Нас просто не было. Книга первая (СИ)

Мужчина тем временем понял, что собеседница отвлекается на кого-то за его спиной, и обернулся.

По голове словно огрели пыльным мешком. Серьезно? Я почувствовала, как все внутри перевернулось.

— Артем? — не знаю, каким чудом удалось удержать на лице невозмутимое выражение, и не уставиться на него с открытым ртом, — не думала, что придешь.

Серьезно, не думала. Позвала его неделю назад, но он был настолько занят работой и предстоящей проверкой, что ни разу даже не заикнулся про выставку. Думала, что забыл или забил, или и то, и другое.

Он улыбнулся и сделал шаг ко мне:

— Удалось освободиться пораньше.

Смотрю и глазам своим не верю, что это он. Охр*неть! Я его реально не узнала в таком виде! Сколько мы с ним вместе, а ни разу не видела его в костюме. Мы даже расписывались в «свободной форме». Неизменный небрежный спортивный стиль, джинсы, футболки, а тут на тебе. Совсем другой человек. На его фигуре костюм сидел просто идеально. Взгляд задержался на верхней небрежно расстегнутой пуговице сорочки, открывающей взгляду загорелую кожу, и у меня нет сил сдвинуться с места. С трудом сглотнув, пытаюсь скинуть оцепенение, очнуться, прийти в себя.

— Вы знакомы? — раздался сладкий, но вместе с тем недовольный голос подруги. Я кинула в ее сторону предупреждающий взгляд, но Карину это не остановило. Она смотрела на меня, подняв одну четко подведенную бровь, и ждала ответа. И в темных глазах вызов открытый светится. Наверное, именно это меня и вывело из себя окончательно, потому что, нагло усмехнувшись, взяла ничего не понимающего Зорина под руку и сказала:

— Бери выше, детка. Мы не просто знакомы, мы — женаты!

Каринкино лицо вытянулось до неузнаваемости, она переводила изумленный взгляд с меня на Артема и обратно, не думая о том, что со стороны это выглядит, по крайней мере, некрасиво.

— Мы оставим тебя, — мило хлопая глазами, промурлыкала я и потащила парня в другой конец зала. Он, ничего не сказав, без сопротивлений последовал за мной.

Внутри все клокотало, и было такое чувство, что ещё чуть-чуть и у меня изо всех щелей пламя повалит. Я злилась. Нет, не так! Я была в бешенстве, от которого перед глазами словно красная пелена клубилась и внутренности раздирало непреодолимое желание устроить громкий некрасивый скандал.

Вытолкала его в подсобное помещение.

— Сюда нельзя, — он кивнул на табличку.

— Плевать! — рявкнула, захлопывая за собой дверь.

Мы оказались друг напротив друга. Он молча ждал, исподлобья рассматривая меня, а я металась по крохотной комнатушке, пытаясь успокоиться.

— Ты злишься? — мрачно спросил муж.

Я кивнула, даже не посмотрев в его сторону.

— Из-за того, что я пришел?

Вот тут я остановилась, сжав кулаки и зло глядя на него. Хотела, было сказать, что «да, из-за этого» и не смогла.

Ведь я не на него злилась, а на себя. Из-за какой-то странной реакции на его появление, из-за непонятного желания вернуться в зал и возить Карину мордой по полу. Из-за того, что.… В общем, не знаю из-за чего еще, но точно не из-за его появления.

Это как в Зеленом, такой же кровожадный порыв еле сдержала, обнаружив, что у Артема есть «подруга детства», а потом безжалостно размазала ее, опустив ниже плинтуса, раздавив как надоедливую муху. Сейчас — то же самое.

О, Боже! Я что ревную? Зорина?

Глупости, не могу я ревновать! Чтобы ревновать, надо любить. А я не люблю его, мне вообще фиолетово! Вот!

Что тогда? Сработал инстинкт собственника? Кто-то посторонний позарился на принадлежащее мне добро? Вот это уже больше похоже на правду. Да, точно! Все именно так! Никакой глупой ревности! Не было тогда, нет и сейчас! Просто злость. Неудержимая, неконтролируемая, окутывающая сознание темной дымкой, заставляющая сердце судорожно сокращаться.

Если честно, сегодня я испытала самый натуральный культурный шок, впервые увидев его в таком виде. Он действительно выглядел так, что я могла понять всех этих дур в зале. Он был… просто… охр*нительным! И, если честно, меня это бесило больше всего. Не секрет, что Зорин пользовался популярностью у противоположного пола, но я всегда с легкостью и иронией относилась к этому, а в последнее время мир словно с ног на голову перевернулся. Будто чья-то невидимая рука раз за разом разворачивает меня, и тыкает носом в этот факт. Сегодня впервые поняла, каким он может быть, если захочет. Каким он станет, через несколько лет, заматерев и успокоившись. Новый спокойный холеный образ стал для меня настоящим сюрпризом, натолкнув на мысль, что я его очень плохо знаю. Стало обидно, что я увидела такого Артема не раньше, прожив с ним под одной крышей столько времени, а только сейчас вместе с Кариной, и всеми остальными.

В памяти всплывает, как Абаева активно строила глазки моему мужу, и у меня аж искры из глаз сыпятся. Это же надо, овца крашеная!

Тот факт, что она не знала, кто перед ней, моего гнева не сглаживал. Плевать, что мы с ним расписались тайком! Плевать, что я никуда с ним не выходила и не показывала ни одной подруге. Плевать на все. Это мое! И никто не смеет приближаться к моему!

Я металась по заваленной всяким барахлом подсобке, а Тёмка чуть склонив голову, наблюдал за мной, засунув руки в карманы.

— Тин, может, успокоишься? — наконец устало проговорил он, — знал бы, что ты так заведешься, не стал бы приходить. Я думал, что раз сама позвала…

— Позвала, — как попугай повторила за ним, на мгновение замедляя свой бег по кругу.

— Тогда я не понимаю, почему ты злишься.

— Я тоже, — честно призналась, раздраженно мотнув головой, — бред какой-то.

Парень внимательно всматривался в мое лицо, и я понятия не имела, что он там хотел найти. Меня все раздражало, все бесило. Выставка эта бездарная, Карина со своими силиконовыми сиськами и губами, муж этот, будь он не ладен. Еще полчаса назад я строила радужные планы, как продолжить веселье, а теперь все они пошли псу под хвост. Настроение упало ниже плинтуса.

Сама не заметила, как опять начала расхаживать из стороны в сторону, пытаясь успокоить раздражение, кипящее внутри. Сколько это продолжалось бы еще, не знаю, но во время очередного крутого разворота я с размаху впечаталась в широкую грудь Артема, незаметно подошедшего сзади.

Едва удержавшись на ногах, вскинула на него недовольный взгляд и замерла, не в силах оторваться от пронзительных зеленых глаз.

— Ты чего… — начала было сердито, но он не дал продолжить. Порывисто притянул к себе и поцеловал в губы. Я сначала растерялась, а потом ответила, зло, агрессивно, словно не целовала, а пыталась съесть его.

Не знаю чем объяснить то, что происходило дальше. В один прекрасный миг просто поцелуй превратился во что-то другое, горячее запретное. Его дыхание стало тяжелым, рваным, а у меня в голове шумело от нахлынувшего вожделения. Зарывшись руками в его волосы, прильнула всем телом к нему, чувствуя бедром его возбуждение.

Артем, не особо церемонясь, обхватил меня за ягодицы, прижимая ещё крепче, не давая отстранится. Сделал шаг ко мне, заставляя отступать, пятится назад, вцепившись в широкие плечи, до тех пор, пока спиной не наткнулась на старый, скособоченный стол, заваленный коробками, бумагами и прочим мусором.

Рывком сдвинув все в строну, он легко приподнял меня, усадил на столешницу, по-прежнему не отрываясь от моих губ. Грубо ласкал рот языком, с каждой секундой делая поцелуй глубже, настойчивее.

Словно электрический разряд по коже, когда почувствовала его руки на бедрах, нетерпеливо задирающие кверху подол, прикасающиеся к коже.

«Сумасшествие», — скользнула легкая мысль в голове, когда платье оказалось задранным до самой поясницы. С каким-то удивлением поняла, что он не играет, не шутит и не хочет отступать.

С трудом остановила его, уперевшись руками в грудь:

— Тём, что ты творишь? — выдавила сиплым дрожащим голосом, каждый вдох, словно раскаленный яд, врывается в легкие, — в любой момент могут зайти!

— Плевать, — прохрипел в ответ, и от этого голоса, этой интонации все внутри свернулось в тугой узел. Между ног стало горячо и влажно.