Темный ангел

– Так почему ты стала мне лгать?

– Почему? Чтобы ты обратил на меня внимание. Разве не ясно?

– А тебе приходило в голову, что я могу все выяснить? Тебе было безразлично, что твоя ложь раскроется?

– Тогда я не подумала об этом. Видно, недооценила тебя, Монтегю. – Констанца пристально посмотрела ему в лицо, но неприязнь, похоже, уже улетучилась. – Мне не приходило это в голову, – не спеша продолжала она, – и, думаю, ты правильно поступил, что все проверил. А что касается того, что мой обман раскрылся, так я даже рада. Я никогда не выдавала себя за добродетельную женщину. Будет лучше, если ты узнаешь меня такой, какая я есть.

– Я тоже думаю, что так будет лучше. – Штерн взял ее за руку. На этот раз Констанца не отдернула ее. – И еще будет лучше, если ты уяснишь одну вещь: нам обоим будет лучше, если ты впредь не станешь меня обманывать. Разыгрывай кого хочешь и как хочешь, но только не меня. Тем более после того, как мы поженимся…

– Поженимся? Так мы поженимся?

– Конечно. И в дальнейшем пусть это станет нашим взаимным обязательством – никакой лжи. Согласна? Больше я от тебя ничего не требую. Мне не нужны никакие внешние проявления любви…

Штерн замолчал. Похоже было, что Констанца не собиралась отвечать, поэтому он слегка нахмурился и продолжал напряженно, как показалось ей, заученно:

– Я даже не стану требовать, чтобы ты была мне верна. Я старше тебя, и для меня супружеская верность немного значит. Другие формы верности гораздо важнее. Так что никакой лжи между нами. Договариваемся сейчас, соблюдаем в дальнейшем. Нет возражений?

Лицо Штерна было серьезным, он говорил неторопливо и, очевидно, обдуманно. Констанца снова почувствовала, как ее наполняет восторг, но решила быть сдержанной, осторожной. Не понимая, почему Штерн свое предложение излагает таким деловым языком, она намерена была продолжить свой флирт.

– Как у тебя, Монтегю, совершенно невозмутимо все получается… Тем не менее я согласна. Вот моя рука и с ней мое слово. – Она со вздохом положила руку на сердце. – Теперь твоя очередь принять условия, но, пожалуйста, сделай это чуточку эмоциональнее. Мы и в самом деле будто заключаем контракт. Но мы же не в Сити. Ну же, Монтегю, может, и ты сделаешь мне признание?

– Прекрасно! – Штерн, казалось, находил ситуацию забавной. – Пусть будет признание. Правдивое, как мы и договорились.

Он умолк, видимо, подыскивая подходящие слова.

– Я не люблю тебя, Констанца, но из всех женщин ты – единственная, к кому мои чувства можно назвать любовью. Ты мне нравишься, несмотря на свое вранье, а может быть, именно благодаря ему. Еще мне кажется, что мы с тобой похожи. В каждом из нас есть частичка другого. – Он улыбнулся, его речь стала менее напряженной. – Выходи за меня замуж, дорогая, ты станешь прибыльным делом для меня, как и я для тебя. Думаю… наше слияние вызовет некоторое беспокойство, но и принесет определенную выгоду.

Очевидно, он слегка волновался, самообладание оставляло его, и Констанца, которая больше всего любила наблюдать за его внутренней борьбой, искушать его, которой нравилось, когда он упирался, взяла его за руку и крепко прижала к своему сердцу. Она притянула к себе его лицо и крепко поцеловала, а когда отстранилась, глаза ее сияли восторгом.

– Знаешь, о чем я подумала, – призналась она, глядя на Штерна, – мы с тобой можем завоевать этот мир для себя. Мы станем такими богатыми, влиятельными и такими свободными в своих действиях, что мир рухнет к нашим ногам. Сможем брать все, что понравится, и отвергать то, что нам не по душе. Мы будем непобедимы… Возможно, на деле все окажется сложнее, – продолжала она. – Надеюсь, ты все спланировал как следует, ведь я еще несовершеннолетняя. Сцены будут такие, что… Монтегю, не миновать мне родительской порки.

– Уверен, что тебе это понравится, Констанца. Конечно же, будут возражать, – добавил он уже серьезно. – Такие вещи неизбежны. Но ты сама увидишь, Констанца, что никто не сможет стать у тебя на пути.

– А Мод?

– Мод я беру на себя.

– Тогда Дентон. Он никогда не позволит.

– Дентон не твой отец. В любом случае он не станет возражать.

– Дентон? Это невозможно! Почему?

– Почему? – Штерн склонился к ней. – Во-первых, Мальчик больше не женится на богатой наследнице. Во-вторых, Дентон должен мне значительную сумму. – Он сделал ударение на последнем слове.

На какое-то мгновение установилась тишина. Их взгляды встретились.

– Сколько это – «значительную»?

– О, очень и очень значительную, – все так же спокойно и уверенно ответил Штерн. – Никуда он не денется.

Через несколько недель Констанца получила приглашение от Мод. Она знала, что их разговор неизбежен. Отправилась к ней одна, так требовала Мод. И в гостиной Мод она была одна. Прошлась по комнате, посмотрела на картины, сосчитала их. Это была их первая встреча с тех пор, как Штерн посетил с визитом Дентона, и согласие на обручение было получено. Однако Штерн, к неудовольствию Констанцы, отказался поделиться содержанием своего разговора с Мод. Об этом он не обмолвился ни словом.

От Гвен тоже мало что удалось узнать о реакции Мод на такую новость, как Констанца ни приставала с расспросами. Гвен была поглощена своим горем. Она, правда, вяло попыталась разубедить Констанцу. Но, видя необъяснимую уступчивость мужа и решительность Констанцы, смирилась. Теперь Гвен просто избегала ее. Так что, ожидая Мод, Констанца была переполнена любопытством. Какой появится Мод? Станет слезно умолять ее или обвинять? Может, она надеется, даже теперь, что удастся убедить Констанцу отказаться от помолвки?..

Констанца готовила себя к различным житейским обстоятельствам, как актриса готовится к выходу на сцену. Для этого случая она заблаговременно приготовила небольшую речь. Однако появление Мод повергло ее в замешательство. Та вошла в гостиную такая же собранная, как обычно, и явно в бодром расположении духа. Она не опустилась ни до ругани, ни до обвинений, не стала ни о чем упрашивать.

Констанца, выдержав паузу, принялась излагать свою заранее заготовленную речь. Она никогда не забудет, говорила Констанца, сколь многим обязана Мод, вспомнила, что Мод всегда заботилась о ней. Именно по этой самой причине, сделала она ударение, ей пришлось некоторое время даже бороться с собственными чувствами, вспыхнувшими по отношению к сэру Монтегю. Она пыталась не обращать на них внимания, пыталась справиться с ними. И, только убедившись в его уважении к этим чувствам, уступила.

Констанца продолжала и дальше в том же ключе. Мод выслушала ее до конца. Пару раз, правда, Констанца замечала в ее глазах иронию, но решила не реагировать. Когда речь была закончена, Мод некоторое время молчала. Обе женщины по-прежнему стояли посредине гостиной.

– Ты почему-то не произнесла слово «любовь», – задумчиво заметила Мод. Она рассеянно взглянула в окно. – Странно. И Монтегю тоже.

Констанцу это определенно задело – Штерн вполне мог бы, подумалось ей, упомянуть и любовь хотя бы для того, чтобы придать больше силы своим аргументам в объяснениях с Мод.

Она нахмурилась.

– Мне не хотелось бы причинять вам страдания, – начала она, но Мод категорическим жестом остановила ее тираду:

– Констанца, не нужно держать меня за дуру. Тебе абсолютно все равно, страдает ли кто-нибудь из-за тебя или нет! И более того, из тебя вышла готовая интриганка, как я вижу теперь. Впрочем… – Мод снова повернулась от окна к Констанце и изучающе посмотрела на нее. – Я пригласила тебя не для того, чтобы задавать вопросы или спорить с тобой. И у меня нет настроения выслушивать проникновенные речи, так что побереги дыхание. – Она помолчала. – Просто решила сказать тебе кое-что…

– Что именно, тетя Мод?

– Я тебе не тетя. И больше меня так не называй.

– Так о чем речь?

– Ты совсем не знаешь Монтегю.

Она снова повернулась и направилась к окну. Констанца не спускала с нее глаз, потом, когда Мод подошла к окну, скорчила гримасу ей в спину.