли о Майкле она не ощутила горечи. Слава Богу. Она сполоснула кастрюлю с медным дном и сунула ее в сушилку.

— А когда после ланча меня поздравляли с тем, что я так вкусно готовлю, я подумала и решила, что со своими талантами надо что-то делать. Тут позвонила твоя мама. Если мне повезет и, уходя, гости унесут с собой мои визитки, такой работы у меня прибавится.

— Как интересно! Получается, что вы — настоящая деловая женщина. — Эми тщательно вытерла деревянную ложку.

Эшлин улыбнулась девочке.

— Наверное, ты права. Странно, но я никогда не считала себя таковой.

— Я тоже хочу стать такой, как вы, — заявила Эми. — Я не хочу сидеть дома без дела, как мать, и ждать у моря погоды. Отцу ведь пришлось чуть ли не силой заставить ее заняться чем-нибудь.

— Ты несправедлива к своей маме, Эми, — мягко упрекнула девочку Эшлин. — Пропустив несколько лет, вернуться к работе очень трудно. Уж об этом я могу судить по собственному опыту Первое время в адвокатской конторе стало для меня настоящим кошмаром. Вот представь — ты пропустила два года в школе, а потом возвращаешься в класс, где девочки на два года младше тебя. И начинаешь все сначала…

— Пожалуй, вы правы, — с неохотой признала Эми.

— Я знаю, что права, — решительно заявила Эшлин. — Ты бы жутко расстроилась и испугалась, потому что они были бы умнее тебя. И тебе было бы очень страшно оттого, что ты не сможешь догнать их. Этот страх парализовал бы тебя. Это ужасное чувство, можешь мне поверить. Так что твоя мама поступила очень храбро, решив организовать собственное рекламное агентство, и твоя помощь пришлась бы ей очень кстати.

— Наверное. — Эми принялась вытирать кастрюлю.

— Все идет просто чудесно, Эшлин!

На кухню ворвалась Рэйчел, прижимая к груди четыре пустые бутылки из-под вина.

— Такое впечатление, что ты выпила все это сама, — упрекнула мать Эми, словно забыв о том, что и сама не без греха. — Считая эти, вы опустошили уже по крайней мере девять бутылок.

— Это вечеринка. А нас — двенадцать человек, — парировала Рэйчел. — От фазана все в восторге, особенно Антония. Она говорит, что «удивлена тем, насколько он хорош». Сука. Вы не могли бы положить цианистый калий в ее порцию творожного кекса, Эшлин?

Та улыбнулась.

— Не уверена, что это положительно скажется на моей репутации повара для вечеринок. Боюсь, цианистый калий подпортил бы вкус лосося.

— Он был бесподобен, — вздохнула Рэйчел. — Все хотели узнать, как я его готовила. И фазана тоже. Кажется, они уверены, что я скупила весь продуктовый отдел супермаркета. Как только Антония уйдет, выходите к нам и я представлю вас, хорошо?

Предложение пришлось Эшлин не по вкусу, но потом она вспомнила, что должна расширять свой бизнес.